– О каком разговоре?

– Обычные разговоры, которые ведут девушки. Не следовало мне раскрывать рот. А тот паразит не должен был повторять мои слова.

– Что именно повторять, Минди?

Девушка потерла одной босоножкой о другую.

– Я не хотела бы испортить репутацию Шоны.

– Каким образом вы можете ее испортить?

– Опять поползут слухи, а какой смысл копаться в этом год спустя? Что, если ее мать прочитает и расстроится?

Майло пододвинулся к ней поближе, переступив с ноги на ногу с очень усталым видом.

– Миссис Игер больше всего расстраивает исчезновение Шоны. Это самое страшное для родителей. Поэтому, что бы вы ни рассказали об этом деле, если это поможет раскрыть его, то вы совершите хороший поступок.

Минди боролась с подступившими слезами.

– Я знаю, знаю. Просто важно ли...

– Поверьте, если информация не приведет к разгадке, она останется между нами.

Теперь у Минди уже все лицо залилось румянцем, просвечивающим сквозь загар.

– Был лишь один разговор, – сказала она, быстро захлопав ресницами. – Может, через три недели после начала семестра. Друг Стива, которому нравилась Шона, спросил, не хочет ли она встречаться с ним. Шона ответила отказом, мол, у нее слишком много занятий. Потом ушла – не в библиотеку, так как дело было утром в пятницу. Объяснила уход тем, что у нее срочные дела и нужно уехать рано в выходные. Что-то случилось дома, в Санто-Леоне. Но она нарядилась и накрасилась. В общем, было не похоже, чтобы Шона действительно направлялась домой. Поэтому я спросила, кто ее парень, не тратит ли она время на какого-нибудь университетского неудачника. И она посмотрела на меня... так серьезно. Почти со злобой. Понимаете, о чем я говорю? Нет, не со злобой, а как-то расстроенно.

– Словно вы задели ее за живое?

– Точно. И сказала: "Минди, я никогда не буду встречаться с ровесником. Только взрослые мужчины знают, как обращаться с женщиной". Тогда я обратила внимание на ее внешний вид – костюм и макияж. Она словно пыталась выглядеть старше, меня это удивило. Вот что я рассказала тому прилипале из "Первокурсника".

– Вы больше не задавали ей вопросов на эту тему? – поинтересовался Майло.

– Пыталась. Признаюсь, иногда я могу быть любопытной. Однако Шона просто отшила меня, взяла чемодан и уехала.

– Итак, взрослые мужчины знают, как обращаться с женщиной, – повторил Майло. – Полагаете, она имела в виду финансовую сторону вопроса?

– Я так и решила. Потому что Шона любила дорогие вещи. Поговаривала, что станет психологом или пластическим хирургом, купит большой дом в одном из районов на букву "Б": Брентвуде, Бель-Эйре или Беверли-Хиллз. Она на самом деле однажды села в автобус и поехала в Беверли, гуляла по Родео-драйв. В каком-то смысле Шона вернулась очарованной. Как я и говорила, она была наивной.

– Значит, ей нравились дорогие вещи?

– Одежда, машины. Мечтала когда-нибудь ездить на "феррари".

– После того, как станет пластическим хирургом или выйдет замуж за богатого?

– Может, и то и другое.

– Она не упоминала о профессорах, которые ей нравились?

– Почему вы думаете, что это был профессор?

– Они – единственные взрослые мужчины в кампусе.

– Нет, Шона никогда не упоминала имен.

– Хорошо. Спасибо, что уделили нам время, – произнес Майло, пролистывая блокнот. Затем закрыл его и положил в карман.

Минди улыбнулась и только-только расслабилась, когда Майло сказал:

– Да, еще одно. Это тоже останется между нами, насколько возможно. Мне встречалось упоминание о каких-то фотографиях, для "Дьюка"...

– О Господи, – раздраженно бросила Минди. – Этот идиот из "Первокурсника". Он просто чокнутый.

– Почему чокнутый?

– Одержимый. Как охотник. Он не оставлял меня в покое. Постоянно заходил в общежитие. Дошел до того, что начал рыться в наших вещах. Вся эта история с "Дьюком" произошла из-за того, что Стив оставил у меня несколько журналов – "Спорт иллюстрейтед", "Джентльмен клаб", пару номеров "Дьюка" и "Плейбоя". Вы же знаете, все парни читают подобное. У этого идиота хватило наглости копаться в стопке журналов, из "Дьюка" выпало несколько страниц. Грин, словно безумец, схватил их и говорит: "Ага, это Шона?" Я забрала листки и велела ему держать свои грязные руки подальше. А он одарил меня всезнающей ухмылкой и заявил: "Что с тобой, Минди? Почему бы Шоне и не позировать? Бог наградил ее шикарным телом". В общем, нес полную чушь. Тогда я стала угрожать, что закричу, и ему пришлось уйти. Только на следующий день Грин вновь стал меня преследовать. Пришлось попросить Стива, чтобы тот его припугнул. Пожалуй, вам стоит повнимательнее присмотреться к Грину.

– Он знал Шону до того, как она исчезла? – спросил я.

– Нет, не думаю. Я сказала обратить на него внимание просто потому, что он со странностями. В любом случае вот откуда появилась история с "Дьюком".

– Значит, Шона никогда не позировала обнаженной?

– Конечно, нет. Зачем ей?

– Затем же, зачем и другим девушкам. Деньги, слава. Или, может, встретила известного фотографа солидного издания и не удержалась.

– Нет, – сразу же отрезала Минди. – Такого просто не могло быть. Шона хотела стать доктором, а не девушкой с журнального разворота. Не о таких деньгах и славе она мечтала. Никто из нас не согласился бы. Это унизительно.

– Но ведь Шона участвовала в конкурсе красоты.

– И ненавидела себя за это. "Мисс Оливковое масло", что-то такое. Говорила, пошла на конкурс только ради призовых денег. Кроме того, при поступлении в университет она упомянула в заявлении, что выиграла конкурс красоты; это, сами понимаете, очень даже неплохо. А в целом она была не из таких.

– Каких?

– Не из легкомысленных. Она была умной. – Минди опять быстро взглянула на потолок. Лицо стало еще ярче от румянца. Глаза забегали, словно мраморные шарики.

– Это унизительно, – повторила она.

Майло улыбнулся. Да будет так.

Минди вернулась в свой офис, и коридор как-то внезапно наполнился людьми.

– От китайской еды меня замучила жажда, – произнес Майло.

Мы спустились в переполненном лифте вниз, в студенческое кафе. Вдыхая запахи готовящейся еды и оглушенные шумом подносов, купили кока-колу и сели за столик у задней стены. Стена была из дымчатого стекла и выходила в атриум.

– Итак, что ты думаешь о Минди?

– Она не мастер врать, – ответил я. – Так сжимала ручку, что, будь чуть посильнее, непременно бы ее сломала. Особенно когда говорила о фотографиях. По словам Адама Грина, выпали черно-белые снимки, а не страницы из журнала. Минди старалась выдать его за сумасшедшего, а мне он показался вполне достойным доверия. Кроме того, объяснение Минди не имеет смысла. С чего бы это бойфренд стал хранить журналы с обнаженными девицами в ее комнате? У Грина сложилось подозрение, что и Шона, и Минди согласились позировать для журнала. Это объясняет ее волнение.

Майло кивнул:

– Тем более сейчас, когда она стала почтенной замужней женщиной.

– Но ты не стал давить на нее.

– Сегодня ей достаточно. Даже если Шона и позировала обнаженной, пока нет доказательств, что она делала это для фотографа из "Дьюка", а не для какого-нибудь афериста с липовой визиткой. Понимаешь, я не в силах представить, чтобы "Дьюк" нанял фотографа, больного на голову. Им есть что терять. Не могу же я ворваться в штаб-квартиру корпорации Тони и потребовать фотоархивы.

У Майло сработал пейджер. Он прочитал номер, попробовал набрать его по мобильному, не смог соединиться и вышел из кафе. Когда вернулся, спросил:

– Угадай, кто звонил? Лайл Тиг. Мамаша так и не объявилась, зато возник папаша.

– Чего хотел?

– Спрашивал, узнал ли я что-нибудь и не может ли он помочь. Старался быть вежливым – я почти слышал, как он сжимает трубку от усердия. Ну а потом поинтересовался имуществом Лорен: кто наследник, кто распорядитель ее счета.