«Я видел, что Михаэль исключительно талантлив, и переживать на сей счет не было никакого смысла. Я почувствовал, что он самый быстрый из нас, еще до гибели Сенны (в 1994 году) — меня убедили в этом показатели его чистой скорости. И при этом он твердо стоял на земле. Он был удивительно разумен. Он признавал ценности, семейные ценности. Он поддерживал тесные связи со своими родителями и как мог помогал своему младшему брату строить гоночную карьеру. Я провел с ним немало времени и могу сказать, что для него как гонщика пределов совершенства не существует.
Я видел его еще в Группе «С», когда гонялся за Jaguar, но тогда я его в общем-то совсем не знал. Мы с ним беседовали только однажды, когда я потерял десять минут на пит-стопе в Силверстоуне (в 1991 году — лопнула тяга акселератора). Я тогда прорвался через пелетон и финишировал третьим, отыграв у него три круга. Победил второй экипаж Jaguar, а они с Вендлингером закончили гонку вторыми. Я ехал один, без напарника, и когда рассказал об этом Михаэлю, он не поверил. «Ты всю гонку провел в одиночку?» — переспросил он у меня, явно прикидывая, а смог бы он так же. Вот и все, ничего другого на память не приходит.
Если ты не Сенна, тебе не суждено выбирать себе напарника в Формуле 1. Он может оказаться совершенно неизвестным тебе человеком. Меня всегда удивляло, что когда разговариваешь с ребятами вроде Мики Хаккинена и вы касаетесь других гонщиков, обычно следуют реплики «да, да, когда я гонялся с ним в картинге, он делал то-то и то-то, в Формуле 3 — то-то и то-то». И ты понимаешь, что некоторые из них знают друг друга лет с шестнадцати, потому что они уже в то время гонялись друг с другом. Другой вопрос, могут ли они построить сотрудничество, если окажутся в одной команде. Эти люди не обязательно поддерживают тесные отношения друг с другом, хотя и знакомы по гонкам много лет, но, как правило, в большинстве случаев тебе мало что известно о твоем напарнике, кроме, разве что, его репутации.
Взаимоотношения зависят от личностей, от того, как звезды лягут, от контрактов. Ничто не заводит так сильно, как невозможность воспользоваться запасной машиной, потому что по контракту она записана за другим парнем. Или когда ему, а не тебе, первому ставят новые детали. Это высококонкурентная среда, и на одни и те же вещи люди реагируют по-разному. У меня с моими напарниками были хорошие отношения, потому что я считал, что в Формуле 1 нужно плотно работать вместе до самого стартового сигнала. Но другие так не считают. Насколько мне известно, Сенна игнорировал своих напарников, и от этого в их головах возникали разные негативные мысли. При этом он был невероятно быстр — и это только усиливало их проблемы».
Настоящая проблема состоит в том, что единственный парень, с которым ты можешь себя реально сравнивать, это твоей напарник, ведь у вас одинаковые машины. Это так?
«В одном французском журнале как-то процитировали Михаэля: «Я могу сделать Брандла в квалификации (и он действительно «делал» — в 16 случаях из 16), но гонки — совсем другое дело». Я гонял его с момента старта, по ходу всей гонки, и в этом, как правило, проявлялись мои сильные стороны. Вот вам факты: в первых четырех гонках сезона у меня было два схода по техническим причинам плюс две мои ошибки. Но я ошибался не случайно: у меня был напарник, который мог штамповать отличные круги с самого старта, а мне это не удавалось. Но он не обязательно гнал на протяжении всей гонки.
Он в то время был недостаточно опытен и любил говорить: «Знаешь, я молодой, а ты — старый» (Брандлу было 33 года). Поначалу он был весьма груб, но к середине сезона, по-моему, понял, что многому мог бы научиться у меня. Сейчас у нас отличные отношения, и я думаю, они установились в тот момент, когда я понял, насколько он быстр. Я успокоился и переключился на другие стороны моей работы, в которых был хорош. Со времени моего ухода Benetton так и не нашел никого, кто постоянно держал бы его в напряжении, как я.
Это непросто! Большинство гонщиков склонны считать себя если не лучшими в мире, то почти самыми лучшими. Если ты хочешь добиться своего, ты должен в это верить! И тут вдруг выясняется, что кто-то тебя обошел. Некоторым удается справиться с этим, как мне, и в следующих после ошибок и сходов двенадцати гонках я его переигрывал».
Брандл повторил, что одним удается пережить ситуацию, когда выясняется, что есть парни и побыстрее, чем ты, «но некоторые начинают сыпаться. Это психологическая проблема. В этом мире не бывает плохих гонщиков, не бывает идиотов, потому что управлять такими машинами могут только блестяще подготовленные ребята…».
Однажды известный новозеландский журналист Оин Янг пришел в пресс-центр после начала квалификации и спросил у другого известного журналиста, британца Денниса Дженкинсона, кто самый быстрый. «Они все быстрые, — ответил Дженкинсон, — Просто одни быстрее других». Брандл только усмехнулся, когда я рассказал ему эту историю. Усмехнулся, потому что это правда.
В 1992 году у Ferrari было три гонщика: Алези, Иван Капелли (который чувствовал себя таким потерянным, таким несчастным, что начал сомневаться в собственных способностях) и Никола Ларини. Алези заработал 18 очков, Капелли 3, то есть в сумме 21 — худший для команды результат с 1980 года. Провал просто разительный, если сравнить это с 53 очками, заработанными Михаэлем Шумахером.
Было и еще кое-что. В команду вернулся Джон Барнард. «Это очень длинная и непростая история, — вспоминал он позже, — Их машина — это был настоящий кошмар, но дело было не только в этом. С девяносто первого года они катились по наклонной, пока в девяносто втором не предложили мне вернуться. У меня были большие сомнения на сей счет, я знал, чем это могло кончиться, и открыто сказал об этом». Это произошло в разговоре с Лукой ди Монтедземоло, президентом Ferrari. «Мы провели массу переговоров. Я сказал ему: «Слушай, в прошлый раз, когда я работал у вас и отвечал за все, вы не захотели, чтобы я работал в Англии. Не повторите эту ошибку еще раз. Если вы хотите, чтобы я вернулся, дайте создать условия для работы в Англии, где я мог бы проектировать и даже строить прототип машины. Тогда мы двинемся вперед. В Италии вам нужна команда, которая будет обслуживать машину и заниматься ее доводкой».
Харви (Постлтуэйт, известный конструктор) был тогда в Италии, и они его пригласили. Мыс ним сели и поговорили. Нам было, о чем вспомнить после нашей совместной работы в Ferrari в предыдущий раз. «Слушай, — сказал я ему, — возьмись за машину, дорабатывай ее, а я буду думать на перспективу». Так мы и договорились».
В 1993 году в Ferrari вернулся Бергер, и вдвоем с Алези они заработали 28 очков в сезоне, который Барнард окрестил как «просто ужасный год. В те дни в моду входила активная подвеска, а мы на этом направлении плелись в хвосте. Нам говорили: «Нужно любой ценой сделать нам активную подвеску», что было невозможно, хотя мы старались изо всех сил».
Шумахер накануне того сезона чувствовал себя «подготовленным психологически гораздо лучше. Для этого было достаточно одного года, проведенного в Формуле 1». Он чувствовал, что сезон будет менее предсказуемым.
«Прошлый сезон был очень скучный, особенно для зрителей, потому что Мэнселл и Williams все время были впереди». Менее предсказуемый сезон? Так говорят каждый год, хотя гонщики предпочли бы афоризм Оскара Уайлда, который называл повторный брак победой надежды над опытом. Но Шумахер с этим не согласился бы. Судьба чемпионата не казалась ему такой уж нерешаемой, хотя многое зависело от Проста и Williams, а также от Дэймона Хилла, напарника Проста.
McLaren получила двигатели Ford (но не самой последней версии, как Benetton), и Сенна подписал контракт с продлением от гонки к гонке. Шумахер с первых дней поладил с Патрезе, которого обожали все, но, как и Брандла до него, итальянца ждало тяжкое бремя сравнения.
Год 1993-й, все как было, событие за событием. Перед вами молодой человек, заметно возмужавший, потому что теперь ему знакомы многие подводные камни в гонках Гран-при: «В прошлом году, с тех пор, как я увидел огромную толпу в Хоккенхайме, думаю, я здорово повзрослел. Я все понимаю намного лучше и чувствую, что в моей жизни все гармонично. Нет проблем, нет давления — только устремление к цели».
