- Скажите им: пусть сядут на пол, — продолжал налетчик.

- Пожалуйста, все сядьте на пол.

Миссис Гринен и остальные неловко устроились на полу.

- Пошли к сейфу, — сказал налетчик.

Стоя у двери большого банковского хранилища, Сэм Партридж сконцентрировал свое внимание на двух предметах. На крошечном циферблате в стальной двери над замком: часы показывали восемь сорок пять. Две стрелки слились в одну. Минутная стрелка словно замерла. В восемнадцати дюймах левее циферблата, в двух футах ниже уровня глаз, Сэм видел руку налетчика в черной перчатке. Рука крепко сжимала большой черный револьвер. Сэм видел, что вдоль ствола идет продольная насечка, а рукоятка расширяется у основания, скрывая верхнюю часть ладони. Еще он рассмотрел золотые крупинки, впаянные в черную сталь барабана. Курок револьвера был оттянут назад. Минутная стрелка, казалось, не двигалась.

- Когда открывается замок? — спросил налетчик.

- В восемь сорок восемь, — ответил Сэм равнодушно.

В июле они с детьми ездили в Нью-Хэмпшир и сняли в Кентервиле коттедж на берегу озера. Однажды утром он взял напрокат лодку, простую алюминиевую лодку с мотором, и, пока жена спала, отправился с детьми порыбачить. Около одиннадцати они вернулись, потому что сыну захотелось в туалет. Они причалили к берегу, и дети побежали по тропинке в высокую траву, а потом по траве к дому. Сэм вытащил из лодки леску с болтающимися на ней четырьмя маленькими щучками и бросил рыбу на тропинку. Потом полез в лодку за удочками, коробкой с наживкой, термосом и ребячьими свитерами. Схватив все это в охапку, он выпрямился и поглядел на тропинку, на то место, куда бросил рыбу.

На береговой гальке, недалеко от брошенных рыб, лежала, свернувшись кольцами, толстая гремучая змея. Голова ее возвышалась над землей, наверное, на целый фут. Хвост с погремушками лежал возле толстых колец змеиного тела. Она только что выползла из воды. Ее гладкое мускулистое тело было мокрым и поблескивало на солнце. На коже отчетливо были видны коричнево-черные узоры. Черные глаза змеи блестели, а тонкий черный язычок то и дело вылезал из почти плотно сжатого рта. Кожа под нижней челюстью была светлая. Солнце приятно грело змею и Сэма, которого прошиб холодный пот. И он, и змея оставались неподвижными, только черный тонкий змеиный язык, как черное пламя, то появлялся, то исчезал. Прошла, кажется, целая вечность. Сэм почувствовал страшную слабость. Поза, в которой он замер с детскими вещами и снастями, была страшно неудобной, и мускулы уже начали ныть. А имея, похоже, пригрелась на солнышке. Она не издавала ни звука. Сэм стал лихорадочно вспоминать — и не мог вспомнить, начинают ли гремучие змею греметь своими погремушками перед тем, как броситься в атаку на противника. Снова и снова он уверял себя, что это не имеет никакого значения, что эта змея без труда сумеет осуществить свой инстинктивный ритуал достаточно быстро, чтобы потом метнуть свое гибкое тело на него, а он не успеет увернуться. И снова и снова он пытался себя успокоить. «Эй, послушай, мысленно обратился он тогда к змее, вот рыба, можешь ее взять. Ты слышишь? Можешь сожрать эту чертову рыбу!».

Змея оставалась неподвижной еще какое-то время. Потом ее кольца начали выпрямляться. Сэм решил отпрыгнуть, как только она начнет подползать к нему. Он знал, что в воде гремучие плавают быстрее, чем люди, и у него под рукой не было никакого оружия. Змея точно подчинила его своей воле. Она медленно развернулась на гальке. Камушки под ее весом с хрустом откатывались в сторону. Змея устремилась вверх по склону, в противоположную от их коттеджа сторону. Вскоре она исчезла в траве. Сэм осторожно сложил все вещи на дно лодки, и тут его охватила дрожь…

Налетчик спросил:

- Ну, долго еще ждать?

Сэм перевел взгляд с блестящего черного револьвера на часы.

- Что-то стрелка совсем не двигается. Сейчас, наверное, восемь сорок семь. Вообще-то время по ним узнавать нельзя. Эти часы просто показывают, что реле работает… Когда он рассказал жене про змею, она заявила, что они немедленно уезжают, и пускай оставшиеся четыре дня, уже оплаченные, пропадают. Но он возразил ей: «Мы тут пробыли — сколько, девять дней? А змея тут прожила всю жизнь, и судя по ее размеру, живет она уже порядочно. Наверное, тут везде змеи. Она же не укусила детей. Так что нет оснований считать, что до субботы она станет агрессивнее. Мы же не можем сбежать отсюда куда-нибудь в Ирландию только потому, что существует опасность быть укушенным змеей». И они остались. Но с того дня стали внимательно осматриваться по сторонам, когда ходили по высокой траве вблизи коттеджа и по береговой гальке и когда плавали в озере. Сэм постоянно выискивал в воде плоскую головку с блестящими глазами и толстыми кольцами гибкого тела.

- Может, попробуете? — спросил налетчик. — Или если замок открыть раньше времени, сработает сигнализация?

- Нет, — сказал Сэм. — Просто замок не откроется. Но в нужное время замок щелкает. Так что нет смысла даже пытаться открыть сейф, пока не раздастся щелчок.

В этот момент внутри замка что-то хрустнуло.

- Вот! — сказал Сэм. Он стал крутить колесо замка.

Налетчик сказал:

- Когда откроете, отойдите к своему рабочему столу, чтобы я мог видеть и вас, и всех остальных одновременно.

Сэм встал около своего стола и начал рассматривать фотографии жены и детей. Эти снимки он сделал когда-то давно. На его столе стояла подставка для ручек. В ней торчали две ручки. Рядом с подставкой — радиоприемник. Жена дала ему приемник, чтобы он мог его слушать в те дни, когда задерживался в банке допоздна. На краю стола лежала сложенная вчерашняя «Уолл-стрит джорнэл». Миссис Гринен разбирала утреннюю почту и всегда приносила ему газету. Теперь ее привычный трудовой ритм нарушен. Она весь день не присядет: последние клиенты начнут названивать в банк, интересоваться процентами, депозитами и снятыми со счетов суммами, потому что чеки, отправляемые по почте, сегодня запоздают. Нет, нет, что-то обязательно появится в глистах, что-то скажут в теленовостях.

Двое других налетчиков, зашедших в банк, сдвинулись с места. У них в руках появились зеленые пластиковые мешки, которые они вытащили из-под курток и развернули. Они вошли в хранилище, ни слова не говоря. Черный револьвер не шелохнулся.

Двое вышли из хранилища. Они положили туго набитые зеленые мешки на пол. Один из них достал третий мешок и развернул его. Он снова вошел внутрь. Другой вытащил револьвер и кивнул.

Парламентер сказал Сэму:

- Когда он вернется, напомните своим сотрудникам о сигнализации. Потом скажите, что будет небольшая стрельба, но никто не пострадает. Мне придется ликвидировать вот эти телекамеры.

- Не утруждайте себя, — ответил ему Сэм. — Они установлены для того, чтобы отслеживать людей, которые обналичивают фальшивые чеки, за чем мы обычно не можем проследить. Все присутствующие здесь и так наблюдали вас в течение десяти минут. Они же вас не смогли рассмотреть. Зачем рисковать? Тут рядом есть аптека, и она уже открыта. Если вы думаете, что у нас звуконепроницаемые стены, то вы ошибаетесь. Когда начнется стрельба, сюда наверняка кто-нибудь придет.

- Смотри-ка, дельный совет, — сказал парламентер.

- Я просто не хочу сам пострадать и не хочу, чтобы пострадали другие, — объяснил Сэм. — Вы же предупредили, что не будете стрелять. Я вам верю. Эти камеры зафиксировали то же, что видел и я: группу перепуганных людей и трех мужчин с чулками на головах. В таком случае вам придется всех нас тоже убить.

- Ладно, — согласился парламентер. Третий налетчик вышел из хранилища с туго набитым мешком. — Вот что скажите им: мои друзья сейчас выйдут на улицу и сядут в машину. Потом выйдем мы с вами и поедем к вам домой. Ваши сотрудники должны открыть банк и в течение часа, по крайней мере, никому ничего не говорить о случившемся. Если они выполнят все это, может быть, вы останетесь в живых.

- Послушайте! — обратился Сэм к сотрудникам банка. — Мы сейчас уедем. Как только задняя дверь служебного выхода закроется, поднимитесь с пола и займите свои рабочие места. Откройте центральную дверь и раздвиньте шторы. Делайте вид, что ничего не случилось. Очень важно, чтобы у этих людей был по крайней мере час времени на отход. Я знаю, вам это будет нелегко. Но сделайте все, что в ваших силах, и если кто-нибудь придет в банк и попросит выдать ему крупную сумму наличными, скажите, что дверь хранилища сломалась, и мы вызвали мастера открыть замок.