— Шашав Мут ла! Мер давагитав та! — прошептала Дар. («Хвала Мут ла! Я нашла тебя!»)

Ответом ей было молчание.

Дар была озадачена и немного напугана.

— Аса нак фа? — спросила она. («Кто здесь?»)

Ответа не последовало. Она услышала шаги и звук обнажаемого меча.

— Зна-ят?

Светящиеся глаза приблизились.

Дар услышала, как кто-то бежит по лесу. Горящие желтые глаза исчезли — видимо, их обладатель повернул голову. Дар услышала звук меча, убираемого в ножны, и голос Зна-ята.

— Это Даргу? — спросил он по-оркски.

— Хай.

— В лесу были вашавоки, — сказал Зна-ят, — я думал, что ты одна из них, — он крикнул: — Ковок-ма! Я нашел ее.

Дар увидела светящиеся зеленые глаза и поспешила в ту сторону, откуда они приближались. Вскоре ее плечо обхватили огромные ручищи.

— Даргу, ты вернулась.

— Хай. Ведь я обещала вернуться, — сказала Дар, чувствуя такую радость и облегчение, что чуть не забыла о том, что только что другой орк солгал ей и своему сородичу.

Остаток ночи дался Дар тяжело. Сначала она брела за Ковоком, полагаясь на то, что он найдет путь в темноте. Когда она стала спотыкаться на каждом шагу, орк поднял ее на руки, как ребенка, и понес. Дар слишком устала, чтобы возражать. Только когда они вышли из леса, Ковок-ма опустил Дар на землю.

— В какую сторону нам идти? — спросил он.

Дар почти ничего не видела в темноте.

— Тут дорога есть? — спросила она.

— Хай, — ответил Ковок-ма, вглядевшись в темноту, — холмы далеко.

— Ты их видишь? — спросила Дар.

— Хай, — ответил Ковок-ма и указал в темноту.

— Мы должны пойти по этой дороге, — сказала Дар, — на развилке нужно пойти направо. Дорога пойдет среди холмов, где мы сможем спрятаться.

— Хай. Но если мы не побежим, золотое око взойдет до того, как мы туда доберемся.

— Я не смогу бежать, — сказала Дар.

— Я за тебя побегу, — сказал Ковок-ма и опустился на колени, — забирайся ко мне на плечи.

Дар это предложение не очень понравилось, но она понимала, что иначе им никак не добраться до холмов до рассвета. Она подобрала подол юбки и, взобравшись на широкие плечи орка, свесила ноги по обе стороны от его шеи. Сжав ее лодыжки, Ковок-ма поднялся. Дар оказалась так высоко от земли, как тогда, когда ездила верхом на Громе. Стараясь не тянуть Ковока за волосы, она обхватила его голову, чтобы не потерять равновесие.

— Тебе удобно? — спросил Ковок-ма.

— Потерплю, — ответила Дар.

Ей вовсе не было удобно. Ковок-ма обратился к другим оркам:

— Мы должны добраться до холмов, пока еще темно. Бегите за мной.

С этими словами он сорвался с места и побежал.

Ковок-ма бежал легко и быстро, и через какое-то время Дар привыкла к покачиванию и подскакиванию у него на плечах. Внизу лежала дорога — тускло-серая лента, вьющаяся в темноте. Окрестности сливались в расплывчатую дымку. Чем дальше, тем больше Дар чувствовала, как движение объединяет ее с Ковоком. Она ощущала биение его сердца, частоту его дыхания и тепло его тела — ощущала так, словно все это принадлежало ей. Изможденная, полусонная, Дар вообразила, что она и орк стали единым существом, куда-то мчащимся под покровом ночи.

Наконец Дар стала различать вдалеке черные силуэты холмов. Орки поравнялись с ними, когда небо на востоке посветлело. Ковок-ма перешел на шаг и, сойдя с дороги, пошел вверх по склону, к деревьям. Дар оставалась у него на плечах до тех пор, пока он бережно не снял ее и не опустил на землю. Как сквозь туман, Дар видела, что орки огораживают круг — «Объятия Мут ла». Когда они уселись на землю и уснули, Ковок-ма подошел к Дар, поднял ее, усадил к себе на колени и обнял.

«Он еще теплый после бега», — успела подумать Дар и крепко заснула.

Дар проснулась посреди густых кустов. Солнце клонилось к вечеру. Она лежала на земле. Зна-ят, Варз-хак и Лама-ток сидели поблизости и крепко спали. Ковока и Дут-тока поблизости видно не было. Дар стала разглядывать лицо спящего Зна-ята в попытке понять, чем он так отличается от других орков. Прошлую ночь Дар вспоминала будто дурной сон.

«Он вправду обнажил свой меч, или это мне только показалось?» — гадала она.

Было слишком темно, и она не смогла разглядеть оружие.

«А если он все же вытащил меч из ножен, то для чего?»

В одном Дар могла быть уверена: Зна-ят солгал ей.

Но лгать Зна-ят умел не лучше малого ребенка. Он не мог ни с кем спутать Дар, потому что прекрасно видел в темноте, и она обратилась к нему по-оркски. Дар заключила, что врать Зна-ят не умеет и не знает, как это делается. Тем не менее ее беспокоило сам факт того, что Зна-ят пошел на обман, потому что до сих пор она полагала, что орки вообще не умеют лгать. Если Зна-ят способен солгать, значит, способен и на предательство. Это волновало Дар, но не пугало. Она привыкла к опасности. Зна-ят был для нее всего лишь одной угрозой из многих.

«Главное, — подумала Дар, — никогда не оставаться с ним наедине».

Размышления Дар прервали вернувшиеся Ковок-ма и Дут-ток. Они вышли из-за кустов, шурша ветками, и принесли полные пригоршни грибов. Дар была рада поесть, но разволновалась — ведь орки сильно рисковали, отправившись собирать грибы.

— Опасно искать пропитание при свете дня, — сказала она.

— Не так опасно, как брать еду у вашавоки, — сказал Ковок-ма и многозначительно поглядел на Дар.

— Теперь мне не придется этого делать. Еду вашавоки мне сами будут давать.

Дар разорвала в нескольких местах кофту и юбку Тены и объяснила оркам, как нужно нарядиться, чтобы выглядеть как проклятые, и как при этом можно по пути получать пищу. Когда она закончила рассказ, орки заметно смутились.

— Даргу, у тебя странные мысли, — признался Дут-ток.

— Все получится, — заверила его Дар.

— Вашавоки такие глупые? — спросил Ковок-ма.

— Хай, — ответила Дар.

Ковок-ма растянул губы в усмешке.

— Тогда нам и вправду повезло, — он взглянул на изодранную одежду и наморщил нос, — но хотелось бы выстирать это тряпье, прежде чем мы его наденем.

— Это мудро, — кивнула Дар, — Зна-ят будет не так жаловаться.

— Ты его хорошо понимаешь, — сказал Ковок-ма.

Дар в этом сомневалась.

— Где вы выстираете эту одежду? — спросила она.

— Неподалеку течет ручей.

— Я вам помогу, — сказала Дар.

Дар все еще надеялась на то, что ошибалась насчет Зна-ята, и ей хотелось поговорить об этом с Ковоком. Но поскольку с ними отправился Дут-ток, она решила повременить с разговором. Ковок-ма пошел первым по склонам, так густо поросшим лесом, что Дар вскоре перестала опасаться, что их тут могут заметить. Вскоре они оказались у стекающего по склону ручья. Прозрачная холодная вода быстро бежала по камням. Ковок-ма опустился на колени и принялся отстирывать рваную одежду. Дут-ток и Дар помогали ему.

Дар трудилась как могла, но вскоре ей стало ясно, что орки стараются отстирать запахи, которых она не ощущает. Дут-ток и Ковок-ма продолжали тереть о камни одежду, которая для Дар выглядела совершенно чистой, и Дар задумалась о том, как же пахнет она сама. Ей стало неловко. Для того чтобы понять, что ей самой не мешает помыться и постирать свою одежду, не нужно чуткое обоняние орка. Она ушла от орков вверх по течению, чтобы постирать свои вещи и выкупаться. Первым делом она разделась и как следует выстирала одежду — несколько раз она терла юбку и кофту о камни и полоскала. Потом она вымылась сама. В ледяной воде она быстро замерзла и стала дрожать так, что у нее застучали зубы. Но все же Дар старательно мылась, словно пыталась смыть с себя все вашавокское.

В предвечерних сумерках Дар брела по дороге, нарядившись проклятой. При каждом ее шаге звенел колокольчик, привязанный к посоху. Лоб Дар повязала тряпицей. Нос она повязала другой тряпицей, вымазав ее в красной глине под цвет запекшейся крови. Обе ее руки также были обмотаны повязками — так, что казалось, что на одной руке у нее вообще нет пальцев, а на второй не хватает двух. После наступления темноты похожим образом должны были нарядиться орки, но идти вперед, пока светло, могла решиться только Дар. Только она могла раздобыть еду.