Разум и сердце… и тогда…

Уже все равно что будет тогда, потому что для него это тогда никогда не настанет, но он просто обязан сделать все что может теперь.

Боль и ужас.

Его разум одновременно пронзили словно острые стрелы тысячи слов, он слышал каждую мысль, он чувствовал каждый вздох каждого живого существа на земле. И думал что сойдет с ума, ибо человеческий разум не может вместить все это.

Он бился в судороге и выл от боли, и не было сил терпеть. Но бежать было некуда, кругом только бесконечный ослепительный свет.

Боль и ужас. Ужас и боль.

Еще немного и от него самого не останется и следа, он полностью растворится в этом свете, сознание разорвется, и тысячи глупых людей растащат его на части.

Он кричал, но слышал лишь их крики.

И был свет, и была тьма, и был огонь, и был лед. И дрожала земля, и звезды сыпались с небес.

А потом тишина.

Долго, бесконечно долго. Он лежал на холодном полу выжатый, высохший, совершенно пустой.

И в этой тишине осторожные легкие шаги. Можно даже открыть глаза и посмотреть, но на это нет сил.

Шаги все ближе. Вот она подошла, присела рядом, осторожно касаясь кончиками пальцев его плеча.

— Сашка… — голос звенел в тишине, наполняя собой все вокруг.

И еще одно только слово.

— Спасибо.

Мощная волна силы хлынула в него, он сразу вспомнил все что было, вспомнил себя… вспомнил ее…

Он вскочил на ноги, но рядом никого не было, он был один. Он звал, но никто не откликнулся ему, и он знал теперь что так будет всегда. Он будет один. И никто не сможет разделить с ним ту ношу, что лежит на его плечах.

Мир зализывал свои раны, питаясь силой. Распускался, словно набухшая зеленая почка весной.

Чайник закипел.

Надо бы с огня снять, а то совсем выкипит. В доме и так воды не осталось, опять к источнику идти.

Лето! черт бы его побрал! За окном только серая муть, и не разберешь — то ли перед глазами все плывет, то ли на самом деле такая дрянь. Плечо еще вот ноет, на прошлой неделе вывихнул, а все ноет…

Сашка тихо застонал, пытаясь отыскать в себе силы вылезти из-под одеяла. Сейчас, еще чуть-чуть, еще минутку. Вылезать сил никаких нет, и так зуб на зуб не попадает.

Рядом, свернувшись калачиком, спала Юлька.

Надо бы ей чаю сделать, с вареньем… там кажется оставалось еще немного, ей как раз хватит. А то разболелась совсем.

Юлька хорошая, без нее бы он тут давно сдох…

Вставать надо.

Сашка зажмурится изо всех сил, стиснул зубы и рывком вскочил на ноги. По-другому давно уже не получалось.

Еще один день, один день и этот кошмар закончится. Может быть уже сегодня за ним придут.

Каждое утро Сашка пытался убедить себя, что осталось потерпеть совсем немного, но каждый раз его чудесное спасение откладывалось. Он здесь уже два с половиной месяца. Когда будет три, его просто перестанут искать, считается что это уже безнадежно, в проклятом лесу нельзя так долго продержаться не подхватив какую-нибудь заразу. Может быть он давно уже безнадежен и надеяться не стоит? Но ведь живут же как-то люди, вот Юлька живет…

Думать об этом совершено не хотелось, за ним обязательно придут, вот буквально с минуты на минуту.

Голова кружится и в глазах что-то темно… Ничего, это пройдет, надо только чуть постоять спокойно, и все.

Жрать охота. Сил просто нет никаких. Кажется в тумбочке осталась последняя банка тушенки. Надо бы к Центру сходить… и еще за дровами, а то тоже кончатся скоро.

До Центра часа три ходьбы в хорошую погоду, а сейчас кто знает, до вечера бы успеть вернуться. Вот он напоит Юльку чаем и сразу пойдет.

Когда он только сюда попал, Юлька сама его выхаживала, чаем поила, таскала еду. Ему еще повезло, что грохнулся на своем вертолете недалеко от жилья. Если бы диком лесу, то и недели бы не протянул.

Может он и помер уже давно, и только отчего-то до сих пор упрямо переставляет ноги? Недавно он случайно увидел свое отражение в темном окне — самое натуральное приведение, бледное, худое и осунувшееся, с темные круги под глазами, измотанное до крайности. Неудивительно что люди долго не выдерживают в таких условиях.

— Ты уйдешь? — Юлька смотрела на него большими серыми глазами, на дне которых затаилась печаль. Она осторожно взяла из его рук горячую чашку и отпила пару крошечных глотков.

— Я к Центру… — начал Сашка не слишком уверенно, — я скоро вернусь.

Юлька тихо покачала головой.

Что за глупости, конечно он скоро вернется. Отчего только так неспокойно на душе. Может быть оттого, что эта глупая девочка вдруг решила попрощаться? Почему вдруг? Он столько раз уходил и столько раз возвращался, но она никогда еще не смотрела на него такими глазами.

— Ты не вернешься, — она изо всех сил старалась что бы голос не дрожал, только выходило не очень.

— Вернусь, куда я денусь.

Юлька грустно улыбнулась уголками губ, и осторожно дотронулась до Сашкиной руки.

— Не бойся, с тобой все будет хорошо.

Он хотел было сказать что и не боится ничего, но слова застряли в горле.

— А ты? — хрипло спросил он, сам не узнавая своего голоса.

— И я. Со мной тоже ничего не случится.

Он машинально кивнул, долго-долго смотрел ей в глаза, а потом вдруг резко вскочил, отвернулся, отчаянно мотая головой, словно надеясь отогнать морок.

Глупости! Откуда она могла знать? Почему именно сейчас она говорит это! Ведь он так хотел верить что именно так все и будет, но боялся, просто устал надеяться и загонять мысли о возвращении подальше, что бы можно было хоть как-то жить. Ведь он прекрасно понимал о чем она вдруг решила поговорить, но обретя тень надежды, он совершенно не готов ее снова потерять.

Сашка ходил из угла в угол, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок. В последнее время он был слишком уставшим и издерганным, что бы сохранять спокойствие.

Юлька просто ждала когда это пройдет, не говоря ни слова. А потом, когда Сашка немного успокоился и без сил опустился на стул, закрыв руками лицо, она тихо подошла и поцеловала его в лоб.

— У тебя все будет хорошо, — мягко, но очень уверенно сказала она, — ты скоро вернешься домой.

А потом прижалась к нему всем телом, едва заметно вздрагивая от подступивших слез.

Целый мешок консервов, пять килограмм какой-то крупы и двадцатилитровая канистра с водой. Сашка был настолько рад когда заполучил такое богатство, что нисколько не задумывался как потащит все это через лес. Тут даже дороги толком не было. А от Центра до дома километров десять будет.

Конечно свое право на это добро пришлось доказать, он здорово дал в морду охраннику, но двое подоспевших амбалов вышибли ему передние зубы. Что ж, не первый раз приходится драться. Вообще-то ему еда не полагалась. Воду еще могли выделить, а уж жестяные баночки с тушенкой никак. Он здесь чужой, на него никто не рассчитывал. Но не подыхать же от этого.

Раньше Юлька делилась с ним своей долей, но долго так продолжаться не могло. Сашка очень быстро понял, что вполне в силах за себя постоять, какие-то древние инстинкты сами вели его. Да что еще осталось у него в этом проклятом месте, кроме инстинктов!

Руки просто одеревенели и готовы были просто отвалиться. Тупой, ноющей болью отзывалась спина. Сил уже никаких нет. Но не смотря на все эти неудобства Сашка был счастлив как ребенок. Свою добычу он почти волоком тащил по земле, отдыхая каждые пять минут. Взмок вес, несколько раз подумывал снять теплую куртку, но не решался. Ничего, уже скоро! Юлька наверняка обрадуется, здесь же недели на три, а то и больше. За водой конечно еще придется сходить, но это как раз ерунда, воды можно набрать сколько угодно…

Осталось совсем недалеко, вот повернет, и уже можно будет разглядеть вдалеке маленький Юлькин домик. Он и думать забыл обо всем, что там Юлька наговорила, он скоро вернется и все будет хорошо. Что она могла знать…