– Очень хорошо, – невозмутимо заключил председатель, – можете занять место в зале. Я хочу воспользоваться моментом и еще раз напомнить вам обоим, что это не судебное заседание в полном смысле слова. Если нет дальнейших возражений, давайте приступим к делу.

«Он прав, – решила Лори, устраиваясь в первом ряду, – это заседание нельзя назвать судом». Напомнив еще раз об этом, Хорн подчеркнул, в каком русле он хотел бы вести расследование. Грейсону не надо было признавать себя виновным или доказывать свою невиновность, в зале не было ни официального обвинителя, ни защитника. В то же время процесс имел очень важное значение – подспудно здесь решалось что-то очень существенное во взаимоотношениях Федеративного и Лиранского Содружеств. С этой целью для обсуждения была использована исключительно юридическая терминология. Видно было, что Хорн не допустит свободной дискуссии – то есть каждый участник процесса постоянно должен сознавать, что от его показаний или решений очень многое зависит. Даже если на этом слушании Грейсон будет признан виновным по какому-то или по всем пунктам обвинения, это решение можно будет обжаловать в любом официальном судебном органе Лирсода. И наоборот! Вот к чему они вели – Лори только теперь осознала цель этого заседания. В конце концов, последнее слово всегда останется за Верховной судебной палатой Лиранского Содружества. Процесс (Лори внезапно осознала значение этих минут) должен стать для одних последним гвоздем в крышку фоба сотрудничества двух только что разъединившихся государств или, наоборот, позволить другой стороне продолжать оказывать существенное влияние на внутреннюю жизнь соседней страны.

Действительно, ставки были исключительно высоки!

Один за другим в зал вызывались свидетели с Каледонии и Гленгарри. Формальности соблюдались неукоснительно. Каждый свидетель занимал место, какое предписывалось ему процессуальным кодексом, члены третейского суда допрашивали свидетелей, используя только термины военного судопроизводства. Иногда зачитывались заявления, высвечивающиеся на экране дисплея, при этом обязательно проверялись формальные признаки документа: подписи свидетелей, время записи, справки об идентичности записи и тому подобное… Точно так же обстояло дело и со свидетелями, которые находились вдали от зала суда. Их тоже допрашивали по всей форме.

Лори, едва сдерживая нетерпение, ждала, когда же наконец появится сам Брандел Гарет. Очевидно, его не было на Таркарде, и, к большому разочарованию Лори, на суд в качестве его полномочного представителя явился офицер штаба по имени Джордж Ирвин. Маршал Сеймур представлял интересы Третьего Гвардейского, принца Дэвиона, полка, разгромленного под Фалкирком. Оба свидетеля показали, что атака наемников против милиции и гвардии, охранявшей дворец правителя Каледонии Уилмарта, была для них полной неожиданностью. Они, основываясь на контракте, полагали, что третий батальон Легиона Серой Смерти прибыл оказать им помощь в подавлении бунта на планете. Атака наемников привела к большим потерям в личном составе и материальной части Третьего Гвардейского полка.

Затем наступила очередь майора Фрая. Его прямо спросили об участии в сражении под Фалкирком. Когда он подтвердил свое участие в сражении, Хорн задал вопрос: что ему известно о решении Грейсона Карлайла повернуть оружие против правительственных сил Уилмарта?

Следующим был майор Маккол, его расспрашивали дольше всех, так как он вместе с Александром Карлайлом прибыл на Каледонию на неделю раньше третьего батальона. Их задачей являлось изучение политической ситуации на планете, им также предписывалось дать рекомендации, как поступить Легиону в сложившихся обстоятельствах.

– Принять сторону восставших, – заявил он, – это было мое решение. И ничье больше!..

В этот момент он бросил короткий взгляд в сторону Грейсона. Полковник тут же нахмурился и отрицательно покачал головой. Лори знала, что муж уже имел беседу с майором, во время которой командир предупредил Маккола, чтобы тот не очень распространялся на эту тему. Однако Дэвис не внял совету Карлайла.

– Каледония – моя родина. Там, значит, все мои родственники, а этот подонок Уилмарт посмел без всякого основания засадить за решетку моего брата.

– Майор, пожалуйста, – предупредил его Хорн, – воздержитесь от политических восклицаний и прочих… э-э… грубостей! Продолжайте.

– Я был первым, кто обнаружил, понимаете, что у правителя Уилмарта были проблемы во взаимоотношениях с населением планеты. Именно его действия, которые я с полным правом могу назвать незаконными, вызвали мятеж на Каледонии. Он использовал в своей внутренней политике весь набор запрещенных законом средств: пытки, убийства своих противников, похищение детей, взятие заложников. Я все это видел собственными глазами.

– Таким образом, вы решили присвоить себе право наказать его за эти преступления? Вместо того чтобы обратиться в высшие инстанции с докладом о событиях на Каледонии.

– Сэр, мы постоянно докладывали руководству о том, что творилось на Каледонии. Жалобы сыпались со всех сторон во все инстанции. Я, например, отправил развернутый доклад в управление коменданта маршрутного вектора Скаи. Затем послал донесение в официальные органы Федеративного Содружества и, конечно, в его представительство на Каледонии. Лично общался с атташе Федсода на планете. И никакого ответа. Понимаете, сэр, люди гибнут – и никакого ответа!.. Словно с глухими разговариваю. И в этих условиях Легиону Серой Смерти был отдан прямой – подчеркиваю, прямой! – приказ – атаковать так называемых мятежников! Сэр, хочу пояснить – в нашем контракте нет ни единого упоминания о том, что Легион Серой Смерти обязан вмешиваться во внутренние дела Федеративного Содружества. Это запрещено ясно и недвусмысленно. Далее хочу напомнить третейскому суду, что в том же контракте так же ясно и недвусмысленно сказано, что все наши действия должны иметь законную основу. Это положение можно понять таким образом, что в случае нарушения законности Легион обязан… Учтите – не имеет право, а обязан! – восстановить обычный правовой статус. Вот на каком основании я принял решение рекомендовать командиру Легиона принять сторону восставших.

Следующим свидетелем был Александр. Его ответы должны были подтвердить все сказанное Макколом. Он был с ним с самого начала пребывания на Каледонии и тоже пытался взять на себя часть вины за нарушение контракта. При этом капитан пытался доказать, что отказ выполнить распоряжение Уилмарта – вынужденная мера, так как приказ вышестоящего командования был отдан без учета реальной обстановки и с полным игнорированием сигналов с мест. Его выслушали вежливо, не более того.

Наконец пришла очередь самого полковника. Он спустился и встал как раз напротив стола.

– Полковник Карлайл, – спросил его Вилли Шуберт, – признаете ли вы себя виновным по всем пунктам выдвинутых против вас обвинений? Признаете ли обвинения частично или полностью отрицаете выдвинутые против вас обвинения?

– Сэр, я полностью признаю выдвинутое против меня обвинение и считаю себя виновным по всем пунктам.

– Не могли бы вы объяснить ваши действия суду? Почему вы приняли решение не выполнять приказ вышестоящего начальства, зная при этом, что нарушаете контракт?

– Сэр, у меня нет оправданий этому поступку.

Лори замерла. Что он несет?! Она надеялась, что вот наступил момент, когда Грейсон обстоятельно, с характерной для него убийственной логикой объяснит, почему он принял именно такое решение. Судя по опросам свидетелей, судьи не были чужды веских, основанных на здравом смысле доводов. Их следовало попытаться убедить! А он? Одним махом признал все обвинения!..

«Черт побери, Грейсон! Почему ты отказываешься защищаться? Вперед, в бой!.. У тебя хорошие шансы… «

В этот момент полковник Карлайл во всеуслышание – при этом он даже повернулся к пустому залу – сказал:

– Господин председатель, я хотел бы сделать заявление.

– Будьте любезны, полковник.

– Я отвергаю показания майора Дэвиса Маккола и капитана Александра, Карлайла. Все, что здесь было сказано им в мою защиту, – это всего лишь неуклюжие попытки выгородить меня. Майор мой старый друг, капитан – сын. Понятно их желание снять с меня часть вины… – Полковник опустил голову, потом резко вскинул ее. – Я несу полную и безраздельную ответственность за все, что случилось на Каледонии и на Гленгарри. Приказ вышестоящего руководства не был выполнен исключительно по моему прямому распоряжению.