Вспоминали, как на суд Михаилу Николаевичу привели пойманных с поличным мужиков, кравших много гречихи на его полях. Как поступил бы на его месте любой уважающий себя барин? Правильно, примерно наказал бы воров, чтобы другим неповадно было. Но Михаил Николаевич, к ужасу родственников, принялся терпеливо вразумлять падких на хозяйское добро мужиков, ссылаясь на Священное Писание. Пока родные Михаила Николаевича выразительно переглядывались и украдкой хихикали, многозначительно постукивая пальцем по лбу, мужики, выслушав искреннюю и горячую «проповедь» барина, в раскаянии пали на колени.

Еще одним разочарованием для родни стало упрямое нежелание Михаила жениться. В объяснение причин, по которым он не стремится связывать себя семейными узами, Михаил Николаевич не вдавался, и это, по всей видимости, давало его родственникам некую надежду, что он может переменить свое решение. Во всяком случае, девиц на выданье со всей округи возили к нему на смотрины регулярно. Кто знает, может быть, какая-нибудь девушка, влюбившись в него, смогла бы преодолеть его стремление к одиночеству, но он никому не дал такой возможности. Михаил Николаевич был внешне некрасив, оспа щедро оставила на его лице свои следы, с детства – косноязычен, чего очень смущался. После череды безуспешных попыток его женить, родственники, наконец, махнули на него рукой и оставили в покое, чему Михаил Николаевич был бесконечно рад. Он окончательно уединился, занялся чтением духовных книг, часами играл на скрипке. Иногда трудился в столярной мастерской.

В 1810 году Михаил Николаевич отправился на богомолье в Богородицкую Площанскую пустынь, расположенную в Орловской епархии в сорока верстах от его имения. Тишина уединенного монастыря, монашеская жизнь произвели на двадцатидвухлетнего молодого человека настолько сильное впечатление, что он принял твердое решение остаться в монастыре. И остался. Написал братьям небольшое письмо о своем решении не возвращаться домой и покинуть мир, свое имение отписал в их пользу, поставив единственное условие: из вырученных от продажи имения денег тысяча рублей должна быть употреблена на строительство церкви в селе Турищеве, где похоронен отец.

Став послушником Площанской пустыни, молодой человек исполнял возложенные на него послушания письмоводителя обители, чтеца, ризничего, певца. Здесь он обучился церковному уставу и нотному пению. Постоянно звучавшие в монастыре рассказы о высокой духовной жизни подвижников с Афона и из Молдавии, которые, приняв учение преподобного Паисия Величковского, уединялись в Брянские скиты, глубоко запали ему в душу.

В 1815 году Михаил Николаевич был пострижен в монашество с именем Макарий. В том же году ему была уготована встреча с переселившимся в Площанскую пустынь одним из ближайших учеников Паисия Величковского, старцем Афанасием (Захаровым), который одним из первых начал распространять в России традиции старчества. Старец Афанасий стал духовным наставником Макария. Он привез с собой из Молдавии много рукописных святоотеческих книг. Часть аскетической литературы была переведена, и старец начал с того, что привил отцу Макарию любовь к их постоянному изучению и переписыванию. Под руководством старца отец Макарий стал глубоким знатоком святоотеческой письменности, свободно читал по-гречески и по латыни. Старец Афанасий подводил своего ученика к великому труду и искусству – исследованиям и переводам святоотеческой литературы.

Шестнадцать лет провел в Площанской пустыни отец Макарий. В 1824 году он впервые побывал в Оптиной пустыни, еще не зная, что в памяти будущих поколений его имя будет неразрывно связано с этими местами.

В 1825 году умер старец Афанасий. Отца Макария, достигшего тридцативосьмилетнего возраста, назначили настоятелем обители и духовником ближайших монастырей.

Отец Макарий, искренний последователь старца, чувствовал себя духовно осиротевшим, тосковал без учителя и испытывал острую необходимость в наставнике. Словно в ответ на его молитвы, в Площанскую пустынь явился старец Лев с учениками. Он уступал старцу Афанасию в образованности, но был твердым последователем Паисия Величковского. Старец Лев считал отца Макария равноправным сотоварищем в монашеском служении, но, уступая смиренным просьбам отца Макария, все же согласился считать его своим учеником.

Их совместное служение в Площанской пустыни длилось недолго. По просьбе настоятеля Оптиной пустыни игумена Моисея отец Лев переселился в Оптину. Но между ними велась интенсивная переписка, да и духовная связь старца Льва и отца Макария не прерывалась. В 1834 году учитель и ученик воссоединились: отца Макария тоже пригласили в Оптину пустынь.

В 1836 году отец Макарий был назначен духовником монастырской братии, а через три года, после отъезда отца Антония в Малоярославецкую обитель, становится начальником скита. При этом он остается послушником старца Льва, которому полностью вверяет свою волю, не предпринимая что-либо без его благословения.

Современники восхищались: «Поучительны и назидательны были отношения между двумя старцами – отцом Львом и отцом Макарием. Умилительно было видеть единодушие и взаимную любовь двух старцев».

Игуменья Павлина, ученица обоих старцев, вторила: «Сидят они, как Ангелы Божии, рядом, а мы стоим перед ними на коленях и двум открываем свои души – как бы одному. Поистине в них были сердце и душа едины».

Оба великих оптинских старца, Макарий и Лев (Леонид), являли собой образец кротости и смирения. Отец Иларион вспоминал: «Бывало, пожалуюсь ему (отцу Леониду) на батюшку отца Макария, и отец Леонид при мне же сделает ему выговор для того, конечно, чтобы кротость и смирение батюшки Макария послужили мне примером, когда я вырасту из духовного малолетства. А я, по малой моей тогда духовной опытности, еще не мог понять смысла сего и доволен был, что отец Леонид батюшку отца Макария обвинил, а меня оправдал».

Семь лет преподобные старцы Лев и Макарий руководили духовной жизнью оптинской братии и тысяч прихожан и паломников. Вместе они взрастили великого духовного старца Амвросия.

У отца Льва учился отец Макарий любовному отношению ко всяким убогим и страждущим физически и духовно, учился в меру сил своих целить их недуги, не гнушаться ничем, кроме греха.

Известен случай, когда к старцу Макарию привели бесноватого, который ранее ничего о старце не знал и никогда его не видел. Увидев приближающегося старца, бесноватый бросился к нему с криком: «Макарий идет! Макарий идет!» – и ударил его по щеке. Старец тут же подставил ему другую щеку. Больной так и рухнул без чувств на пол. Очнулся он исцеленным – бес покинул тело его, не смог пересилить великого смирения старца.

Старец Макарий оставался возле отца Льва до самой смерти своего наставника, подавая монахам пример удивительного смирения перед духовным авторитетом старца. Старец Лев умер в 1841 году, кончина его глубоко потрясла душу преданного ему ученика. После смерти старца Льва вся тяжесть духовного руководства, старческого служения и многочисленные заботы о благоустройстве скита легли на плечи старца Макария.

Из года в год день старца шел по однажды заведенному распорядку. Вставал отец Макарий в два часа ночи или утра – каждый считает по-своему – при ударе скитского монастырского колокола, часто сам будил своих келейников и прочитывал утренние молитвы. В шесть утра выпивал одну-две чашки чая и шел принимать посетительниц: женщин отец Макарий принимал за воротами скита в особой келье. С девяти утра первые посетители приходили в его келью. Чаще всего это были люди простого звания: крестьяне, мещане, мастеровые. Они терпеливо ждали выхода старца в приемную. Каждому он давал советы и наставления, всегда различая характеры, уровень духовного состояния страждущих.

Врачуя души, он исцелял и тела, используя для этих целей масло из своей неугасимой лампады. Засвидетельствовано немало случаев исцеления больных. Особенно удавалось ему лечение бесноватых.