Тщательно продумали мы наш состав. Мне кажется, что здесь, как я понял потом, была допущена ошибка. Не думаю, чтоб она решающим образом повлияла на исход состязания, но все же свое действие определенно оказала. Дело в том, что команда настаивала на моем непременном участии в игре. Я же перед встречей был не совсем здоров: побаливала нога, ушибленная в предыдущей игре. Команда, вместе с тем, привыкла ко мне. Конечно, товарищи не требовали от меня игры выше сил. Они. говорили, что приложат все усилия, чтобы мое участие в игре было облегченным. Я знал, что так оно и будет, к тому же мне самому очень хотелось сыграть. Какой же настоящий футболист откажется от игры, и тем более в финальной встрече на «Кубок»! Я поспешил присоединить свою просьбу дать мне сыграть, Тренер неохотно, но все же дал согласие.

29 августа мы вышли на поле для последней, решающей встречи в борьбе за всесоюзный футбольный «Кубок». Волновались и мы и ленинградцы. Ведь впервые в своей спортивной биографии обе команды оказались так близко у цели. По традиции хрустальный кубок стоял в проходе возле северной трибуны, охраняемый двумя юными футболистами.

Игра началась нашей атакой. О больной ноге я забыл. Нам удалось сразу же завладеть инициативой. Полузащита во-время успевала подбирать мячи, отбиваемые защитниками «Зенита», и снова направляла их вперед.

Уверенно, умело играла в тяжелых условиях непрерывного штурма защита ленинградцев. Отлично понимая свои задачи, сочетая игру в зонах с плотным держанием нападающих, защитники действовали с полным взаимопониманием, передавая, как по расписанию, игроков нападения друг другу в разгар наших маневров. Молодой вратарь Леонид Иванов играл смело, активно, самоотверженно. Центр защиты Иван Куренков неотступно следовал за мной, но вместе с тем успевал помогать и своим товарищам: цепкому Пшеничному, закрывавшему Алексея Гринина, и техничному, физически сильному Копусу, опекавшему настойчивого, увертливого Владимира Демина.

Все же счет открыли мы. Гринин, получив мяч, прошел по краю, ухитрился обмануть своего зоркого «опекуна» и своим любимым ударом, почти на одной линии с воротами, послал мяч в сетку.

1:0! Это уже большой успех для игры с таким противником. В перерыве Борис Андреевич Аркадьев сказал, что если мы проведем вторую половину игры с тем же подъемом, «Кубок», вероятно, будет наш.

Но только надо играть с тем же подъемом и даже с большим, - подчеркнул он. - Помните, что футболисты «Зенита» безусловно постараются приложить все силы для того, чтобы не только отыграться, но и выиграть встречу.

Дальнейшие события развернулись необычайно быстро. Мы еще не успели собраться, начать играть в полную силу, как ленинградцы забили ответный гол! Потом - еще один!

Нам не удалось взять инициативу в свои руки и после двойного успеха «Зенита». Ленинградцы нам не позволили этого. Недостатка в желании отыграться, выиграть у нас, конечно, не было. Нельзя было тут особенно винить и мою ушибленную ногу. Повторяю, я забыл о ней и, как мне казалось, играл в полную силу. Но ленинградцы опережали нас: расстраивали комбинации, перехватывали передачи и, завладев мячом, никак не хотели его отдавать, предпочитая, на худой конец, переводить игру с нашей территории на свою, с тем чтобы немедленно снова итти вперед. Они работали на поле неустанно, настойчиво, дружно, успевали всюду. Помню, когда судья дал сигнал окончания игры, я с удивлением подумал: «Неужели уже кончилось время?»

Время кончилось. А с ним и наши надежды на Победу. Не обидно ли? Обидно!

Но это, конечно, не могло помешать нам поздравить с заслуженной славной победой боевой коллектив товарищей-ленинградцев!

Сменив суровую шинель солдата на привычную рабочую одежду, советский народ-строитель вернулся к труду, приступил к выполнению первой послевоенной сталинской пятилетки восстановления и дальнейшего развития хозяйства страны.

Как всегда, партия и государство позаботились и о физкультурниках. Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление об оказании помощи комитетам по делам физической культуры и спорта. Широко развернулось в районах, пострадавших от войны, восстановление разрушенных и строительство новых спортивных сооружений.

Над стадионами был поднят флаг большого спортивного лета, мирного, солнечного, радостного. На беговых дорожках, на водной глади рек, на бесчисленных стадионах и спортплощадках развернулась упорная борьба за новые рекорды, новые победы родного советского спорта. 108 всесоюзных рекордов, 15 из которых превышали мировые, были установлены в первый же послевоенный 1945 год!

Начали свой первый послевоенный сезон и футболисты. Предстояли игры на первенство и «Кубок СССР» по футболу.

Накануне сезона много событий произошло в нашем коллективе армейских футболистов. Виновником этих событий оказался наш новый тренер Борис Андреевич Аркадьев.

В странах капитализма, где спорт дело коммерческое, роль тренера жалка. Обычно это в прошлом профессиональный спортсмен, вышедший в тираж. Судьба его беспросветна и безрадостна. Он любит и знает спорт, быть может смог бы в иных условиях относиться к нему честно, но он слуга своих хозяев, послушный исполнитель их воли. Тренер в буржуазном спорте - неудачник, существо глубоко зависимое, безыменное или, в другом случае, откровенный делец, запродавший совесть, Которому, в сущности, глубоко безразлична спортивная репутация своей команды или спортсмена. Он с готовностью согласится продать эту репутацию тому, кто больше даст, сделав, если надо, так, что его воспитанники уступят победу любому, хотя бы и более слабому. Дело коммерческое!… Советский тренер - звание почетное и уважаемое. С юных лет я, рядовой спортсмен, привык видеть в тренере чуткого старшего товарища, человека, с которым делишь радости и огорчения, с которым советуешься, мнением которого дорожишь не только в области спорта, но и в личной жизни. Наш тренер - это педагог, воспитатель и друг молодежи. Он живет жизнью коллектива, в котором работает, и любит этот коллектив, знает каждого в отдельности и всех вместе. Тренер умело направляет усилия коллектива. У нас обречен на неудачу тот тренер, который попытался бы подменить творческую совместную работу с коллективом простыми наставлениями или начальственными окриками. Тренер, безусловно, должен быть примером для своих воспитанников, действительно старшим их товарищем во воем. Большими знаниями, качествами новатора должен обладать наш советский тренер, организатор и руководитель, наставник и друг коллектива разных по характеру, но сходных в своем стремлении вперед спортсменов.

Приход в нашу команду Бориса Андреевича Аркадьева был воспринят всеми с радостью. Его слава знатока футбола, тренера-новатора была общепризнанной.

– Для нас, ребята, это большая удача! - говорили мы между собой. - Помните, как стали играть при нем московские динамовцы?

– Но он, говорят, очень строг, - опасались некоторые. - Вдруг окажется, знаете, таким начальником, которому и слова не скажи?…

Я знал Аркадьева, как мне казалось, хорошо.

– Добрейшей души человек, - уверял я. - Какая строгость! Увидите, все пойдет отлично!…

В первые дни работы у нас новый тренер вел себя спокойно и тихо. Следил за нашими тренировками, смотрел на игру, подолгу разговаривал с каждым о вещах, казалось, незначительных, случайных. Мы понимали, тренер присматривается, старается разобраться, понять, с кем придется работать, каков тон, принятый в коллективе, что хорошо, что плохо, чем каждый из нас отличается не только на поле, но и, пожалуй, главное, за пределами стадиона.

Присматриваясь, тренер давал советы, принимал участие в обсуждении предстоящей или прошедшей игры, стараясь при этом, чтобы каждый игрок высказал свое мнение.

– Ну, вот видите, - сказал я однажды товарищам, - как я говорил, так и вышло: покладистый, отличный человек наш новый тренер. Не правда ли?