Александр прошел до каспийских берегов, откуда затем проследовал на восток через ту местность, которая теперь называется Западный Туркестан. Он основал город, известный ныне как Герат; отсюда он пошел на север к Кабулу и к нынешнему Самарканду, в горы Центрального Туркестана. Он возвращался по южному пути и прошел в Индию через Хайберский перевал. В верховьях Инда он дал сражение — ему противостоял один из индийских раджей, Пор, отличавшийся очень высоким ростом и благородством. Македонской коннице пришлось иметь дело с армией, у которой были боевые слоны, но и в этот раз победа была за македонянами.
Возможно, Александр так и пробивался бы все дальше на восток, через пустыни и джунгли, к долине Ганга, но его войска отказались идти дальше. Если бы это не произошло, Александр так бы и шел вперед, пока не затерялся бы где-нибудь на востоке. Но его заставили повернуть обратно.
Александр построил флот и спустился к устью Инда. Там он разделил свои силы. Основные части он повел вдоль пустынного побережья к Персидскому заливу. На пути македоняне столкнулись со страшным зноем, голодом и жаждой: многих людей они потеряли из-за нехватки питьевой воды. Флот следовал за Александром по морю и воссоединился с основными силами у входа в Персидский залив.
На протяжении этого шестилетнего похода Александр давал сражения, покорял многие неизвестные народы и основывал города. Он увидел мертвое тело Дария в июне 330 г. до н. э., а вернулся в Сузы в 324 г. до н. э. В империи, которую он оставил, углубившись в Индию, воцарился хаос. Провинциальные сатрапы собирали свои собственные армии, Бактрия и Мидия восстали, Олимпиада сделала невозможным какое-либо действенное управление Македонией. Гарпал, царский казначей, бежал, прихватив все, что можно было унести из царской сокровищницы, и направился в Грецию, подкупая всех на своем пути. Говорят, кое-что из этих денег перепало и Демосфену.
Но прежде чем мы перейдем к завершающей главе истории Александра, нужно сказать несколько слов о тех северных регионах, через которые ему довелось пройти. Все эти земли, от Дуная через всю Южную Россию и до Восточно-Каспийского региона, вплоть до горного массива Памира, населяли родственные племена и народы, находившиеся примерно на одной стадии развития и по большей части арийские по языку и нордические по происхождению. У них было мало городов — в основном они вели кочевой образ жизни. Временами они оседали и переходили к возделыванию земли. Конечно, в Центральной Азии происходило смешение арийских племен с монголоидными, но монголоидные племена в те времена еще не были преобладающими в этих местах.
Последние десять тысяч лет в этой части света происходил обширный процесс пересыхания и подъема земель. До этого времени здесь, возможно, существовал постоянный водный барьер между бассейном Оби и Аралокаспийским регионом. По мере его пересыхания и по мере того, как болотистая земля превращалась в лесостепь, здесь постепенно встречались и смешивались нордические кочевники с запада и монголоидные кочевники с востока. Очевидно, что на этих великих пространствах скапливалось великое множество самых разных кочевых народов и племен. Они не старались держаться тех земель, на которых кочевали. Их жилищем были шатры и крытые повозки, а не дома. Непродолжительный плодородный период или приостановка межплеменных столкновений при сильном вожде — и эти племена значительно прибавляли в численности. Затем двух-трех тяжелых лет бывало достаточно, чтобы вся эта масса людей снова снималась с места в поисках пропитания.
Еще до зари письменной истории в этом регионе между Дунаем и Китаем постоянно скапливались огромные массы людей. И с таким же постоянством, как дождливая туча проливается дождем, из этого региона обрушивались шквалы нашествий кочевников на запад и на восток. Словно грозовая туча над мирным ландшафтом, этот регион постоянно грозил все новыми и новыми осадками — нашествиями. Мы уже обращали внимание, как упорно, словно моросящий дождь, кельтские племена пробивались на запад, как италийцы, греки и их сородичи — фригийцы и македоняне переселялись на юг. Мы видели также и киммерийцев, которые, как неожиданный ураган, обрушились на Малую Азию; как скифы, мидяне и персы хлынули на юг; мы видели и арийское наводнение в Индии. Примерно за столетие до Александра произошло новое вторжение кельтских племен в Италию, которые осели в долине реки По.
Эти различные народы вышли из тени своей северной прародины на свет истории, а степной резервуар тем временем продолжал копить силы для новых осадков.
Поход Александра в Центральную Азию открыл для нас новые, прежде не встречавшиеся нам имена: парфян, народ всадников, вооруженных луками, которым суждено было сыграть важную роль в истории через столетие-другое, и бактрийцев, разводивших верблюдов в своей пустынной стране. Повсюду войскам Александра встречались арийские народы. О существовании диких монголоидных племен к северо-востоку они даже не подозревали. Никто и вообразить не мог, что существует еще одна подобная «туча» за землями скифов и их сородичей, которая в свое время принесет новую грозу — новые набеги кочевников на запад и на юг, которые увлекут за собой встретившихся на их пути скифов с родственными им народами. О существовании гуннов знали только китайцы; ни в западном Туркестане, ни где-либо еще в Центральной Азии не было ни тюрков, ни татар.
Этот взгляд на положение дел в западном Туркестане IV в. до н. э. — один из наиболее интересных результатов похода Александра. Другой — это его рейд через Пенджаб. С точки зрения рассказчика историй, любопытно предположить, что бы произошло, если бы он вошел в долину Ганга. Как следствие в нашем распоряжении были бы независимые сведения греческих авторов о том, как выглядела жизнь в древней Бенгалии. Впрочем, на эту тему существует значительная литература на различных языках Индии, которая повествует об индийской истории и жизни индийского общества, ее только нужно сделать доступной европейскому читателю.
Шесть лет продолжалось бесспорное владычество Александра над Персидским царством. Ему уже исполнился тридцать один год. За эти шесть лет им было создано очень мало нового. Александр особенно не вмешивался в управление персидскими провинциями, назначая только новых сатрапов или сохраняя прежних. Дороги, порты, организация жизни империи в целом оставались теми же, что и при Кире, его великом предшественнике. В Египте Александр всего лишь поменял прежних наместников на новых. В Индии он нанес поражение Пору, но тот сохранил свое царство, разве что именовался теперь у греков сатрапом.
Александр, правда, основал несколько городов, и некоторым из них суждено было стать великими городами. Только Александрии он основал семнадцать. Названия многих из них со временем изменились на другие: Кандагар (Искендер) и Секундерабад. Но он разрушил Тир, а с ним и безопасность морских путей, которые вели прежде в главные морские ворота Месопотамии.
Историки говорят, что Восток был эллинизирован Александром. Но Вавилония и Египет и до его походов имели самые тесные отношения с греческим миром. Александр не был причиной эллинизации, он был ее составной частью. Какое-то время весь этот конгломерат государств, от Адриатики до Инда, находился под единым правлением; в этом ему удалось воплотить в жизнь мечты Исократа и Филиппа, своего отца. Но было ли суждено созданному им единству стать долговременным и прочным или, как уже бывало, остаться блистательным, но недолговечным пустоцветом?
Александр не прокладывал дорог, не создавал надежных морских коммуникаций. Было бы несправедливо обвинять его в том, что он не занялся созданием общей культуры. В те времена еще никто не представлял, что империи должны быть сцементированы общей культурой. Но он не окружил себя группой искусных политиков, не думал он и о преемнике. Он не создал никакой традиции — ничего, кроме легенды вокруг своего имени. Представить, что мир будет жить, как жил, и после него, и не будет жить одними лишь разговорами о его величии, — было выше его умственных возможностей. Он был все еще молод, это правда. Но еще до того, как Филиппу исполнился тридцать один год, он уже думал о воспитании Александра.
