Маркус был несколько ошеломлен, но не собирался показывать этого.

– Откуда у вас это все? – спросил он, вглядываясь в утонувший в сумерках магазин.

– Из разных мест. Волшебница Белой Мантии дала мне брошь, похищающую душу. Брошь эта злая, как видишь, и она никогда не собиралась ею пользоваться. Волшебница выменяла на эту брошь несколько магических книг, которые были у меня, – она давно их искала, но никак не могла раздобыть. А помнишь гнома, приходившего утром? Он принес эти ножи, – Йенна указала на выставленный в витрине футляр, в котором миниатюрные ножи и кинжалы были сложены в узор, напоминающий веер из листьев.

– Они волшебные? Я не знал, что магам можно носить оружие!

– Мы не можем пользоваться мечами, а ножи и кинжалы допустимы. Эти ножи не волшебные, но гномы делают много такого, что можно потом заколдовать. Маг, если захочет, может наложить заклятие на один из них.

Выслушав все это, юноша все же отважно возразил:

– Вы, госпожа Йенна, не боитесь, так почему же я должен?

– Потому что я знаю, как обращаться с такими волшебными вещами, а ты – нет. Я ношу Алую Мантию. Я прошла Испытание в Башне Высшего Волшебства. Когда ты пройдешь такой же путь, тогда сможешь зайти в мою лавку. А пока, – добавила она с очаровательной улыбкой, ударившей в голову молодому человеку, как пряное вино, – ты будешь охранять мои двери.

– Конечно, буду, – восторженно пообещал Маркус, – и… и, пожалуй, изучу магию…

Пожав плечами, Йенна кивнула. Все ее помощники, появившись у нее на работе, для начала заявляли нечто подобное, но никто из них не воплотил в жизнь своих намерений. В этом Йенна не сомневалась. Она никогда не нанимала никого, имевшего хотя бы мизерные способности к колдовству, – ее товары могли оказаться слишком сильным искушением для юного волшебника. Поэтому она и выбирала сильных молодых людей для охраны своей двери, а не способных к магии умниц.

Только те, кто имел право носить Мантию Магов, да несколько торговцев волшебными товарами допускались в магазин Йенны. На его дверях красовались три луны: серебристая, красная и черная. Луны были символами тех, кто использовал магические силы, и несколько лавок в Ансалоне, которые торговали магическими изделиями, были отмечены этими знаками.

Большинство жителей Палантаса избегали магазин Йенны, многие даже переходили улицу, чтобы миновать колдовскую лавку, но всегда находилось несколько – любопытных, подвыпивших или поспоривших с приятелями, – кто пытался войти. И конечно, кендеры. Не было ни одного дня, когда бы помощник Йенны не выталкивал силой или не выгонял иным путем вороватых кендеров из помещения. Любой маг Ансалона знал печальную историю магазина волшебных вещей Флотсама. Магазин исчез при самых таинственных обстоятельствах и никогда не появлялся снова. Перепуганные очевидцы рассказывали, что видели кендера, входившего в магазин за секунду до его исчезновения.

Безутешный Маркус отправился топить свою несчастную любовь в эле. Торговец тканями, хозяин соседнего магазинчика, запер свою дверь и, проходя мимо Йенны, поклонился ей с глубоким уважением. Вначале он был не очень–то доволен таким соседством, но, по мере того как у него возрастало количество покупателей, особенно белой, черной и красной ткани, его недовольство уменьшалось.

Йенна пожелала ему доброго вечера и, зайдя внутрь, заперла дверь на засов и произнесла охраняющее заклинание. Ее собственные комнаты находились прямо над магазином, так что она лично могла охранять свои товары. Бросив последний взгляд на свое детище, она стала подниматься к себе, но стук в дверь остановил ее на полдороге.

– Отправляйся домой, Маркус! – раздраженно крикнула она.

Три ночи назад он вернулся петь о любви под ее окнами. Ситуация вышла весьма щекотливая.

Стук повторился, на этот раз более настойчиво. Йенна вздохнула. Она устала и проголодалась, а сейчас как раз было время чаепития. Все же пришлось отправиться открывать дверь: хозяева трехлунных магазинов должны были впускать в свои лавки некоторых магов по мере необходимости, неважно, день сейчас или ночь.

Йенна открыла маленькое окошечко в двери и посмотрела наружу, предполагая увидеть мага Алой Мантии, виновато извиняющегося за беспокойство и спрашивающего: не будет ли она так любезна снабдить его малой толикой паутины? Или, возможно, мага Черной Мантии, властно потребующего помет летучей мыши. Йенна испугалась и рассердилась, обнаружив на ступенях своего крыльца двух высоких, закутавшихся в плащи и скрывших лица под капюшонами людей. Лучи заходящего солнца играли на их мечах.

– Вы ошиблись дверью, господа, – сказала Йенна на прекрасном эльфийском. По их стройным ногам, дорогим, прекрасно сшитым кожаным туфлям и причудливо изукрашенным кожаным доспехам она поняла, что перед ней–эльфы.

Она почти собралась захлопнуть окошко, когда один из них сказал на несколько неуверенном Общем Языке:

– Если ты Йенна, дочь Юстариуса, главы Конклава Чародеев, мы не ошиблись дверью.

– Допустим, я – Йенна, – надменно отозвалась та, чрезвычайно заинтересовавшись происходящим. – Что вы от меня хотите? Если у вас есть что–нибудь волшебное на продажу, – добавила она, секунду подумав, – пожалуйста, заходите утром.

Эльфы переглянулись. Йенна видела, как мерцают миндалевидные глаза в тени капюшонов.

– Нам нужно поговорить с тобой, – промолвил один.

– Говорите здесь, – сказала Йенна.

– Секретно, – добавил другой.

Йенна пожала плечами:

– В это время улица пустынна. Я не хочу показаться невежливой, но владельцам Трехлунных магазинов приходится заботиться о безопасности тех, кого они впускают в свои магазины. Это более в ваших интересах, чем в моих.

– Наше дело слишком серьезно, чтобы обсуждать его на улице. Поверьте, госпожа, мне это нравится ничуть не больше, чем вам. Даем слово, что ни к чему не притронемся!

– Вас послал мой отец? – решила прозондировать почву Йенна, Если бы Юстариус их послал, он бы непременно сначала предупредил ее. Но со времени их последней ссоры уже много месяцев она не слышала от него ни слова. Отец сильно не одобрял ее возлюбленного.

– Нет, госпожа, – отозвался эльф, – мы пришли сами.

«Какие же вы разные», – подумала Йенна, Один из эльфов был из Квалинести, другой – из Сильванести. Она определила это по разнице в их акцентах – возможно, никто другой в Соламнии не смог бы этого сделать. Но Йенна проводила много времени с эльфами, вернее с одним эльфом.

Давным–давно эльфы были единым народом. Жестокие Братоубийственные Войны разделили их на два – Квалинести и Сильванести, не питавших друг к другу никакой привязанности. Даже сейчас, после Войны Копья, объединившей все остальные народы Ансалона, оба эльфийских народа, формально соединившись, были дальше друг от друга, чем когда бы то ни было.

Подстрекаемая любопытством, Йенна отперла дверь и, отступив назад, впустила эльфов. Она ничуть не была испугана. Ведь это были эльфы, существа сдержанные, законопослушные и искушенные в правилах хорошего тона. К тому же она в любой момент могла наложить на них заклятие, которое мгновенно вышвырнуло бы их на улицу, попытайся они предпринять что–нибудь нежелательное.

Оба эльфа одновременно остановились в самом центре магазина, плотно прижав к бокам локти, чтобы, не дай бог, ни до чего не дотронуться. Стоя рядом в оборонительной позиции, они вместе с тем избегали малейшего прикосновения друг к другу. Вот уж воистину друзья поневоле, подумалось Йенне. Ее любопытство накалилось до предела.

– Уверяю вас, господа, наверху, в моих комнатах, будет гораздо лучше, – сказала она с проказливой улыбкой. – Я как раз собиралась пить чай. Не согласитесь ли присоединиться?

Эльф из Сильванести закрыл губы и нос носовым платком. Эльф из Квалинести, пытаясь отвернуться, столкнулся нос к носу с сосудом, в котором, погруженные в защитный раствор, плавали глазные яблоки. Он побледнел и отшатнулся.

Йенна, приглашая их подняться, указала на лестницу.