Какова же дальнейшая судьба триумвирата? Цезарь, как известно, в 58 г. отправился в Галлию, где вскоре начались военные действия, Помпей и Красс оставались в Риме. 58 г. вошел в историю последних лет римской республики как один из самых бурных периодов. Это был год трибуната Клодия, т. е. последней вспышки «демократического» движения в Риме, год изгнания Цицерона. Правда, уже в следующем (т. е. в 57) году в противовес Клодию был выдвинут Милон, а Цицерон возвращен из изгнания, причем в италийских городах, да и в самом Риме ему была устроена торжественная встреча.

Все эти события, в частности трибунат Клодия и его враждебное отношение к Помпею, привели к тому, что, с одной стороны, намечается сближение Помпея с сенатом, а с другой — новое охлаждение между Помпеем и Крассом.

Между тем дела Цезаря шли блестяще. Умело используя разобщенность, а иногда и прямую вражду между многочисленными галльскими племенами, привлекая в ряде случаев на свою сторону представителей местной племенной знати, наконец используя опыт, боевые качества и технику римской армии, Цезарь в результате ряда крупных военных успехов завершил к концу 57 г. покорение всей Галлии. Победы Цезаря произвели в Риме огромное впечатление. Сенат назначил пятнадцатидневное благодарственное молебствие и празднование.

Весной следующего 56 г. на севере Италии, в городе Луке, состоялось свидание триумвиров. Оно проходило в весьма торжественной обстановке: на поклон к фактическим правителям Рима съехалось более 200 сенаторов. В Луке были приняты важные решения, укреплявшие, на первый взгляд, тройственный союз. Полномочия Цезаря в Галлии продлевались еще на 5 лет, затем ему гарантировалось консульство. Помпей и Красс намечались консулами уже на ближайший (т. е. 55) год, после чего каждый из них тоже получал на пятилетний срок управление провинциями: Помпей — Испанией, Красс — Сирией. Но, роковым образом, принятые в Луке решения фактически содействовали не укреплению, а распаду тройственного союза.

Красс в конце 55 г., еще до истечения срока своего консульства, отправился на Восток, где начал неудачную для римлян войну с парфянами и сам пал жертвой этой войны. Помпей, наоборот, остался в Риме и управлял Испанией через своих легатов. Его, однако, весьма тревожили успехи и растущая популярность Цезаря. Стремясь что–то противопоставить этой популярности, он начинает искать опору в сенатских кругах, которые теперь охотно идут ему навстречу, не без расчета, очевидно, на его не раз проверенную лояльность.

Что касается самого Цезаря, то он, вернувшись в Галлию, был занят первое время укреплением границ завоеванной территории. В этих целях им был совершен поход за Рейн, во владения германцев, а также две экспедиции в Британию (55—54 гг.).

Однако Цезаря и римлян ожидало серьезное испытание. В 52 г. под руководством вождя племени арвернов Верцингеторикса началось антиримское восстание, которое вскоре распространилось на всю Галлию. Римские легионы, разбросанные по стране, оказались в тяжелом положении. Борьба была длительной и упорной. Цезарь проявил в ходе этой борьбы выдающуюся энергию, военный и дипломатический таланты, и восстание в конечном счете было подавлено. Только теперь положение римлян в стране стало достаточно прочным и надежным.

Завоевание Галлии необычайно высоко подняло личный авторитет Цезаря. По подсчетам самих древних, он за время галльских войн взял более 800 городов, покорил 300 племен, захватил в плен 1 млн. человек и огромную военную добычу. Добыча римлян была столь велика, что золото в самом Риме сильно упало в цене и продавалось на фунты. Если даже все эти сведения значительно преувеличены, то бесспорным и главным выигрышем самого Цезаря в этой войне была опытная, закаленная в боях, преданная ему армия.

Армия и оказалась решающим козырем в дальнейшей игре, которая развернулась с такой силой и в таких масштабах, каких, конечно, еще не могли предвидеть даже ее непосредственные участники. За последние годы пребывания Цезаря в Галлии необычайно обострилось положение в самом Риме. 52 год начался без высших магистратов. Предвыборные собрания нередко переходили в вооруженные стычки. Население Рима находилось в состоянии крайнего ажиотажа.

В начале года недалеко от Рима на Аппиевой дороге произошла случайная встреча двух врагов: Клодия и Милона. Обоих сопровождала вооруженная свита. Завязалась ссора, и Клодий был убит людьми Милона. Убийство вызвало в Риме большие волнения. В этих условиях сенат принимает решение вручить чрезвычайные полномочия Помпею. По предложению Бибула он провозглашается консулом без коллеги, что было, по существу говоря, смягченной формой диктатуры.

Положение Цезаря оказалось весьма затруднительным. Он стоял в это время со своим войском в Цизальпийской Галлии, на границе Италии, и должен был, как это полагалось, распустить армию и явиться в Рим в качестве частного лица. Цезарь, конечно, понимал, что гарантия консульства, данная ему во время свидания в Луке, не имеет больше никакой цены, ибо триумвират фактически перестал существовать. Кроме того, перед его глазами был опыт Помпея, его возвращение с Востока. Поэтому он требовал от сената определенных гарантий. Начинаются длительные переговоры, в ходе которых Цезарь, очевидно, еще не теряющий надежд на мирный исход, идет на ряд уступок. Под конец он даже соглашается сложить свои полномочия, если одновременно сложит полномочия и Помпей.

Ситуация некоторое время продолжает оставаться неясной. Но наиболее враждебно настроенные по отношению к Цезарю сенаторы и под их давлением сам Помпей не хотят никаких компромиссов. 7 января 49 г. сенат объявляет чрезвычайное положение, поручает Помпею набор войск, а Цезарю направляется ультимативное требование сложить полномочия. В случае отказа он объявляется врагом отечества.

Народные трибуны Марк Антоний и Квинт Кассий, сторонники Цезаря, пытались наложить свое трибунское veto на эти решения. Однако им было предложено удалиться из сената, если они не хотят подвергнуться оскорблениям. Народные трибуны в тот же день покинули Рим и отправились в лагерь к Цезарю, чем и доставили ему неплохой предлог вступиться за их попранные права.

12 января 49 г. Цезарь с одним легионом и вспомогательными войсками переходит пограничную речку Рубикон. Историческая легенда приписывает ему фразу: «Жребий брошен». Но независимо от того, были произнесены эти исторические слова или нет, шаг был действительно решающий, ибо этим шагом Цезарь начинал гражданскую войну.

В истории Рима известен — наряду с Катилиной — еще один достаточно убедительный пример того, как сохранившаяся в веках репутация политического деятеля и возглавленного им движения может оказаться полностью зависящей от заклятого врага: речь идет о Клодии и его политической деятельности. Причем, как и в случае с Катилиной, этим врагом был опять–таки Цицерон. На сей раз он — вообще единственный современник и свидетель событий, и потому все остальные (и более поздние) авторы, так или иначе упоминающие о движении Клодия, едва ли свободны от воздействия его оценок и характеристик. Даже в том случае, если эти авторы пользовались какими–то иными, ныне не известными нам источниками, они, вероятно, все же не обходились без того, чтобы прибегнуть к авторитету великого оратора и знаменитого консула. Таким образом, перед нами еще один случай явной исторической аберрации.

Какова же характеристика Клодия, дошедшая к нам из древности? Какие черты его облика она выделяет и акцентирует? Пожалуй, если эти отдельные черты, отмечаемые отдельными авторами, сгруппировать воедино, то возникнет традиционный и довольно стандартный портрет «образцового злодея», удовлетворяющий всем требованиям риторических упражнений на специально заданную тему.

Во–первых, как это обычно и полагалось, подчеркивается порочность, развращенность Клодия как человека. Утверждается — довольно частое, как мы уже видели, и весьма типичное обвинение, — что он находился в преступной связи со своей собственной сестрой. Ярким примером римской chronique scandaleuse, получившим самую широкую огласку, было так называемое «дело Клодия». Оно заключалось в том, что в день праздника в честь Доброй богини (Bona Dea), праздника, в котором могли принимать участие только женщины и который происходил в доме великого понтифика — а им был в то время Юлий Цезарь, — Клодий, переодетый в женское платье, проник в дом Цезаря на свидание с его женой. Однако обман не удался, Клодий был обнаружен и с позором изгнан из дома. В дальнейшем он был обвинен в святотатстве и предан суду, но в конечном счете оправдан.