Тогда Мод вспомнила обо мне:

— Пожалуйста, Джессика, пойдите с ней! Помогите ей!

— Вряд ли она сейчас этого хочет! — возразила я, опускаясь в ближайшее к двери кресло. — Мне лучше какое-то время к ней не подходить…

Мод с трудом встала:

— Я больше не могу это выносить. С меня довольно. Капитан Осборн, вы не возражаете, если я поднимусь в свою комнату?

Очевидно, офицер полиции давно знал Мод Хампден и в такой трудный момент не мог требовать от нее того, что было выше ее сил. Он со спокойным почтением пожелал ей спокойной ночи и отпустил ее.

Кинг смотрел, как его дочь поднимается по лестнице в сопровождении Эдит и врача, с тем же замешательством во взгляде, которое я видела раньше. Затем тоже поднялся и обратился к матери Кэтрин:

— Я позабочусь, чтобы было сделано все необходимое, Мод, дорогая! Ни о чем не беспокойтесь, я со всем справлюсь!

Комната постепенно опустела. Алекс скромно удалился. Он мало сказал во время дознания, сообщив лишь, что еще долго после окончания приема оставался в своем кабинете и понятия не имеет, когда Кэтрин спустилась вниз.

Потом тело Кэтрин унесли, врач и капитан Осборн ушли. Полицейский перед уходом что-то сказал Кингу. Наконец в комнате остались только мы с Кингом. Я сидела в своем углу и чего-то ждала, хотя не могла сказать, чего именно. Я знала только, что не смогу уйти к себе в комнату, пока не поговорю с ним.

Наконец Кинг заметил меня, подошел и помог мне подняться.

— Идите в постель, — нежно произнес он. — Сегодня здесь больше Нечего делать. Завтра Лейле понадобится помощь, которую только вы способны ей дать.

Вспомнив, как категорично Лейла обвинила и отвергла меня, я не была уверена в его правоте. Сейчас надо было воспользоваться шансом и поговорить с Кингом, даже если разговор о Лейле причинит ему боль.

— Вам следует кое-что знать; — выпалила я, решив ничего от него не таить. — Лейла слышала, как вы с Кэтрин, ссорились! Она была на поляне и видела вас там. Испугавшись, убежала, но считает, что Кэтрин упала в водоем из-за вас!

— Так вот в чем дело, — тяжело произнес он, и я поняла, что он вспомнил, как Лейла прошла мимо его протянутой руки, даже не взглянув в его сторону.

— Завтра вы сможете сказать ей правду! — снова выпалила я. — Вы сможете объяснить ей, что это была лишь ссора и что вы не виноваты в смерти Кэтрин!

Я с нетерпением ожидала ответа, искренне желая получить подтверждение своим мыслям. Его взгляд внезапно похолодел.

— Вероятно, в том, что произошло, есть немалая доля моей вины, — произнес он. — Вполне возможно, ее смерть — дело моих рук.

Я в замешательстве, как эхо, повторила его слова:

— Доля вашей вины? Дело ваших рук? Что вы хотите этим сказать?

— Я не могу точно объяснить, что там произошло, — резко ответил он и вышел в кухню, чтобы отдать слугам последние указания, отослать их спать.

Я поняла, что сейчас он не может со мной говорить, и, съедаемая еще большим страхом, чем прежде, поднялась наверх. Я ожидала, что он или станет отрицать, или признается. Не ожидала я лишь такого странного признания.

Оказавшись в своей комнате, я обнаружила что уже перевалило за половину четвертого. Я снова приготовилась лечь в постель. Подойдя к шкафу, чтобы повесить туда одежду, я увидела бледно-зеленый халатик Кэтрин. Мне не нужно было дотрагиваться до него, чтобы уловить запах водяной лилии, и от этого запаха мне стало дурно. Я вынесла мягкую, тонкую вещицу в коридор и повесила на верхние перила лестницы. Я не смогла бы заснуть, если бы она оставалась в моей комнате.

После часа или двух беспокойного, тяжелого сна я проснулась. И не сразу вспомнила события ужасной ночи. Но очень скоро они навалились на меня всей своей тяжестью.

Быстро приняв душ и одевшись, я направилась к Лейле и в дверях ее комнаты столкнулась с Эдит. Его лицо меня удивило. Всего за одну ночь оно, казалось, помолодело, сияя довольством и благополучием. Я все поняла: передо мной была женщина, к которой вернулась надежда!

Когда я спросила ее о Лейле, она сразу же насторожилась, но облегчение по-прежнему читалось на ее лице, и она делала гораздо меньше нервных движений руками и глазами.

— Я принесла ей завтрак, хотя не думаю, что девочка притронется к нему!

— Как ваша мама?

— Я уже позаботилась о ней, — сухо ответила Эдит, направляясь к лестнице.

Возле зеленого халатика Кэтрин, все еще висящего на перилах, она остановилась, затем с торжествующим видом схватила его и понесла вниз. У меня возникло предположение, что халатик теперь достанется горничной или кухарке.

Лейла стояла ко мне спиной и смотрела в окно. На ней были шорты, мятая блузка и японские босоножки.

— Надеюсь, ты поспала хоть немного? — тихо спросила я, входя в комнату.

Девочка повернулась, и сердце мое сжалось при виде ее печального лица, хранившего следы недавних слез, и темных кругов под глазами.

— Что вам нужно? — резко спросила она, всем своим тоном давая понять, что ничуть не смягчилась по отношению ко мне.

Мои ночные предчувствия оправдались — теперь Лейла была моим врагом! Но дорогим для меня врагом, от которого я не могла отвернуться, оставив наедине с ее мрачными мыслями.

— Хотела бы с тобой поговорить, — ответила я и подошла к нетронутому Лейлой завтраку. — О, да здесь хватит на двоих! Не поделишься?

Мне совсем не хотелось есть, но я хотела, чтобы поела она, поэтому, не дожидаясь разрешения, придвинула стул и села. Девочка наблюдала за мной с враждебным молчанием.

— Что мы можем сказать друг другу? — спросила она наконец.

К ней можно было подойти только по прямому пути, я так и сделала.

— Рада, что вчера ночью ты не сказала капитану Осборну ничего, что могло бы осложнить положение твоего отца. Разумнее всего подождать. Если полиции и следует что-либо знать, твой отец имеет право рассказать это сам!

— И расскажет! — закричала Лейла. — Папа…

Я резко перебила ее:

— Не говори мне, о чем ты думаешь! Это неправда! Не говори того, о чем потом пожалеешь!

Ома продолжала смотреть на меня, и я заметила, что в ней что-то изменилось. Эта девочка сильно отличалась от вчерашней Лейлы, не только тем, что перенесла трагическую потерю матери, но и чем-то другим.

Она медленно, осторожно подошла немного ближе ко мне, напоминая хищника, подкрадывающегося к добыче, и неожиданно заявила:

— Со мной вам незачем притворяться. Я знаю, чего вы хотите но не думайте, что я буду сидеть сложа руки и позволю, вам это получить!

Вид этого юного разъяренного существа разрывал мое сердце, и тем не менее я знала, что сейчас Лейла не примет от меня ни теплоты, ни сочувствия. Кроме того, в таком состоянии она была опасна!

А чего же, по-твоему, я хочу? — спросила я.

Девочка тряхнула головой и стала похожей на Кэтрин.

— Отца, конечно! Вы оба хотели освободиться от Кэти, чтобы принадлежать друг другу! Разве не так? Кэти говорила, что вы пытаетесь увести у нее папу, и теперь я вижу, что она была права!

Намазывая масло на тост, я обдумывала ответ. На самом деле его быть не могло, потому что в ее словах была большая доля правды.

— Ты считаешь, у твоей мамы можно было отнять то, что она выбросила задолго до того, как я здесь появилась?

Лейла с гримасой отвращения развалилась на постели.

— Теперь уж я позабочусь о том, чтобы вы с папой никогда не получили друг друга. Никогда!

— Почему бы тебе не поговорить об этом с бабушкой? — предложила я. — Расскажи ей все, что знаешь, и попроси ее помочь тебе!

— Вчера вечером я попыталась, но она не захотела со мной говорить. Да и пользы от этого все равно никакой не будет! Она всегда в первую очередь думает о семье и постарается все замять, чтобы защитить папу. Полагаю, то, что произошло с Кэти, пройдет как несчастный случай. Так что говорить правду бесполезно!