– Зачем вы вообще это сделали, Джулия?

– Ну, она просила и просила, и мне ее стало жаль. Надя уже догадывалась, что в воздухе что-то носится, по намекам в его письмах, но я ни секунды не могла подумать, что она попытается покончить с собой, когда прочитает, что его арестовали и будут судить. Боже правый, да я чуть со страху не умерла, когда понесла ей чай в тот полдень и увидела, что запястья располосованы. Мне просто дурно стало.

– Вы и письма ее отправляли, я думаю?

– Ну, ничего дурного я в этом не видела, Марни. Я просто думала, что старик Жюстен против ее дружбы с Рене Бланшаром из-за ее состояния. – Джулия пожала плечами. – Некоторые отцы очень странно к таким вещам относятся, хотя с ней абсолютно все в порядке, только ходить не может. Она могла бы выйти замуж, если бы захотела. – Джулия вертела в пальцах один из маникюрных инструментов, лежавших на столике возле нее. – Вы ведь не скажете мистеру Стиллмену, что я отправляла эти письма и приносила ей газеты, правда, Марни?

– Конечно нет! – тут же откликнулась Марни. – За кого вы меня принимаете?

Джулия ответила не сразу, и сладкий запах лака поплыл над верандой, когда она начала красить ногти.

– Босс немедленно выставил бы меня вон, если бы узнал об этом, а вы, похоже, с ним тесно общаетесь. – Джулия посмотрела вверх, и ее пустоватые голубые глаза жадно обшарили лицо Марни. – Надя дала мне немного денег, понимаете, а одно из здешних правил – не брать деньги от пациентов, так что поклянитесь мне, что будете держать язык за зубами. Я не хочу потерять эту работу.

– Естественно, я ничего не скажу, но вы должны были проявить больше здравого смысла. – Марни отвернулась и стала смотреть на раскидистые деревья в мягком вечернем воздухе. – Илена приедет сегодня в клинику, чтобы показать свое платье для танцев Наде. Интересно, как оно выглядит.

– Вполне сказочно, могу поспорить, – ответила Джулия. – Жюстены просто купаются в деньгах, ей бы выйти замуж за кого-нибудь из высшего света. Мистер Стиллмен, разумеется, очень привлекателен, но я слышала, что большая часть его денег вложена в клинику, и если что-то случится, он разорится вместе с ней. – Джулия вытянула руку и помахала пальцами в воздухе, чтобы лак просох. – Хм, босс вовсе не дурен, в этой его пещерной манере, но Эррол Деннис – вот воплощенный идеал красавца мужчины.

– Эррол Деннис чересчур красив и знает об этом, – рассмеялась Марни.

Джулия слегка нахмурилась при этом замечании, и ее глаза скользнули по Марни, выглядевшей очень свежей и стройной в обтягивающей черной юбке и белой блузке с воротничком и манжетами, украшенными вышивкой.

– Эррол уже строил вам глазки, Марни? – напряженно спросила Джулия.

– Строил пару раз, – признала Марни. – Он пригласил меня пойти с ним двадцать четвертого августа на какие-то грандиозные танцы.

– На Чардморский благотворительный бал? – резко и требовательно спросила Джулия. – Тот самый, который каждый год устраивают в Чардморе, чтобы помочь медицинским исследованиям.

– Верно. – Марни спрыгнула с перил, и свет, лившийся из окна веранды, позволил ей увидеть побледневшее, полное ревности лицо Джулии. Потом Джулия вскочила на ноги, и оранжевые палочки и кусочки ваты скатились с ее коленей.

– Вы собираетесь идти с ним туда?

– Думала, что пойду. – Марни нахмурилась при виде волнения Джулии. – Я очень люблю танцевать, но если он обещал пригласить вас…

– Он не обещал, – угрюмо призналась Джулия. – Он раз или два намекал, что может пригласить меня, и… и я все отдала бы, чтобы пойти туда. Это один из самых крупных ежегодных балов. Они проходят в доме лорда Чардмора в Тенддингтоне, и все надевают маскарадные костюмы и маски. – Казалось, Джулия вот-вот расплачется. – Вы можете позволить себе купить туда билет. Мы все знаем, что вы работаете только для развлечения.

Это было правдой, считала Марни, и у нее промелькнула мысль, что Эррол Деннис небрежно обращается с людскими чувствами, как мальчишка с мешочком мраморных шариков. Он не имел права почти пообещать одной девушке взять ее с собой на Чардморский бал, а потом беззаботно переключиться на другую. Ничего удивительного, что бедная Джулия готова расплакаться. Марни подбежала к ней через веранду и быстро, ободряюще обняла.

– Не беспокойтесь, – сказала она. – Я сама себе куплю билет, а этот красивый дьявол возьмет с собой нас двоих. Я не знала, что это костюмированный бал. Как забавно будет, Джулия, придумать пару по-настоящему оригинальных костюмов.

Перед добросердечной Марни было трудно устоять, и Джулия вернула ей улыбку.

– Вы на самом деле купите себе билет? – спросила она.

– Разумеется. Эрролу, похоже, нравится изображать из себя калифа, так что он сможет вплыть в дом Чардморов с девицей на каждой руке.

Джулия изумленно посмотрела на Марни:

– Большинство девушек просто с ума сходят по Эрролу, а вы так иронично, к нему относитесь. Разве… разве он вам не нравится?

– С ним все в порядке, – ответила Марни после некоторого размышления. – Он довольно милый, когда захочет.

– Мне он нравится, – призналась Джулия. – Мы с ним несколько раз проводили вместе время, и он всегда ходит в такие шикарные места в Вест-Энде. На самом деле я не знаю, как ему удается позволять себе бывать там. У него здесь хорошая зарплата, это так, но ее вряд ли достаточно для «Карлтон-Грилл», когда он заплатит за квартиру и купит себе одежду и продукты. Знаете что, Марни, я думаю, он играет в шемми.

– Шемми? – удивленно переспросила Марни.

– Шемен-дефер. Если повезет, можно выиграть достаточно много.

– А почему вы думаете, что он играет? – спросила Марни с интересом, но без большого удивления. Она не думала, что ее может сильно удивить что-то касающееся Эррола Денниса.

– Ну, – сказала Джулия, – я как-то ходила с ним потанцевать в клуб, где он бывает, и высокий парень положил ему руку на плечо и сказал, что хочет, чтобы удача Эррола хоть чуть-чуть перешла к нему. Эррол только посмеялся, но я поняла, что мужчина говорил об игре. У него был такой беспокойный взгляд, какой можно встретить только в игорных домах, а Эррол откуда-то должен брать деньги.

Джулия наклонилась и подобрала оранжевую палочку и кусочки ваты. Ее голос зазвучал приглушенно, когда она продолжила:

– Тот человек еще кое-что сказал, Марни. Он посмотрел на меня, а потом спросил, где его другая подружка. Он подмигнул – знаете, как подмигивают мужчины, когда говорят о какой-нибудь очень шикарной даме. Но Эррол разозлился. Он перестал смеяться и тут же увел меня танцевать. – Джулия выпрямилась. – Я… Я знаю, что он погуливает, но ничего не могу с собой поделать. Иногда он бывает таким милым.

И Марни знала, что это правда. Маленький Джинджер страшно боялся делать рентгеновские снимки, но Эррол предвидел это и купил ковбойскую шляпу, чтобы мальчик надел ее в кабинете. Джинджер страстно любил играть в ковбоев, он пришел в полный восторг от шляпы, и снимки были сделаны без суматохи и нервов.

Эррол Деннис был загадкой, решила Марни. Его невозможно было ни одобрять, ни полностью осуждать, но любую девушку, которая позволила бы себе влюбиться в него, ожидала сердечная боль.

Джулия сложила свои лаки и палочки в маникюрную коробочку и вместе с Марни пошла в сестринскую гостиную, где одна из сестер немедленно оторвалась от вязания и сообщила, что телевизор объявил забастовку.

– Укрась наше существование, Марни, – попросила она. – Сыграй нам что-нибудь. Старина Грин из десятой комнаты своим коленом навел на меня тоску. Мне жаль несчастного старика, но держится он молодцом. Пока мистер Гордон занимался с ним, он ущипнул меня. Нам здесь должны приплачивать за вредность.

– Разве Алек Гордон не предложил потереть это место, чтобы не болело? – рассмеялась Джулия, помогая Марни убрать стопку нижнего белья и пару накрахмаленных шапочек с фортепьяно. Марни была в восторге, обнаружив, что в бунгало есть инструмент.

– Шутишь? – Сестра с усмешкой пересчитывала петли. – Жизнь реальна, жизнь серьезна для нашего Алека. Единственные выпуклости, которые его интересуют, – это коленные чашечки и щиколотки.