— Да это вряд ли, — отмахнулся Валерка. — Небось что-нибудь поумнее придумает.

— Что-то я не понял, — перебил Мишка друга. — Аудиокарту кому нужно возвращать — мне или тебе? Так что давай уж, будь добр, не выбрасывай все эти газеты в мусорку, как обычно, а просматривай. И радио слушай. Понял меня?

— Понял. Не тупее паровоза, — вздохнул Валерка. — А на тебе тогда пусть телевидение будет.

— Ладно! — подбодрил друга Мишка. — Не тушуйся! Комп крутой у нас есть, ну в крайнем случае действительно продадим его и купим эту аудиокарту.

— А помнишь, что нам в студии говорили? — возразил Валерка. — Аудиокарта пятьсот баксов стоит. Толкнем мы этот ящик за пять сотен зеленых-то?

— Да, за пять сотен, наверное, будет сложновато, — признался Мишка. — Но стоит-то он все-таки никак не меньше штуки. Да если с него только жесткие диски снять и каждый за полцены загнать — уже четыреста баксов будет!

— Пока нам остается только ждать, — решил Валерка. — Пойти, что ли, к тебе, а то вдруг ко мне, не ровен час, со студии позвонят? Придется пока от них скрываться. Неудобно — страсть!

— Да уж, — пожалел друга Мишка. — И мы вроде бы ни в чем не виноваты.

— Да, так всегда бывает.

— Ну, уж прямо так и всегда? — хохотнул Мишка. — А помнишь, мы с тобой из рогаток окно в учительской расколошматили? Ну, когда нам двойки по физре поставили, когда мы, вместо того чтобы по канату лазить, со шведской стенки вниз прыгали?

— Помню, — ухмыльнулся Валерка. — Так нас тогда и не поймали.

— Но уж мы-то тогда виноваты были на сто процентов?

— На сто процентов, — согласился Валерка. — А как тогда стекла звенели, как звенели! Просто музыка!

— Песня! — мечтательно подтвердил Мишка, так что его друг даже заподозрил: а не захочет ли Мишка еще разок повторить подвиг молодости и услышать симфонию многострадальных окон учительской комнаты?

Следующий день стал выходным. И не потому, что так решили ребята. Они еще не были миллионерами, у которых есть возможность работать тогда, когда хочется, и устраивать выходные в любое время года и суток. Впрочем, у настоящих миллионеров выходных не бывает по другой причине: им нужно все время строго следить за своими миллионами, чтобы те не разбежались. А дело это хлопотное, так что никаких выходных у них и не бывает. На счастье Валерки, стать миллионером, даже «копеечным миллионером», ему пока не грозило. Именно поэтому в субботу он проснулся не в семь часов утра, как обычно, а аж в девять. Но валяться, нежиться в кровати ему сегодня было недосуг. Нужно было сбегать к почтовым ящикам, пока какой-нибудь пироманьяк не задумал поджечь газеты.

Кто устраивал в подъезде такое развлечение, Валерка не знал. Но регулярно почтовые ящики, извергая клубы дыма от сгоревшей печатной продукции, горели синим ядовитым пламенем. Жильцы страшно ругались, домоуправление периодически перекрашивало закопченные стены и сами почтовые ящики, но «вражина», которого, по образному выражению Валеркиных соседей, нужно было «поставить у стенки и расстрелять из танка», так и не находился. На Валеркино счастье, «вражина» сегодня был не в хулиганском настроении, а может быть, просто потерял спички. Поэтому Валерка выгреб из своего почтового ящика и газету «Супер-М», и местное издание «Южные горизонты», и целый ворох всяческой рекламы. Рекламу пришлось, прежде чем выбросить в картонную коробку, просмотреть. Пару раз очищая почтовый ящик, Валерка умудрялся выбросить вместе с ненужным хламом и счета за телефон. Из-за неоплаченных счетов отключали телефон, и отец чуть на дыбы не становился и даже купил себе мобильник. Беда с этими взрослыми: никуда без телефона! Иной раз легче встать и дойти до соседнего двора, так нет же! Будут часами сидеть и дозваниваться!

Поднимаясь в лифте, Валерка лениво просматривал газету. То, что он увидел на последней ее странице, так его потрясло, что Валеркин рот открылся одновременно с дверью лифта да так и не закрывался, пока лифт не вызвал кто-то с первого этажа. В газете черным по белому было написано: «Фирма за солидное вознаграждение просит вернуть случайно выданный в пункте проката компьютер с нестандартным программным обеспечением».

Все это Валерке не нравилось. Казалось, он видит дурной сон, который быстро переходит в жуткую реальность.

Ошарашенный Валерка, едва попав домой, бросился к телефону и принялся вызванивать Мишку. Но его телефон был наглухо занят. Казалось, Валерка звонил не закадычному другу, а на популярную радиостанцию. Помучившись с телефоном минуту, Валерка вдруг вспомнил, что ведет себя, как те самые взрослые, которых он недавно вспоминал, и ринулся было к Мишке напрямую. Но в коридоре Валерку поймала мама и, полушутя-полусерьезно, за шкирняк, как нашкодившего котенка, поволокла на кухню.

— Да что же это такое? — причитала мама. — То отец с утра в выходной на работу срывается, то сын! Разбегаетесь тут, как тараканы! Нет, я, конечно, не против, если вам дома не сидится, пожалуйста! Но до этого будьте любезны как следует позавтракать!

Валерка никогда не отказывался позавтракать, тем более как следует. Но тут было такое дело, такое дело! Быстро прикинув рарианты, Валерка сообразил, что времени на поглощение завтрака уйдет меньше, чем если он начнет все подробно рассказывать маме. А неподробно она не поймет. Поэтому Валерка обреченно плюхнулся на стул и шустро заработал вилкой.

— Эй, полегче, полегче! — осадила его мама. — Это же не гонки «Формула-1» по поеданию творога в один присест. Так и заворот кишок можно заработать! И что за спешка в выходной?

— Да фафнию фаданию фадаю фнать, — с ходу выдумал Валерка. Хоть произношение из-за набитого творогом рта сильно хромало, мама прекрасно его поняла:

— Домашнее задание? Так позвонил бы Мише, и все дела. Зачем куда-то нестись, когда телефон есть?

Возмущению Валерки не было предела:

— Фефефон? — возмутился он. — С этим фефефо-ном одни фроблемы. Фанято, фанято и фанято. Фефте фефком дофти.

— Не легче, а быстрее, — поправила его мама. — Поступай как знаешь, но только творог чтобы весь доел.

— Фее, дофел! — тут же отрапортовал Валерка и сорвался с места.

— Куда? — снова поймала мама его за шкирку и водворила на место. — Теперь нужно выпить чаю.

— Только не горячего! — взмолился Валерка. — Можно, я его молоком разбавлю?

— Нет, так не пойдет! — критически посмотрела мама на сына, наливающего в чашку молоко. — У тебя две трети молока и одна треть чая. Это не чай с молоком, а молоко с чаем.

— Какая, собственно, разница? — буркнул Валерка. — От перестановки слов суть не меняется.

— Еще как меняется-то, — съязвила мама. — Сравни два выражения: «девушка — молоко с кровью» и «девушка — кровь с молоком»…

— Да, — вынужден был согласиться Валерка. — В данном случае разница существенная.

Наконец пытка творогом и горячим чаем закончилась, и Валерка, игнорируя лифт, помчался на улицу пешком. Не прошло и пятнадцати минут, как Валерка оказался у Мишкиной квартиры. Дверь ему открыла Мишкина мама.

— А, это ты! — удивилась она. — А я думала, отец наш вернулся.

— Что, тоже с утра на работу пошел?

— И у вас та же самая песня? — улыбнулась Мишкина мама. — Везде одно и то же: работаем все больше, получаем все меньше.

— Мишка у себя?

— Да, проходи в комнату.

Когда Валерка вошел в Мишкино обиталище, тот все еще говорил по телефону.

— Ну ты даешь!!! — поразился Валерка. — Сколько же можно по телефону болтать?!

Мишка не ответил, а только знаком показал, чтобы Валерка заткнулся, тихо сел в уголок и ждал.

«С Катькой треплется», — понял Валерка и на показанный ему кулак в ответ показал два.

Видать, Мишке не очень-то улыбалось разговаривать при молчаливом, насупленном свидетеле, поэтому разговор он резко свернул:

— Ну ладно, Кать, тут ко мне Валерка пришел. Глаза круглые, на два рубля одной монетой. Видать, что-то интересное пронюхал. Он сейчас мне расскажет, и я тебе перезвоню.