Тут ему припомнились тревожные намеки Мерлина в отношении королевы Гвиневеры, и Артур призадумался. Он вовсе не был уверен, что ему хочется все знать.

— К чему мне такое знание, которое убивает надежду, — вздохнул король. — Ведь утратив надежду, невозможно действовать. Я так бы и сидел сиднем, постепенно ржавея, как старые позабытые латы.

Наутро опальные рыцари поднялись затемно и отправились в церковь. Там они помолились и исповедались — так что души их очистились и засияли не хуже боевых мечей, — после чего бодро двинулись в путь навстречу неведомым приключениям. Отъехав от Камелота, братья оглянулись на его стены, которые явственно вырисовывались на фоне бледного рассветного неба. Замок стоял на неприступном холме в окружении четырех защитных рвов. Молодые люди поехали дальше, в душе ощущая радость и гордость оттого, что они были мужчинами в мире, где мужчины особо ценились. Они ехали укромными долинами. По обе стороны от дороги вздымались холмы, на вершинах которых виднелись развалины древних крепостей. Это были очень старые постройки: крепостные валы успели порасти травой, а сторожевые башни разрушились в незапамятные времена. Как-то раз на широком ровном лугу рыцари издалека увидели огромные круги, сложенные из гигантских стоячих камней. Кто трудился над этими постройками? Возможно, люди, жившие давным-давно? А может, нынешние гоблины, которым по силам ворочать такими громадами? Так или иначе, но таинственные круги не являлись целью их путешествия, а посему всадники предпочли объехать их стороной.

Затем, выехав из леса, они натолкнулись на небольшой холм конической формы, густо поросший темными соснами. Здесь кони забеспокоились, начали пятиться, прядая ушами и в ужасе закатывая глаза. Рыцари поняли, что перед ними древняя могила, и поспешили свернуть в сторону. Погребальные курганы тоже их не интересовали. В мире хватало и менее мрачных чудес.

Сэр Ивейн с Гавейном вздохнули с облегчением, когда таинственная местность осталась позади, и они въехали в обычную дубраву (во всяком случае, вначале она им показалась таковой). Вокруг высились могучие дубы со стволами в три обхвата. Солнечные лучи едва пробивались сквозь трепещущую листву. В лесу царило необычное безмолвие: усеянная старыми желудями мшистая подстилка приглушала стук копыт, птичьи трели тоже смолкли. Тишину нарушало лишь позвякивание шпор да поскрипывание конской упряжи. Всадники отпустили поводья, и кони сами выбирали дорогу. Ведь известно, что в безлюдной местности эти умные животные каким-то чутьем умудряются отыскивать хоженые тропы. Где-то в вышине зародился ветерок, который так и умер, не достигнув земли. Проникнувшись странным настроением этой сумрачной дубравы, рыцари ехали молча, отдавшись на волю мрачных мыслей. Они очень обрадовались, когда, выехав на вершину холма, разглядели темнеющий вдалеке замок с зубчатыми стенами и узкими проемами бойниц. Подобное сооружение, если и таило в себе какую угрозу, то вполне понятную и знакомую странствующим рыцарям.

Сэр Гавейн с братом невольно выпрямились в своих седлах и передвинули наперед щиты. Руки их сами потянулись к рукоятям мечей. Издалека до них донеслись пронзительные женские голоса — их обладательницы, похоже, кого-то ругали и проклинали. Не сговариваясь, рыцари опустились забрала и ускорили шаг коней.

Вскоре они достигли небольшого луга перед замком и остановились, пораженные неожиданной картиной. На лугу росло одинокое дерево, с которого свисал белый рыцарский шит. А вокруг дерева сновали двенадцать дам, и все они швыряли комья грязи в щит и при этом выкрикивали злобные проклятия. С крепостной стены за ними наблюдали два рыцаря в полном боевом облачении.

Наши путники приблизились к дамам, и сэр Ивейн строго спросил, зачем они оскорбляют и забрасывают грязью ни в чем не повинный щит.

Ответом ему был дружный смех. Затем одна из дам соизволила ответить:

— Я объясню, коли вам интересно. Дело в том, что хозяин этого щита ненавидит весь женский пол. Мы почитаем это не только противоестественным для честного рыцаря, но и оскорбительным для всех благородных дам. Так что ответные поношения его щита видятся нам вполне заслуженными и справедливыми.

И вся компания вновь разразилась неприятным визгливым смехом.

— Я согласен, рыцарю не пристало обижать дам своим невниманием. Если же он поступает подобным образом, то, скорее всего, у него имеются для того веские основания. А может, он просто без памяти влюблен в другую даму? Вам известно имя вашего обидчика?

— Конечно, — отвечали дамы. — Это сэр Мархальт, сын Ирландского короля.

— Я знаком с ним, — сказал сэр Ивейн. — На мой взгляд, это один из самых доблестных рыцарей нашего времени. И совсем недавно он подтвердил свою репутацию, блистательно выиграв турнир.

А сэр Гавейн стал выговаривать дамам с самым суровым видом:

— Полагаю, вам должно быть стыдно! То, чем вы занимаетесь, не служит к чести всего женского сословия. Сэр Мархальт вернется за своим щитом, и вряд ли ему понравится, в каком он состоянии. Во всяком случае, любви к дамам у него от этого не прибавится. И, хоть это не мое дело, но я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как бесчестят рыцарский щит. Давай-ка, брат, уедем отсюда. Что-то мне тоже не по вкусу здешние дамы!

Они уже развернулись, дабы вернуться в лес, но в этот момент вдали показался сэр Мархальт на могучем боевом жеребце. Он галопом направлялся в сторону собравшихся дамы. Те тоже увидели рыцаря, и в стане их поднялся страшный переполох: с заполошными криками, толкаясь и падая, они кинулись бежать к воротам замка.

Приблизился Мархальт и, ни слова не говоря, вскинул на плечо свой заляпанный грязью шит. Тут послышался крик: «Защищайтесь, сэр!» Как выяснилось, это один из двух рыцарей решил покинуть свой наблюдательный пост на крепостной стене и вмешаться в ссору.

— С превеликим удовольствием, — отвечал сэр Мархальт и, перехватив поудобнее копье, ринулся навстречу противнику.

Сшиблись рыцари на полном скаку, и Мархальт скинул недруга с коня. Не успел он еще развернуться, как второй рыцарь атаковал его со спины. Мархальт на ходу обернулся и нанес такой удар сопернику, что и его сбросил наземь. После чего он соскреб засохшую грязь со щита и обернулся в сторону башни, где сгрудились трепещущие от страха дамы.

— Будем считать, что отчасти я уже отплатил за нанесенное оскорбление, — сказал он. — Этот щит подарила мне прекрасная дама, которая не чета вам! И я буду носить его таким, как он есть. Даже перепачканный грязью, он чище вас, бесстыдные поносительницы!

Тут сэр Мархальт заметил стоявших на опушке леса братьев и с настороженным видом приблизился к ним. Поздоровавшись, он поинтересовался, какое дело привело их в здешние края.

— Мы рыцари короля Артура, — отвечал сэр Гавейн, — едем на поиски приключений. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

— Вообще-то нет. Но если вы желаете устроить маленький турнир на копьях, то я к вашим услугам, сэры.

И с этими словами сэр Мархальт круто развернулся и занял боевую позицию посреди луга.

— Не стоит ввязываться в драку, — высказался сэр Ивейн. — Видно же, что перед нами хороший человек и достойный рыцарь. У нас нет причины враждовать с ним, и нет уверенности, что мы победим.

Но Гавейн посмотрел на солнце и сказал:

— До полудня еще далеко. По мне, так сейчас самое подходящее время для схватки. Ты же знаешь, что по утрам я силен, как никогда, а после обеда сила моя тает. Ни за что не прощу себе, коли упущу такой шанс. Только надо биться немедленно — теперь или никогда!

— Мы могли бы просто уехать.

— После того, как нам бросили вызов? Что ты говоришь, брат?! Нас же просто засмеют.

— Ну хорошо, будь по-твоему — согласился Ивейн. — Только тогда я первым выйду на поле. Ты сильнее и опытнее, брат. Если уж я потерплю поражение, то ты, по крайней мере, отомстишь за меня.

Сэр Гавейн попенял брату за неуверенность, но согласился пропустить его вперед.

И вот выехал Ивейн биться, однако, как и предсказывал, продержался недолго. Очень скоро сэр Мархальт сбросил его с коня, да еще и ранил в бок. После чего вернулся на исходную позицию и стоял там — безмолвный, неподвижный — в ожидании следующего противника.