– Я дам распоряжение, чтоб из всех хуторов близ станицы, где ты ее встретил, прислали сведения о поселенцах с двадцатого года.

– Сделай, Петро! – оживился Васька, схватил брата за руку и сжал ее. Сжал так крепко, что у него побелели пальцы, а Петро стало больно, он даже поморщился, но тиски не разжались. – Найди! Найди, прошу тебя...

– Будет тебе! – Петро выдернул руку. – Ну и хватка у тебя, никогда б не подумал. Ей-богу, Вася, знал бы, что ты так маяться будешь, сам бы ту девку застрелил.

– Но ты ее проиграл, а обещал мне отдать, – упрекнул тот.

Петро развел руками, мол, слаб. Да, карты остались его слабостью и, имея свободную минуту, но не имея партнеров, Петро перебирал колоду пальцами забавы ради. Пожалуй, Васькина страсть сродни его страсти, наконец, он его понял, поэтому хлопнул по колену и твердо пообещал:

– Всех получу. – А через паузу добавил: – Только как ты узнаешь, кто из них она? На бумаге всего-навсего имена будут.

– Узнаю. Пойму, – убежденно сказал Васька.

Прошел еще месяц. Петро стали приходить списки людей, которые прибыли со стороны и поселились в хуторах. Он отдавал их брату, тот прямо у него в кабинете падал на стул и читал, покусывая кончик уса, разумеется, его интересовали только женщины. Сухие сведения ничего не говорили ему, Васька брал списки домой, где подолгу вчитывался в текст, представляя за написанными от руки строчками людей, мысленно подставляя к фамилиям и именам с отчествами одно-единственное лицо. Петро ничего ему не говорил, лишь молча курил, устремив на брата пытливые глаза. А тот вообще ничего не замечал, казалось, забывал, что Петро находится тут же. Старший брат напоминал о себе, предлагая поужинать, тогда Васька шел к столу, машинально ел, а мыслями был далеко. В один из подобных вечеров обеспокоенный Петро, подозревая, что брат своего добьется, попросил его:

– Когда отыщешь ее, то сделай все поаккуратней. Без свидетелей.

– Ты про что? – очнулся Васька.

– Сам знаешь, про что, – пробурчал старший брат, глядя в стопку с водкой, которую вертел в руках. Водка проливалась на стол, что нисколько не занимало Петра. Он очень жалел, что не застрелил белогвардейку, теперь же стать помощником брата в темных делах не мог себе позволить. – Найдется хоть один свидетель – даже я не выручу тебя.

– Понял, – равнодушно пожал плечами Васька, выпил и отправился на кровать. Лежа, он изучал до полночи списки, не щадя единственного глаза.

Но однажды, получив от брата новый список, он сразу заметил непривычное отчество, длинное и заковыристое: Леонардовна. Образованный старичок-доктор, проживавший по соседству, просветил его, что имя отца этой женщины Леонард. Сколько Васька ни жил на свете, а таких имен не слыхал, значит, среди крестьян и рабочих не могло быть Леонардов, только у тех, кто стоял еще недавно выше них. Но самое интересное – фамилию Екатерины Леонардовны он прочел только на следующий день, едва проснувшись и взяв со стола лист! До этого Васька полностью был во власти отчества, подозревая, что оно принадлежит той, кого он задался целью найти. А когда прочел фамилию, тут-то и прошла по телу дрожь, и все сомнения улетучились. Он кинулся к брату, который брился у осколка зеркала, висевшего на стене:

– Гляди, Петро! Это она!

Тот ойкнул, порезавшись, и, промокая полотенцем кровь, взял лист медленно прошел к столу.

– Зовут Катерина, – взбудораженно говорил Васька. – А фамилия у нее... Яурова! Ты понял?

Петро нашел фамилию, после, не поднимая головы, исподлобья взглянул на брата:

– С чего ты решил, что это она?

– Как же! Ты проиграл ее, Бедоносец продал бабу Яурову. Назар сказал мне, будто она сбежала... Выходит, не сбежала? Выходит...

– Она жена ему, – закончил Петро тоном, каким разговаривают с непослушными отроками перед наказанием.

– Жена? – переспросил, будто недопонял Васька.

– И она, думаю, рассказала ему, что встретила тебя, а также как ты гнался за ней. Если с твоей Катькой что-то случится, Назар догадается, кто ее... – Он осекся, так как брат начал скоропалительно одеваться. – Куда это ты?

– Поеду туда... Проверю... Сейчас поеду!

– Ополоумел? – подскочил Петро, загородив собой выход.

Но Васька его отстранил и ринулся на лестницу, Петро кричал ему вслед:

– Возьми людей с собой! Опасно одному!

Но опомнился: зачем Ваське свидетели? Но брат его не услышал, он мчался к милиции, чтобы взять лошадь.

Лариса лежала в косметическом салоне с маской на лице, тампонами на веках, обмазанная шоколадом с головы до ног, закутанная целлофаном, укрытая простыней и покрывалом. После египетского солнца кожу надо напитать, увлажнить, разгладить, если вдруг какая-то морщинка вздумала поселиться на лице и остальных частях тела. Любить себя трудно, главное – дорого. Лариса не скупилась, но недавно в ее подростковом умишке родились взрослые мысли. А подкинула их Майка, пошутив по поводу виллы на Средиземном море. Дело не в вилле, а в том, что возраст торопит. Удастся ли ей иметь богатых любовников хотя бы до сорока? Уж очень много сейчас охотниц, почти вдвое младше ее, составляющих серьезную конкуренцию и нацелившихся на кошельки. На одного богача приходится двадцать милашек. Это не конкуренция, это уже террор. Лариса ничего не умеет делать, вернее – не хочет уметь, как же ей выжить в будущем? Она обдумывала как начнет выманивать крупные суммы, помимо тех, что дают, и отложит их на черный день, когда ни один богатый козел уже не посмотрит в ее сторону. И вдруг услышала у своего уха полушепот:

– Извини, поговорить надо.

Это сказал мужчина, голос молодой. А мужчина – потенциальный кошелек с купюрами. Лариса вынула из кокона руку, обмазанную шоколадной жижей, сняла тампон с одного века и посмотрела, кто ее беспокоит. Молодой, симпатичный, с оценкой минус один. У Ларисы есть собственная шкала, по которой она определяет уровень мужчины: деньги, положение, есть ли у него жена (хотя это не столь важно), размер квартиры (да, с точностью до квадратного метра!), насколько легко он расстается с деньгами, чем его взять. Разве дура определит это с первого взгляда? А Ларису почему-то многие считают дурой. Так вот данный тип по всем пунктам проигрывал, следовательно, ей он неинтересен, несмотря на молодость.

– О чем? – вернув тампон на веко, спросила она.

– О твоей подруге Майе.

– Ты кто? – спросила она вяло.

– Знакомый. Не могу ее найти. Где она?

– Не знаю. Мы прилетели из Египта, еще не виделись.

– Знаю, что вы были в Египте, – сказал он. – Мне она очень нужна. Не могла бы ты позвонить ей и назначить встречу? Я тебя отблагодарю.

– Чем же ты меня отблагодаришь, мальчик? – вздохнула Лариса.

– Чем захочешь.

– Я люблю красивые и дорогие вещи, они тебе не по карману. Ладно. На стуле в углу лежит сумочка, принеси. (Судя по шагам туда-сюда, он принес, уселся на стул рядом.) Достань телефон, он в кармашке.

– Достал.

Лариса снова высунула руку, сняла тампон, набрала номер.

– Не доступна, – сообщила она, протянув ему трубку.

– Но мне очень нужно.

– Тогда сиди и набирай номер. Когда появится связь, дашь телефон мне.

Все время, что Лариса лежала, он набирал номер. Она ушла в душ смывать маску, а он все сидел и тыкал пальцем в телефон. Лариса успела одеться, подкраситься, а он...

– Эй, может, ты запишешь ее номер и будешь звонить со своей трубы? – предложила Лариса.

Он поднялся со стула, глянул на нее и выпал в осадок. Это хорошо. У нее есть шансы доить мужиков до сорока.

– Я б хотел, чтоб с ней поговорила ты...

– Милый, меня не интересует, чего бы ты хотел, меня интересует только то, что я хочу.

Лариса забрала телефон и сумочку, пошла к выходу, а он плелся за ней: