Устроились в кафе под открытым небом, заказали пиво. Каюров затянулся сигаретой, не взглянув на Сергея, тот молчал и тоже курил.

– Чего ты от меня хочешь? – не выдержал Каюров.

– Версии, – коротко ответил Сергей. – Только не заливай про тайну следствия и тому подобную дребедень. Убит мой друг, убита его семья. Я не собираюсь разглашать ваши тайны, потому что лицо заинтересованное. Так какие версии?

– Пока две, – выпустив кольцо дыма, сказал Каюров. – Чеченский след...

– Серьезно? – скептически произнес Сергей, чуть не расхохотавшись.

– А что тебя не устраивает? – слегка завелся Каюров.

– Время. После первой войны Спасского комиссовали – ранение было тяжелое. Вторая война обошлась без его участия. Итак, прошло более десяти лет. Что ж на него раньше этот след не наступил?

– Иронизируешь? А это основная версия. У них же там кровная месть, и все прочее...

– Давай вторую, – вздохнул Сергей, понимая, что не убедит Каюрова, равно как и следствие.

– Ограбление, – потупился тот, видимо, соображая, что вторая версия с еще большим минусом.

Принесли пиво, Сергей налил из бутылки в стаканы себе и Каюрову, выпил до половины, после этого сказал:

– Крутые у вас грабители – автоматами орудуют. Конечно, в доме что-то искали, но у Спасского не было огромных денег и ценностей. И жестокость чрезмерная для ограбления. Сам-то что думаешь?

– А хрен его знает, что думать. – Каюров выпил пива, уложил локти на стол, свесил голову. – Начальство в панике, хочет утаить шило в мешке, журналистам суют под носы кулаки, чтоб не пищали. У нас же такого с лихих девяностых не случалось. Ну, собирали после бандитских разборок трупы, но чтоб всю семью... не было такого даже тогда. Думаю, твой Спасский кого-то крупно достал.

Уже кое-что, а не размытые идеи типа «кровная месть» на пару с ограблением. Раз так думает Каюров, то наверняка эта же мысль посетила еще кого-то из следственной группы. И необязательно она совпадает с мнением начальства, видимо, поэтому ее в версию не оформлена. К сожалению, в России две беды: дороги и начальники, а начальник всегда прав. При всем при том Сергею показалось: Каюров чего-то не договаривает. Закурив, он спросил:

– Неужели в вашем городе существуют крупные группировки, а вы о них не знаете?

– При чем здесь группировки?

– В доме Спасского побывало несколько человек, надеюсь, это не вызывает сомнений? Они были неплохо вооружены – автоматами. Следовательно, там поработала преступная группировка.

– В том-то и дело! – излишне горячо сказал Каюров. – По мелочевке, так везде и сколько угодно, а чтоб с автоматами... нет, такого не случалось.

– Но случилось, это неоспоримый факт. Кого Глеб мог так достать?

– Тебе зачем?

– Может, я сгожусь в качестве добровольного помощника...

– Не надо. Приехал отдыхать – отдыхай.

– М-да, отдых как раз самое то после всего случившегося, – усмехнулся Сергей.

– А нам для полного счастья не хватает только твоего трупа. Если Спасский куда-то вляпался, то его смели серьезные люди. Не лезь в это дело, разберемся сами.

– Кто спорит, – сказал Сергей, разливая пиво. – В доме не было матери Спасского, что с ней?

– Ты не знаешь? – удивился Каюров. – Жива она. В больнице лежит, ей операцию сделали, желчный пузырь удалили...

– Почему ты молчал? – вскочил Сергей. – В какой она больнице?

– В многопрофильной... в первой. Да сядь ты, остынь. (Сергей опустился на стул, подозревая, что у Каюрова есть еще информация.) К ней сейчас бесполезно идти. Нашлась «добрая» душа, пришла ее навестить и выложила ей, что старуха из всего семейства одна жива осталась. Бабку из шока еле вытащили, теперь колют, чтоб спала беспробудно.

– Говоришь, добрая душа? И кто такая?

– Неизвестно. Говорят, женщина к ней заходила лет сорока. Брюнетка, в дымчатых очках, высокая, спортивная. К сожалению, в палате тогда были две женщины, третья как раз вышла, а та, что описала приметы, старовата, могла и напутать.

Умение слушать было заложено в Сергее генетически, этим он отличался с детства. И сейчас уловил в интонации Каюрова, в построении фраз, что женщина пришла добить мать Спасского. А много ли старухе надо? Всего-то сказать несколько слов, которые способны убить. Но посетительнице не удалось выполнить свою подлую миссию, значит... Сергей положил деньги под стакан, поднялся:

– Ладно, спасибо, что уделил мне время.

– Куда ты? – забеспокоился Каюров. – В больницу?

– Нет. Моя семья торчит в гостинице, пора о ней подумать. Повезу их к морю, а на обратном пути заеду.

– Ну, бывай, – поднялся и Каюров.

– Я буду звонить тебе, держи меня в курсе, ладно?

– По мере возможности, – уклончиво ответил тот.

Пожали руки и разошлись в разные стороны. Свернув за угол, Сергей достал трубку, набрал номер и ждал, поглядывая по сторонам.

– Алло, Серега?

– Я, – сказал он. – Зяблик, твой тарантас на ходу?

– Стоит на приколе. Я на нем за город езжу, его ж не угонят. А угонят, так не жалко. Чего это ты вдруг им заинтересовался?

– Потому что твоим новым автомобилем здесь заинтересуются. Садись в тарантас и дуй к Спасскому. К утру доберешься, я подсчитал.

– Не понял, – протянул Зяблик.

– Помнишь, мы договорились: по первому зову... и так далее?

– Что-то случилось?

– Да.

– Но... Послушай, Серега, я не могу так сразу все бросить...

– Буду ждать тебя утром на трассе у въезда в город, – перебил его Сергей. – Денег захвати. И побольше.

Все, этого должно быть достаточно, чтоб Зяблик понял: случился прецедент, его помощь необходима. Друзей не кидают в трудную минуту, они сейчас даже не на вес золота, а оцениваются в каратах. Это тоже должен понимать Зяблик, потому что никому неизвестно, каким боком к нему повернется судьба. На кого тогда рассчитывать? То-то и оно.

Сергей заметил приближающееся такси, остановил его.

– На вокзал, – бросил он, садясь, водителю.

Полина старалась скрыть неуместную радость по поводу отъезда, но делала это неумело. Сейчас есть много женщин, отдающих всю себя работе, а она на первое место поставила семью, на второе и третье тоже, только на четвертом месте была работа. Последние дни, видя состояние мужа, Полина мечтала об одном: покинуть этот город. Да, это эгоистичное желание. Но что может сделать Сережа? Спасскому уже не поможешь, зачем же травить себя водкой, воспоминаниями и злостью? Казалось, ее мечта несбыточна, она и дети обречены сидеть в гостинице, в лучшем случае гулять в парке или по набережной у реки. Но вдруг явился Сергей и потряс билетами:

– Собирайся.

– А куда мы едем? – сдерживая рвавшееся наружу ликование, спросила она.

– В Туапсе к тете Рае, – ответил он, став вдруг таким, каким она привыкла его обычно видеть. – Там частный дом, козы, лес, море. И ждут нас, я уже звонил.

– Как тебе удалось билеты достать? – не верилось ей. – Это же поезд.

– Так еще не сезон, май – не лето. Живо собираемся. А назад полетим самолетом, дед Алеша отвезет в Краснодар.

Полина сбегала в магазин, купила целую сумку еды. В сумерках они были уже на вокзале, ждали проходящий поезд. Сергей занес вещи в купе, усадил детей, положил билеты на стол, деньги в сумочку жены, достал пластиковую карточку вместе с листком из блокнота и тоже положил на стол. Наблюдая за манипуляциями мужа, Полина встревожилась:

– Сережа, что это значит?

Он поцеловал детей, сказал, чтоб слушались маму, потом кивнул на выход:

– Идем, Полина.

У нее задрожали коленки и руки, еще отказываясь верить в то, о чем уже догадалась, Полина произнесла непослушными губами:

– Сумку оставь...

– Идем, – бросил Сергей через плечо, пробираясь к выходу. Людей в узком проходе вагоне толклось хоть и немного, но они мешали.

Он кинул сумку на перрон, повернулся к Полине, взял в ладони ее лицо и сказал:

– Я хочу, чтобы ты поняла: мне надо остаться.