Я прошел вслед за Карлом во внутренний кабинет, и он закрыл за нами дверь; стук пишущей машинки из приемной стал почти не слышен. Обстановка в этой комнатушке была более чем скромной: деревянный стол, три пластиковых стула и шкафчики с картотекой, выстроившиеся в ряд вдоль стены напротив окна. На шкафах стояли две фотографии: на одной была снята Линда с кошкой на коленях, на другой – запечатлен весь клан Дженкинсов: дети, внуки, двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы, зятья и невестки – все собрались на лужайке перед желтым домиком с голубыми ставнями. На рабочем столе Карла были аккуратно расставлены письменные приборы. Меленький американский флаг, укрепленный на пластмассовой подставке, стоял возле жестяной банки с желтыми карандашами и каменным пресс-папье, в котором, пожалуй, и необходимости-то не было за отсутствием на столе бумаг. Позади стола я разглядел стенной шкафчик со стеклянными дверцами – для хранения охотничьих ружей.

– Это агент Бакстер, – произнес Карл. Мужчина поднялся со стула и повернулся ко мне лицом. Он чуть подался вперед, чтобы пожать мне руку, причем свою перед этим незаметно вытер о брючину. Фэбээровец был худощавый, широкоплечий, с круглым лицом и плоским носом, как у боксера. Его рукопожатие было твердым и решительным, и, пока Карл представлял нас друг другу, он не отводил от меня взгляда. Странно, но лицо его показалось мне знакомым – он напоминал то ли известного киноактера, то ли спортсмена, – но я никак не мог вспомнить кого же именно; сходство было слишком мимолетным. Он был элегантен, с виду энергичен, и чувствовалась в нем спокойная уверенность профессионала.

Мы сели, и Карл обратился ко мне с вопросом:

– Ты помнишь тот день, зимой, когда я встретил вас возле заповедника?

– Да, – кивнул я, чувствуя, как щупальца страха начинают расползаться по телу.

– Джекоб ведь говорил тогда, что несколькими днями раньше вы слышали рев пикирующего самолета?

Я снова кивнул.

– Не смог бы ты рассказать агенту Бакстеру поподробнее, что именно вы слышали?

Я не видел пути к отступлению, не было никакой возможности солгать или уйти от вопроса, так что пришлось выполнить просьбу Карла. Я воспроизвел в памяти историю, сочиненную Джекобом, и пересказал ее агенту ФБР.

– Шел снег, – начал я. – Сильный, как сегодня, так что мы не были уверены в том, что самолет падал. Звук был такой, будто барахлил мотор. Мы остановились у обочины дороги, чтобы прислушаться повнимательнее, но так больше ничего и не расслышали – ни грохота крушения, ни рева мотора, ровным счетом ничего.

Ни Карл, ни агент Бакстер не проронили ни слова.

– Возможно, это был просто-напросто шум аэросаней, – добавил я.

Агент Бакстер держал на колене маленький черный блокнот. По ходу моего рассказа он делал в нем кое-какие пометки.

– Вы помните дату? – спросил он.

– Мы встретились с шерифом в канун Нового года. А то, о чем мы говорим, произошло несколькими днями раньше.

– Но это случилось недалеко от того места, где я вас видел? – спросил Карл. – Возле Андерс-парка?

– Верно.

– С какой стороны вы ехали?

– С южной. Мы находились недалеко от въезда в парк.

– Вы проезжали мимо фермы Педерсона?

Я кивнул; сердцебиение усиливалось, и я уже начинал ощущать пульсирующую боль в висках.

– Вы не согласитесь съездить с нами туда завтра? – спросил агент Бакстер.

Я растерянно взглянул на него.

– В заповедник?

– Мы отправимся утром, – уточнил Карл. – Когда кончится снегопад.

С моего пальто стекал на пол растаявший снег. Я начал стряхивать его, но, заметив, как дрожат у меня руки, остановился.

– А в чем, собственно, дело? – спросил я. Возникла короткая пауза: стражи порядка, видимо, задумались над тем, кому из них следует мне ответить и насколько откровенно. Наконец агент Бакстер еле заметным жестом руки передал слово Карлу.

– ФБР ищет самолет, – сообщил тот.

– Разумеется, информация эта строго конфиденциальна, – добавил агент.

– Я уверен, что Хэнк это понимает.

Агент ФБР откинулся на стуле, скрестив ноги. Его черные ботинки были начищены до блеска, и на них кое-где сверкали капельки воды, оставшиеся после прогулки по снегу. Он посмотрел на меня долгим, пронизывающим взглядом.

– В июле прошлого года, – начал он, – на выезде из Чикагского Федерального резервного банка была ограблена бронемашина. В начале расследования мы предполагали, что ограбление было инсценировано и на самом деле кража денег произошла в стенах банка, но эта версия нас так ни к чему и не привела. И вот в декабре был арестован за убийство своей давней подружки водитель той самой машины. Когда его адвокат сообщил ему, что преступление тянет на двадцать пять лет лишения свободы, он тут же бросился звонить нам, чтобы заявить о своем желании дать важные свидетельские показания.

– И сдал своих приятелей, – догадался я.

– Вот именно. Но он все равно имел на них зуб, поскольку после кражи они смылись, не отдав ему причитающуюся долю, так что он без сожаления выдал их следствию, и мы пошли на то, чтобы сбавить ему срок наказания.

– А вы поймали грабителей?

– Мы выследили их в Детройте, их родном городе, и установили круглосуточное наблюдение за их квартирой.

– Наблюдение? Почему же вы сразу не арестовали их?

– Мы хотели взять их с деньгами. У нас не было уверенности в том, что они начали их тратить. Оба они имели работу и на паях снимали убогую квартирку в районе стадиона, так что мы предположили, что ребята просто выжидают, хотят убедиться, что их уже не разыскивают. К сожалению, наблюдение наше себя не оправдало, и подозреваемые скрылись. Одного из них мы задержали на следующий же день при попытке пересечь канадскую границу, но другой исчез. Мы уже потеряли надежду разыскать его, когда моему коллеге позвонил осведомитель и сообщил, что подозреваемый собирается взлететь на маленьком самолете с аэродрома на окраине Детройта. Мы спешно выехали на место, но перехватить самолет не успели – он уже оторвался от земли.

– А разве нельзя было вылететь следом за ним? – спросил я.

– В этом не было необходимости.

– Маршрут его следования был уже известен, – вставил Карл с нескрываемым удовольствием. Он откинулся на стуле и с ухмылкой взглянул на агента. Бакстер не удостоил его вниманием.

– Осведомитель сообщил нам предполагаемое место приземления самолета. Это был еще один маленький аэродром, на этот раз на севере Цинциннати. – Агент сделал паузу и, нахмурившись, уставился на меня. – К сожалению, самолет так и не приземлился.

– Может быть, он полетел в другом направлении?

– Возможно, но сомнительно. По ряду причин мы склонны считать информацию нашего осведомителя абсолютно достоверной.

– Полагают, что самолет потерпел аварию, – вмешался Карл. – И потому агенты ФБР прослеживают его маршрут, следуя из города в город.

– А деньги были в самолете? – спросил я.

– Думаем, что да, – сказал агент.

– Большая сумма?

Агент Бакстер метнул взгляд в сторону Карла. Потом посмотрел на меня.

– Несколько миллионов долларов.

Я тихонько присвистнул и повел бровями, изображая искренне изумление.

– Мы хотели бы выехать на место часов в девять утра, – сказал Карл, – как только уляжется метель. Ты сможешь отправиться с нами?

– Карл, я же не видел, как самолет падал. Я лишь слышал рев мотора.

Оба выжидательно уставились на меня.

– То есть я хочу сказать, что сомневаюсь в успехе этой поездки.

– Мы понимаем, что это всего лишь смелое предположение, мистер Митчелл, – сказал агент Бакстер. – Но на данном этапе расследования в нашем распоряжении имеются одни только гипотезы.

– Нет, просто я не смогу вам ничего показать. Я ведь даже не выходил из машины. С таким же успехом вы одни можете проехать по Андерс-парк-роуд и увидеть то же самое.

– И все-таки мы будем вам очень признательны, если вы согласитесь составить нам компанию. Всякое может случиться – вдруг на месте вы вспомните еще что-нибудь.