Я уставился в окно, ожидая реакции Сары. Мы проезжали мимо здания средней школы Дельфии. Оно было огромным, современным, во всех окнах горел яркий свет. Очевидно, сегодня вечером там намечалось какое-то мероприятие: спортивные соревнования, спектакль или концерт. Автомобили один за другим подъезжали по кружной аллее к зданию школы. Подростки толпились во дворе, вспыхивали огоньки сигарет. Родители направлялись с автостоянки к стеклянному входу в школу.

Сара молчала.

– Когда же, уже после того, как вызвал полицию, я увидел, что он жив, мне стало не по себе, я буквально остолбенел. Но даже если бы я и нашел способ прикончить его, то все равно бы этого не сделал. – Я взглянул на Сару. – Мне не хотелось, чтобы он умирал, – добавил я.

– А сейчас?

Я пожал плечами.

– Он мой брат. У меня такое ощущение, будто я на время заставил себя забыть об этом, но чувства к брату оказались сильнее, чем я мог предположить.

Сара ничего не сказала, и я закрыл глаза и позволил себе расслабиться и погрузиться в дрему. Я слышал плач Аманды и даже улавливал его ритм. Вскоре мне начало казаться, что он уносится куда-то вдаль.

Когда я снова открыл глаза, мы уже въезжали в Форт-Оттова. Из-за кустарников, что тянулись стеной вдоль дороги, выскочили трое мальчишек, которые обрушили на нашу машину целую батарею снежков. Подсвечиваемые фарами, они падали на дорогу и разбивались.

Сара сбавила скорость.

– Если он останется жив, нам обоим грозит тюрьма.

– Я хотел поступить по справедливости, – сказал я, – но никак не мог решить для себя, как это должно выглядеть. Я хотел защитить нас и в то же время спасти Джекоба. Я хотел всего сразу.

Взглядом я обратился к Саре за ответом, но лицо ее оставалось бесстрастным.

– Впрочем, моим желаниям не суждено было сбыться, – продолжил я. – Пришлось все-таки выбирать одно из двух.

Сара понизила голос до шепота.

– Ты поступил правильно, Хэнк.

– Ты так считаешь?

– Если бы он сломался, мы бы уже сейчас были в тюрьме.

– А ты думаешь, что он наверняка бы сломался? Мне было необходимо услышать ее «да» в ответ, оно бы утешило меня и приободрило, но Сара сказала совсем другое:

– Он твой брат. Если ты посчитал, что он становится опасным, значит, так оно и было.

Нахмурившись, я уставился на свои руки. Они слегка дрожали. Я попытался унять дрожь, но руки меня не слушались.

– Расскажи, что было дальше, – попросила Сара. Я продолжил. Рассказал, как выстрелил в Джекоба, как ездил обратно к Сонни, чтобы выключить свет. Как вызывал по радио полицию, как Джекоб схватил меня за щиколотку. Уже на подъезде к дому я начал описывать свой разговор с сотрудниками шерифа. Сара заехала в гараж, и мы еще какое-то время оставались в машине, пока я не закончил; двигатель был выключен, и мы чувствовали, как подкрадывается озноб. Аманда не смолкала ни на минуту, ее голосок казался теперь скорее усталым, нежели раздраженным. Я протянул назад руку и, вытащив девочку из люльки, передал ее Саре, которая безуспешно пыталась успокоить ее, пока я продолжал говорить.

Я рассказал Саре о том, как навещал Джекоба в палате.

– Он улыбнулся мне так, как будто все понял, – проговорил я, хотя сам и не верил в это. Я взглянул на жену, пытаясь угадать по ее лицу, поверила ли она, но в этот момент Сара как раз корчила рожицы, забавляя Аманду. – Он как будто простил меня, – добавил я.

– Скорее всего, он просто в шоке, – сказала Сара. – Пока, Наверное, даже не может вспомнить толком, что произошло.

– А потом вспомнит? – Мне отчаянно хотелось верить в то, что этого не случится; как утопающий за соломинку, я хватался за эту идею. Я был бы рад, если бы Джекоб выжил и обо всем забыл – о деньгах и стрельбе, обо всем, что с этим было связано.

– Не знаю.

– Если он заговорит, за нами, наверное, тут же придут и арестуют без всякого предупреждения.

Сара кивнула, потом склонила голову и поцеловала Аманду в лобик. Девочка все еще плакала, но уже гораздо тише. Сара ласково прошептала ее имя.

– Нам нужно вынести деньги из дома, – почти скороговоркой произнес я. В словах моих сквозила паника, она спрессовала их, скомкала в нечленораздельную фразу. – Мы должны спрятать их где-то или взять…

– Шшш, – успокоила меня Сара. – Все хорошо, Хэнк. С нами ничего не случится.

– Почему бы нам не сбежать? – выпалил я не задумываясь.

– Сбежать?

– Мы могли бы собраться прямо сейчас. Взять деньги и исчезнуть.

Она бросила на меня угрюмый взгляд.

– Бегство будет означать признание. Именно на этом нас и поймают Что сделано – то сделано, теперь нам остается лишь ждать и надеяться на лучшее.

По улице проехала машина; Сара проводила ее взглядом, наблюдая за ней в зеркальце заднего вида. Когда она вновь заговорила, голос ее прозвучал очень тихо.

– Доктора полагают, что он умрет.

– Но я не хочу, чтобы он умирал, – воскликнул я. И не потому, что действительно так думал, просто на душе было легче от этих слов.

Сара повернулась и в упор посмотрела на меня.

– Мы можем выстоять, Хэнк, но только если будем предельно осторожны. Мы не вправе позволить себе переживать по поводу случившегося. Все это нужно рассматривать как несчастный случай. У нас не было выбора.

– Но то, что произошло с Джекобом, нельзя назвать несчастным случаем.

– Ты не прав. С того момента, как Лу схватился за ружье, события развивались именно по сценарию несчастного случая. Нашей вины в этом нет.

Она коснулась щечки Аманды, и ребенок наконец затих. В машине как-то сразу стало просторнее без ее плача.

– То, что мы совершили, само по себе ужасно, – продолжала Сара. – Но это не значит, что мы отъявленные негодяи и грешники и не имели права так поступить. Мы спасали себя. Каждый твой выстрел был самозащитой.

Убрав с лица упавшую прядь волос, она взглянула на меня, ожидая ответа. И я понял, что она была права в своих рассуждениях. Именно такими словами можно было убедить себя в том, что все наши действия были оправданны и простительны, что их жестокость диктовалась не нашим желанием, но ходом событий, развитием ситуации, заложниками которой мы невольно оказались. Да, действительно, мы не являлись виновниками трагедии, а были лишь еще двумя несчастными в списке ее жертв. Только уверовав в это, можно было продолжать жить, обрести душевный покой.

– Ты согласен со мной? – прошептала Сара.

Я посмотрел на Аманду, на ее кругленькую головку и крошечные пальчики и почувствовал, как спадает напряжение.

– Согласен, – шепнул я в ответ.

Мы как раз выбирались из пикапа, когда темноту гаража прорезал луч света. К дому подъезжала машина. Я обернулся и, щурясь, пытался разглядеть ее.

– Это полиция, – сказала Сара.

Услышав это, я почувствовал, что силы меня покидают. Если я и испугался, то лишь на уровне подсознания. «Джекоб заговорил, – пронеслось в голове. – Они пришли, чтобы арестовать нас». Мысль эта, едва родившись, тут же меня покинула. Я был слишком измотан, чтобы реагировать на подобные предостережения, слишком близок к пределу своих физических возможностей.

Фары погасли, и полицейская машина обрела видимые очертания, зловещей тенью вырисовываясь в глубине подъездной аллеи. Хлопнула дверца.

До меня донесся мой собственный стон.

– Тсс, – произнесла Сара. Она протянула ко мне руку. – Они пришли лишь за тем, чтобы сказать, что он умер.

Но она ошиблась.

Я заставил себя двинуться по аллее; возле полицейской машины меня поджидал помощник шерифа, похожий на сельского парнишку.

Он заехал, чтобы передать нам собаку Джекоба.

Сара подогрела оставшуюся лазань. Мы ели за кухонным столом, сидя напротив друг друга. Мэри-Бет тоже положили в миску немного лазани, но пес есть отказался. Он лишь обнюхал еду и, подвывая, вышел из кухни. Пока мы ужинали, слышно было, как он бродит по дому.

– Наверное, ищет Джекоба? – предположил я. Сара подняла на меня взгляд.