Но отчего-то медлил. Может, она ошиблась, и это был обычный листок бумаги?

Нет, она видела, как изменилось его лицо, когда он прочитал то, что там было написано. Наверняка это было новое послание Призрака. Но почему он скрывает такую важную информацию? Почему?

Внезапно ответ вспыхнул у нее в мозгу. А что, если Саймон намеренно покрывает преступника? Что, если ему известно, кто на самом деле этот Призрак?

Нет, этого просто не может быть. Клер попыталась избавиться от этой мысли, но безуспешно. Если Саймон действительно кого-то покрывает, то он постарается скрыть доказательство того, что под арестом сидит невиновный человек.

Но кого он может покрывать? Ее деда или кого-то другого? Лорда Фредерика? Леди Розабел? Леди Эстер? Или этот человек не имеет отношения к семье Клер?

И еще. Если все эти ограбления были затеяны для того, чтобы посадить за решетку ее отца, зачем было совершать новое ограбление? Ведь оно ставит под сомнение его виновность.

Клер окончательно запуталась. Однако теперь визит Саймона в тюрьму приобрел новый, зловещий оттенок. Он сказал, что хотел посмотреть в глаза человеку, который обокрал его мать. Но что, если причина была иная? Может, его терзает чувство вины, оттого что за решеткой сидит невиновный?

Она уже не знала, что думать, но твердо понимала одно: Саймон каким-то образом связан с Призраком.

Похоже, приход полицейского сыграл ей на руку. Если бы она спросила Саймона о записке, он стал бы отпираться, что нашел ее, а потом при первой возможности постарался бы ее уничтожить.

Клер решительно выпрямилась. У Саймона есть улика, которая поможет ей освободить отца. И она сделает все, чтобы добыть листок, спрятанный во внутреннем кармане его фрака.

Даже если ради этого ей придется его соблазнить.

Саймон вставил ключ в парадную дверь своего дома в Белгрейвии, готовый в любую секунду броситься вдогонку, за Кларой, которая покорно стояла рядом с ним на крыльце. В лунном свете ее лицо казалось загадочным. Одной рукой Саймон придерживал ее за талию. Всю дорогу она непринужденно болтала, но он не мог не почувствовать, что она скована и напряжена.

Он боялся, что она опять передумает и убежит в темноту.

Всего полчаса назад, когда он вышел от леди Хейвенден, собираясь отправиться на поиски обладателя медной пуговицы, из коридора навстречу ему шагнула Клара. В тот момент он ломал голову над загадкой нового послания Призрака, но манящий взгляд ее голубых глаз не мог оставить его равнодушным. Положив руки ему на грудь, она тихо произнесла:

– Я приняла решение, Саймон; Я буду твоей любовницей.

В его жилах вновь закипела кровь. В одну секунду она разожгла в нем пожар. Но обстоятельства не позволяли ему отдаться своим желаниям. Он должен расследовать преступление и выяснить, кто оставил под шкатулкой записку.

До чего же неподходящий момент!

Он взял ее за запястья и поцеловал ладони. Нежность ее кожи причиняла ему почти физическую боль.

– Клара, дорогая, ты не пожалеешь об этом. К завтрашнему вечеру все будет готово к твоему переезду…

– Нет! Сегодня. До завтра я могу передумать. Я знаю, что я передумаю!

Ее колотила нервная дрожь, и Саймон понял, что, если не увезет ее в Белгрейвию прямо сейчас, она действительно может передумать, и тогда он потеряет ее навсегда. Должно быть, ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы решиться на такой грех. Клара считает, что отношения мужчины и женщины должны быть освящены браком. Наверное, он будет ее первым мужчиной после мужа.

Эта мысль подействовала на него возбуждающе. Нужно решаться немедленно.

– Я только скажу пару слов леди Хейвенден.

– Это обязательно?

– Она просила меня вернуться, – соврал Саймон. – Я только скажу, что уезжаю.

Пока Клара ждала его в коридоре, Саймон незаметно передал пуговицу полицейскому, распорядившись поискать ее владельца среди гостей. Потом Клара отдала лакею записку для леди Эстер. Когда они, наконец, вышли из дома через черный ход, она выглядела очень взволнованной и счастливой, но Саймон не мог избавиться от ощущения, что она все еще сомневается в правильности принятого ею решения.

Даже сейчас, в темноте, он чувствовал, как она напряжена. Ему не терпелось заставить ее расслабиться и раствориться в чувственном наслаждении. Когда она будет лежать под ним обнаженная, она забудет все свои страхи и сожаления.

Он не сомневался в этом.

Саймон толкнул дверь и пропустил Клер в слабо освещенную прихожую. На маленьком столике возле лестницы горела масляная лампа. Клара сделала несколько неуверенных шагов, потом остановилась, разглядывая натюрморты, висевшие на бледно-оливковых стенах, темный мраморный пол и высокие белые колонны.

– Как на итальянской вилле, – сказала она.

Его позабавило ее удивление. Он подошел к ней и обнял.

– А ты ожидала увидеть красный бархат и картины с обнаженными женщинами?

Она строго посмотрела на него своими голубыми глазами.

– Да, что-то в этом роде. Я думала, обстановка будет соответствовать тем безобразиям, которые здесь происходят.

Саймон усмехнулся:

– Безобразиям? Я принимаю это как вызов. Вот увидишь, я заставлю тебя переменить свое мнение.

Прижавшись губами к ее рту, он начал ее целовать. Ее тело напряглось, но губы были мягкими и раскрылись, позволяя ему проникнуть внутрь. Этого было достаточно, чтобы свести его с ума. Ему приходилось себя контролировать, чтобы не испугать ее слишком сильным напором. Она должна доверять ему. Он осторожно гладил ее лицо, шею, волосы. Только после того как она немного расслабилась, он опустил руку к ее мягким округлым бедрам.

Она просунула руки ему под фрак, отчего у него так забилось сердце, что он едва не задохнулся. Неловкие движения ее ладоней были эротичнее уверенных ласк куртизанок. Внезапно он почувствовал, что ему мешает одежда. Расстегивая ее накидку, он касался подушечками пальцев ее обнаженной шеи. Между ног ее кожа должна быть ее теплее и шелковистее.

Он не мог дождаться, когда их обнаженные тела сольются в одно целое.

Словно в ответ на его мысли, Клара тихо застонала. Его обдало жаром; он жаждал обладать этой женщиной, а до ближайшей кровати еще нужно дойти. Не отрываясь от ее губ, он начал подталкивать ее назад, в полумрак гостиной.

Вдруг он услышал чьи-то шаги. Шаги приближались, потом начали быстро удаляться.

Клара замерла и обернулась, вглядываясь в темноту.

– Кто там?

– Это всего лишь миссис Багли, моя экономка. Наверное, она слышала, как мы вошли.

– Я думала, здесь никого нет.

– Здесь действительно никого нет, кроме миссис Багли и ее мужа. Не волнуйся, они не любопытны.

– Но она, должно быть, видела нас.

Клара занервничала. Нахмурившись, она прикусила нижнюю губу.

Его плоть мгновенно отреагировала. Черт, необходимо себя контролировать. И вообще, о чем он думал, когда собирался взять ее на кушетке в гостиной? Если он испепелит себя впервые две минуты, у него не получится соблазнить ее так, как он планировал.

Но прежде нужно избавиться от проклятой записки. Не дай Бог, она выпадет из кармана. Клара слишком догадлива, чтобы не понять важность этого документа, а он намеревался показать ее только магистрату.

– Идем, – сказал он. – У меня кое-что есть для тебя. Он взял лампу и, обняв Клер за талию, повел ее к себе в кабинет. Другим женщинам он запрещал входить в эту комнату, но сегодняшний вечер был исключением.

Сама Клара была исключением.

В ее глазах вспыхнул интерес. Она с любопытством оглядывалась по сторонам, отмечая все: и стол красного дерева, и удобные кресла у камина, и стеллажи с книгами. Она подошла к одной полке и принялась читать названия на корешках.