– Не вздумай открывать! – пропищала Натка.
Приложив палец к губам, Ката прислушалась. Вроде бы все тихо.
– На крыльце никого нет.
– Тогда почему ты крадешься?
– На всякий пожарный.
– На какой пожарный? – Наталья взяла на руки заинтригованную Леопольдину. – Сегодня она будет спать со мной.
– Ради бога.
Осторожно ступая по мраморному полу, они подошли к лестнице.
– Все в порядке, все в полном порядке, – твердила Катарина.
– Ага, ага, в полнейшем, – успокаивала себя Натка.
– Вашу мать! Какого черта опять шастаете? – прогремело с площадки второго этажа.
Если вас когда-нибудь пугали сумасшедшие, то вы отлично поймете состояние Катки с Натальей, когда внезапно раздались вопли свекрови.
Завизжав, женщины присели на корточки и обхватили головы руками. Низкий голос Розалии заставил сжаться их желудки в маленькие комочки.
– Что с вами? Вы спятили?
Очень часто после сильного страха на человека нападает сонливость. Она буквально валит с ног.
На ватных ногах Катарина прошмыгнула мимо свекрови и направилась к себе.
– Наталья, объясни, что вы делали в холле, почему крались?
– Вы нас чуть до инфаркта не довели.
– Отвечай на вопрос!
– На крыльце кто-то был!
– Опять твои шизофренические штучки? Предупреждаю последний раз: еще одно слово о твоих видениях, и ты отправишься на лечение в психушку.
– Но…
– Дуй к себе!
Минуту спустя коридор опустел. Копейкина заснула мгновенно, Розалия отбыла в царство Морфея сравнительно быстро, а Натка продолжала ворочаться в кровати, прислушиваясь к малейшему шороху.
Но дом Иннокентия был большим, просто огромным, посему Наталья не могла слышать, как неизвестный, стоя на крыльце, коснулся дверной ручки.
* * *
Утром в спальню ворвалась Розалия. Стащив с невестки одеяло, свекровь затараторила:
– Просыпайся! Наташка была права, ночью к нам наведывались гости.
Не в силах расстаться с опьяняющей сонливостью, Катарина зевнула.
– Какие гости?
– Вставай, говорю! Быстро-быстро, надевай тапки.
Розалия была на взводе: нижняя губа дрожала, а самое главное – свекровь предстала пред очами Копейкиной без макияжа! Это было вдвойне удивительно. Значит, в доме действительно произошло нечто экстраординарное. Розалия Станиславовна относилась к той категории вечно молодящихся дамочек, которые в случае пожара не покинут помещение, пока не накрасят глаза и не облачатся в вечернее платье.
Взглянув на встревоженную свекровь, Копейкина проснулась окончательно.
Наталья стояла на крыльце в пижаме. Не переставая качать головой, она, словно загипнотизированный удавом кролик, пялилась на белую стену особняка. Увидев Катку, Натали очнулась:
– Я тебя предупреждала, а ты не верила. Полюбуйся!
Катарина подошла к Натке, повернулась и… Холодок пробежал по ее телу.
Красной краской на стене было выведено: «Убирайтесь вон!»
– Что это?!
– Ты меня спрашиваешь? Я вышла на улицу, хотела пройтись босиком по росе… – Наталья опустила голову. – Я всегда об этом мечтала.
Розалия выругалась.
– Идиотка! В коттедже она по росе не бегала, а здесь ей вдруг приспичило. Ближе к сути, кретинка!
– Открыла дверь, поздоровалась с солнышком, с голубым небом, сосенками…
– Не выводи меня, гадина!
– Потом увидела надпись и… крысу!
– Крысу?
Катарина проследила за взглядом Натальи и взвизгнула. Возле перил лежала дохлая крыса. Да не простая крыса, а крыса-мутант. Таких огромных грызунов Копейкиной еще видеть не доводилось.
– Узнаю, чьи это шуточки, в порошок сотру, – бушевала свекровь, – заставлю сожрать крысу и языком стереть надпись!
Катка забежала в гостиную.
Кому? Кому в голову могла прийти идея столь коварной шутки?! И тут же внутренний голос вопросил: «Шутки ли? За подобные шутки в зубах бывают промежутки!»
Да и какой нормальный человек ради забавы проберется ночью на чужую территорию и примется изрисовывать стены? Нет, здесь дело нечисто.
Наспех переодевшись, Копейкина направилась по тропинке в сторону поляны. Проникнуть на участок Красницкого могли только через ту калитку. Она не закрывается, а значит…
Взгляд ее наткнулся на окурок. Ката нагнулась. А вот и улика! Вчера окурка не было, она это точно помнит – тропинка была чистой, без признаков какого-либо мусора.
Пришлось возвращаться домой и взять из шкафчика в кухне маленький полиэтиленовый пакет. Не зря Копейкина любила детективы – она, как никто, знала, как нужно поступать при обнаружении следов пребывания поблизости злоумышленника.
Аккуратно, с помощью прутика, она поместила окурок в пакет и спрятала его в карман.
Зачем все это ей понадобилось – вопрос сложный. Просто интуиция не переставая твердила – возьми, положи, сохрани!
Опасения ее оправдались. Калитка была открыта настежь. Теперь Катарина испугалась по-настоящему.
Как поступить в сложившейся ситуации? Позвонить в милицию или постараться забыть неприятный инцидент? Ни тот, ни другой вариант не подходили. В милицию звонить глупо, они все равно ничего не сделают. Сошлются на местного балагура-юмориста, решившего после изрядной порции спиртного поиграть на нервишках новоявленных соседей.
Соседи… Что Катка о них знает? Ничего. Вот с этого и надо начать свое маленькое расследование. Познакомиться, поговорить, а там, глядишь, шутник и сам сознается в учиненном злодеянии.
Немного успокоившись, Копейкина вернулась в особняк. Леопольдина отчаянно просилась на улицу.
– Э, нет, подруга, сначала наденем тебе ошейник и поводок.
Мартышка начала капризничать.
– Или будешь сидеть дома!
Пока Наталья стирала со стены надпись, а Розалия металась по гостиной, обдумывая все более изощренные способы мести ночному пакостнику, Копейкина спрятала в кабинете пакет с окурком. Пусть лежит до лучших времен, может, улика еще пригодится.
На душе остался неприятный осадок. Катка стала бояться наступления сумерек. Ведь именно с покровом ночи наши страхи усиливаются во сто крат. Именно ночью человек чувствует себя более беззащитным и уязвимым…
ГЛАВА 4
Семен Владимирович зашел в предбанник в прекрасном расположении духа. Пожалуй, Фетисов был одним из немногих, кто любил посидеть в баньке не на сон грядущий, а днем. Когда, распаренный, с раскрасневшейся кожей, он выходил на улицу, мир казался ему прекрасным и бездонным.
За кружечкой холодного пивка Семен любил помечтать о жизни или пофилософствовать о вечном. Эра Валентиновна страсть супруга не разделяла. Ее вполне устраивала обычная ванна, а баня, по мнению Фетисовой, это вообще пережиток прошлого.
Скинув одежду, Семен прошмыгнул в парную.
Жар мгновенно охватил все тело. Поры расширились, на коже выступили капельки пота.
Расположившись на скамейке, Семен выплеснул на раскаленные камни ушат воды и блаженно вздохнул. Как же хорошо в собственной баньке! Но было бы совсем прекрасно, если бы ему составила компанию та блондиночка из ток-шоу. Красива, чертовка, – все при ней: рост, фигура, грудь. Не то что вечно недовольная супруга.
Семен закрыл глаза. Сердце его учащенно забилось, в висках закололо.
Сказывается возраст. Он уже далеко не юнец и просиживать в бане часами, как это случалось в былые дни, не может. Минут через пять Фетисов вышел в предбанник отдышаться.
Перед глазами его запрыгали серые точки. Он присел на топчанчик. Жутко хотелось пить.
Придя в себя, Семен Владимирович вернулся в парилку.
Очередной ушат воды окатил камни. Раздалось шипение.
Фетисов взял березовый веник. Отхлестав себя по ногам и животу, мужчина ощутил гул и шум в ушах. Это был знак – необходимо снова выбежать в предбанник.
Дернув ручку, Семен вздрогнул. Дверь была заперта.
– Черт! Что за шутки?!
Он забарабанил в дверь. Тщетно.
Обливаясь потом, Фетисов заорал:
