Свидетель: Нет.
Следователь: Вы не выходили еще раз?
Свидетель: Нет, не выходил.
Следователь: И не слышали других выстрелов?
Свидетель: Только этот; вернувшись, я заснул, а примерно в четверть четвертого меня разбудил шофер, отправлявшийся за доктором.
Следователь: Обычно ли для браконьеров стрелять так близко от дома?
Свидетель: Да, весьма. Но браконьеры обычно приходят с другой стороны угодий, со стороны болот.
Доктор Торп дал показания о том, что его вызвали для осмотра покойного. Он жил в Стэпли, почти в четырнадцати милях от Ридлсдейла. В Ридлсдейле не было ни одного медицинского работника. Шофер разбудил его в 3.45 ночи, он быстро оделся и поехал вместе с ним. Они были в охотничьем домике Ридлсдейла в половине пятого.
Осмотрев покойного, он определил, что тот был мертв уже три или четыре часа.
Пуля пронзила легкие, и смерть наступила от потери крови и удушья. Она не была мгновенной — покойный умирал в течение некоторого времени. Доктор Торп провел посмертный осмотр и обнаружил, что пуля отклонилась от ребра. Он не нашел никаких признаков, указывающих на то, была ли рана нанесена рукой самого покойного или чужой рукой. Никаких других примет насилия не было.
Инспектор Крейкс из Стэпли приехал в автомобиле вместе с доктором Торпом. Он также осмотрел тело. Труп лежал на спине между дверью оранжереи и крытым колодцем, расположенным рядом с домом. Как только рассвело, инспектор Крейкс исследовал дом и поверхность земли вокруг. Он обнаружил следы крови на всем протяжении дорожки, ведущей к оранжерее, и признаки того, как если бы тело волокли. Эта дорожка упиралась в главную дорожку, ведущую от ворот к передней двери (план прилагается). В месте соединения этих двух дорожек начинался кустарник, который рос с обеих сторон дорожки, ведущей к воротам и дому егеря. Следы крови вели к небольшой лужайке в середине кустарника, примерно на полпути между домом и воротами. Здесь инспектор нашел большую лужу крови, носовой платок, пропитанный кровью, и револьвер. На носовом платке виднелись инициалы Д.К., а револьвер был маленьким пистолетом американского образца и не содержал никаких меток. Дверь оранжереи оставалась открытой, когда прибыл инспектор, а ключ был вставлен в замочную скважину изнутри.
Инспектор отметил, что покойный был в смокинге и лакированных туфлях, без шляпы и пальто. Его промокшая насквозь одежда, кроме того, что вся была в пятнах крови, выглядела очень грязной и измятой.
В кармане лежал портсигар и маленький плоский складной нож. Спальню покойного обыскали на предмет бумаг и прочего, но пока не нашли ничего, что могло бы пролить свет на обстоятельства случившегося.
Затем повторно вызвали герцога Денверского.
Следователь: Я хотел бы спросить вашу светлость, видели ли вы когда-либо револьвер у покойного?
Герцог Д.: Не видел со времен войны.
Следователь: Вы не знаете, носил ли он револьвер с собой?
Герцог Д.: Я понятия не имею.
Следователь: Вы не можете предположить, кому принадлежит этот револьвер?
Герцог Д. (в большом удивлении): Это мой револьвер, из ящика письменного стола, находящегося в кабинете. Как он у вас оказался? (Волнение в зале.)
Следователь: Вы уверены?
Герцог Д.: Абсолютно. Я видел его там на днях, когда искал кое-какие фотографии Мэри для Кэткарта, и я помню, как сказал тогда, что он начал ржаветь. Там есть пятнышко ржавчины.
Следователь: Вы держали его заряженным?
Герцог Д.: Бог мой, нет! Я даже не знаю, как он там оказался. Предполагаю, что я захватил его как-то вместе со старым армейским имуществом и нашел среди охотничьего снаряжения, когда приехал в Ридлсдейл в августе. По-моему, патроны были с ним.
Следователь: Ящик был заперт?
Герцог Д.: Да, но ключ был в замке. Моя жена говорит, что я небрежен.
Следователь: Кто-либо еще знал, что револьвер был там?
Герцог Д.: Флеминг знал, наверное. Я не знаю, кто еще.
Детектив-инспектор Паркер из Скотланд-Ярда, прибывший в пятницу, был еще не готов дать показания. Он только начал расследование, и некоторые детали наводили его на мысль, что какой-то человек или люди присутствовали на сцене трагедии помимо тех, кто обнаружил тело. Он предпочел ничего более не говорить в настоящее время.
Следователь восстановил события в хронологическом порядке. В 22 часа, или немногим позже, произошла ссора между покойным и герцогом Денверским, после которой капитан Кэткарт ушел из дома, и живым его больше не видели. Согласно показаниям мистера Петтигру-Робинсона, герцог спустился вниз в 23.30, а полковник Марчбэнкс утверждает, что сразу после этого слышались шаги в его кабинете — то есть в комнате, где обычно хранился револьвер, представленный в качестве улики. Против этого имеется данное под присягой собственное заявление герцога, что он не оставлял свою спальню до половины третьего ночи. Присяжным предстояло решить, какое из двух противоположных утверждений стоит считать истинным. Затем что касается выстрелов, прозвучавших ночью: егерь сказал, что он слышал выстрел без десяти двенадцать, но предположил, что он был сделан браконьерами. Весьма возможно, что это на самом деле были браконьеры. С другой стороны — заявление леди Мэри, слышавшей выстрел приблизительно в три часа ночи, не очень соответствует свидетельству доктора, который констатировал, что к его прибытию в Ридлсдейл в 4.30 Кэткарт был мертв уже в течение трех или четырех часов. Также следует принять во внимание, что, по мнению доктора Торпа, смерть наступила не мгновенно вслед за раной. Если верить этому свидетельству, то момент смерти должен был прийтись на период между одиннадцатью часами вечера и полуночью, и это мог быть как раз тот выстрел, который слышал егерь. В этом случае возникает вопрос о выстреле, который разбудил леди Мэри Уимзи. Присяжные пришли к выводу, что этот выстрел вполне можно списать на браконьеров.
Затем они перешли к телу покойного, которое было обнаружено герцогом Денверским в три часа ночи за дверью маленькой оранжереи, около крытого колодца. С помощью медицинского освидетельствования было практически доказано, что выстрел, который поразил покойного, был произведен в кустарнике, на расстоянии приблизительно семи минут ходьбы от дома, и что тело потом тащили от того места до оранжереи. Покойный, несомненно, умер в результате ранения в легкие. Присяжные должны были решить, было ли оно нанесено его собственной рукой или рукой кого-то другого; и если другого — то случайно ли, во время самозащиты, или преднамеренно, с преступным умыслом. Что касается самоубийства, им предстояло изучить все, что было известно о характере покойного и обстоятельствах. Капитан Кэткарт был молодой человек в полном расцвете сил и, очевидно, имел значительное состояние. Он сделал неплохую военную карьеру и был любим друзьями. У герцога Денверского сложилось о нем достаточно хорошее мнение, чтобы он одобрил выбор своей сестры. Имелось свидетельство, указывающее на то, что жених и невеста были в превосходных отношениях, хотя и не демонстрировали этого. Герцог утверждал, что в среду ночью покойный сообщил о своем намерении расторгнуть помолвку. Можно ли предполагать, что покойный, даже не поговорив с леди и не написав ей ни слова объяснения или прощания, вслед за этим убежит и застрелится? Кроме того, присяжным нужно будет рассмотреть обвинение, которое герцог Денверский предъявил покойному. Он обвинил его в том, что тот обманывал в карточных играх. В обществе, к которому принадлежали люди, вовлеченные в это следствие, подобное жульничество расценивалось как нечто гораздо более позорное, чем даже убийство или прелюбодеяние.
Возможно, простое предположение об этом, обоснованное или нет, могло заставить джентльмена, человека ранимого, покончить с собой. Но был ли покойный благородным? Он получил образование во Франции, а французские понятия о чести очень отличаются от британских. Сам полковник имел деловые отношения с французами в качестве адвоката, и он заверил присяжных, никогда не бывавших во Франции, что они должны учесть это различие стандартов. К несчастью, якобы полученное письмо, сообщающее подробности обвинения, не было им предъявлено. Кстати, присяжным следовало задаться вопросом, не было ли более обычным для самоубийства выстрелить себе в голову. Также они должны были ответить, как покойный раздобыл револьвер. И, наконец, им предстояло выяснить, кто тащил тело к дому и почему этот человек решил взять на себя столь нелегкий труд, рискуя погасить едва тлеющую искру жизни[3], вместо того чтобы разбудить обитателей дома и попросить о помощи.
