– Благодарю, – я взяла драгоценную бумагу и, свернув вдвое, спрятала в сумочку. – Всеволод Григорьевич!

– Да.

– Поздравлю вас! Поздравляю вас с днем рождения!

– Спасибо, душа моя!

– Ну да! – снова влез Мишаня. – Это кто же так поздравляет! А ну! Шампанского даме! – крикнул он куда-то в толпу.

Я думала, больше для куражу, но нет – через секунду перед нами вырос человек с подносом. На подносе стоял фужер, наполненный игристым вином.

Мишаня, переместив фужер с подноса в мою ладонь, сказал:

– Говорите тост, Оксана!

– Я? Ну, что могу сказать? – я растерянно глянула на Всеволода.

Тот смотрел испытующе.

– Скажите что-нибудь, – подначивал Михаил. – Смотрите, какой у нас хлопец народился! – стиснул он могучие Севины плечи.

– Ну, не знаю даже. Попробую…

Во время моего тоста Лихоборский почему-то все время поддакивал, как теща Ипполита Матвеевича из «Двенадцати стульев». Говорить мне было и так непросто. Я постоянно краснела и смотрела куда угодно, только не в глаза имениннику.

– Всеволод Григорьевич… – смущенно начала я.

– Нда.

– От всей души поздравляю вас с вашей… не знаю какой по счету годовщиной…

Тут Лихоборский погрозил мне пальцем:

– Вы зна-а-аете… Но допустим…

– Желаю вам счастья!..

– Нда.

– Успехов на службе!..

– Нда.

– Крепкого здоровья!..

– Нда.

– Любви…

– Э, нет, голубушка Оксана Александровна! Этого добра мне не надо, – он, приобняв, слегка похлопал меня по спине. – Спасибо вам за ваши сердечные пожелания! Спасибо! Тронут до глубины души… Давайте! Дзинь! – с этими словами он чокнулся со мной. И, сделав кому-то приветственный знак рукой, пошел по гостям дальше.

Я расширившимися глазами смотрела, как он удаляется. Мишаня, кажется, тоже слегка припух. Во всяком случае, покусав губы, сказал:

– Не берите в голову, Оксана! Идемте к столу! Чего-нибудь перехватим.

Я усмехнулась:

– Да нет, благодарю. Мне, пожалуй, пора!

Талов взял мою руку, накрыл сверху своей прохладной ладонью.

– Честно сказать, хотел с вами кое о чем поговорить. Вы же не очень спешите? Насколько я понимаю, до вашей встречи… – он взглянул на часы, вывернув запястье изнанкой, – еще около получаса. Нам должно хватить этого времени.

Я дернула бровью:

– Ну хорошо. Только здесь шумно.

– Конечно-конечно, мы поднимемся в мой кабинет.

Талов, все так же не выпуская моей руки, направился к выходу. Обернувшись напоследок, я успела разглядеть в толчее белоснежную спину…

– Разговор у нас будет вот о чем, – Мишаня, плеснув мне и себе коньяку, уселся в начальственное кресло с высоким изголовьем. – Видите ли, Оксана, я сейчас нахожусь на распутье. Думаю, во что можно выгодно вложить капитал. Скажите, рекламный бизнес приносит хорошую прибыль?

Я немного подумала.

– Можно покурю?

– Да, конечно, – Талов подставил мне пепельницу, распахнул узкую оконную створку.

Я закурила.

– Реклама – хороший бизнес. Но так же, как и любой другой, требует серьезных вложений и грамотного подхода. Нужны хорошие связи наверху. Нужен сильный менеджерский состав, креативная группа. Ну и масса других приятных моментов, без которых из середняков не выбраться.

– Да это все понятно, – покривился мой собеседник, – но я вот чего понять не могу… Когда я вкладываю деньги в товар, они остаются при мне в виде товара. А вот вкладываться в рекламу – это все равно что воздух покупать!

Я улыбнулась.

– Да вы материалист! Вам все на ощупь подавай! Никакого полета фантазии!

Мне в ответ улыбнулись одни его голубые глаза.

– Да, вы правы, я далек от творчества.

– Но ваш товар может оказаться так же не востребован, как и умственный потенциал! И если вы не провидец, риск имеется в любом начинании.

Мишаня, сощурившись на один глаз, сделал жест, означающий – все так, да не так. Однако спорить не стал. Отбил по стакану тревожную дробь и сказал:

– Тогда у меня к вам вот какой вопрос… Кстати, может быть, выпьем за здоровье именинничка?

– Давайте! Пусть ему там икнется!

Мы сдвинули чарки и осушили их.

– Так какой у вас ко мне вопрос? – спросила я, изо всех сил потирая переносицу и морщась: нет, все-таки коньяк – не мой напиток!

– Хотел предложить вам создание нового рекламного агентства. Что называется, с нуля. Возьметесь? – я подняла на него удивленные глаза. Он продолжал: – Сам-то я во всех этих тонкостях не силен… да мне и не к чему. Но наличие связей и твердой материальной базы я вам обещаю!

– Нет, подождите, Михаил! Вы что, хотите, чтобы я всем этим занялась одна?

– Зачем? Подберете себе команду. Составите Ирине здоровую конкуренцию!

Я двинулась в кресле.

– А я не хочу составлять Ирине конкуренцию. Зачем? Нам с ней превосходно работается вместе…

Конечно же предложение было очень заманчивым! Конечно же! Но я ни за что не согласилась бы работать без Ирки. Просто потому, что мне с ней было по кайфу. И если бы понадобилось, мы с ней еще бы и получше спонсоров нашли!.. Кстати, неплохая мысль!

– Что ж, – Талов развел руками, – на нет, как говорится, и суда нет, но вы все же подумайте, Оксана…

– Хорошо, подумаю, – я тронула сумочку. – Ну, я пойду тогда?

– Подождите! Возьмите мою визитку! Мало ли, вдруг понадоблюсь? И идемте вместе, я вас провожу. Все равно по пути.

– Направляетесь дальше пьянствовать?

– Ну а как же! Обидится человек!

Мы спустились. Талов довел меня до турникетов, и дальше я уже пошла одна.

По моим подсчетам, опоздать я могла от силы минут на пять. Хорошо бы Гарик оказался уже на месте. Жутко устала за сегодняшний день!

Гарик стоял. Держал меня на прицеле смеющихся глаз.

– Ну здорово, что ли, лизингщик-тренингист! – я обняла его, потерлась скулой о его колючую щеку.

– Привет, аферистка! – он с нежностью прижал меня к себе. – Способна еще куда-то дойти?

– Смотря куда…

– Ну подвижные игры вроде боулинга не предлагаю. Может, в бар какой-нибудь забуримся?

– Ой, Гарик, я бы с удовольствием выпила чего-нибудь, но в более спокойной обстановке. Давай лучше ко мне!

Он приподнял черные брови:

– Ну я, как ты понимаешь, не против.

Мы вошли в вагон. И сразу же нас обступили. Влепили друг в дружку так плотно, что я могла своим телом сосчитать каждую родинку на теле Гарика. Он держал руку чуть ниже моей поясницы. Дышал в ухо, время от времени прихватывая мочку губами.

Ох, чуяло мое сердце!.. У меня мы займемся всем, чем угодно, но только не выпивкой! И боже мой, как я оказалась права!

Выскочив из метро, мы сразу поймали такси. На заднем сиденье дали нашим желаниям еще чуть больше свободы. Целуясь, украдкой лазили друг дружке под свитера.

Таксист шел юзом, что-то постоянно привлекало его в зеркальце заднего вида. Должно быть, уходил от погони…

Дальше был лифт. Но большего, чем на заднем сиденье, мы позволить себе не смогли.

Лестничная площадка не освещалась. Я лишь ощущала спиной холодную стену. А впереди один только жар. На лице, на губах и все ниже и ниже…

Я только шепнула:

– Погоди, ну не здесь же…

Трясущимися руками поискала ключом замочную скважину.

И тут дверь сама собой распахнулась – и на пороге возникла сияющая Марья Петровна.

– Оксаночка, мастер пришел! Старый унитаз уже сняли!

Что?!! Вот черт возьми! Черт! Черт!.. Я чуть было не набросилась на несчастную женщину с кулаками. А уж с каким видом Гарик сказал ей «здрасьте», лучше даже не вспоминать.

Ничего не подозревающая Марья Петровна за руку повела меня на экскурсию. Я еле шла, у меня почему-то подкашивались ноги. Гарик переживал по-своему. Взял сигареты и закрылся с ними на лоджии.

В ванной комнате словно Мамай прошел. Все коммуникации торчали наружу. Дверь, когда-то их закрывавшая, теперь закрывала подход к умывальнику. Посередине – расколотый надвое – валялся разжалованный толчок. А из-под ванной, как-то уж совсем ни к чему, топорщился зад в темно-синих ватных штанах.