Довольно долгое время Марио обдумывал эту возможность. Он мог встать и пройти обратно по темному тоннелю туда… где они были раньше… Казалось, с тех пор прошло несколько лет. Да, правильно, на автостоянку. Марио улыбнулся, вспомнив выражение лица Эндрю, когда он гнался за ним с ножом в руке. Мысль о том, что открытие прямого пути в Небесный лабиринт принадлежит ему, доставляла огромное удовольствие.

«Я могу довериться себе, — подумал он. — Если я чувствую, что принял правильное решение, оно обычно оказывается правильным. Так что же мне сейчас кажется правильным?»

Сидеть на утесе сложа руки — явно неправильно. Выйти из Небесного лабиринта — тоже неправильно. Единственное правильное решение — снова войти в игру!

Марио покачал головой.

— Это безумие, — пробормотал он, поймав себя на том, что улыбается до ушей. Он вспомнил о разговоре с Эндрю, когда они смотрели с крыши верхнего уровня многоярусной автостоянки. Было так много вещей, ради которых стоило жить… но сейчас это почему-то не имело значения. Единственной важной вещью было возвращение в Небесный лабиринт.

Марио вскочил на ноги.

— Налево или направо? — крикнул он и услышал приглушенное эхо своих слов, словно звук волн в морской раковине.

Направо…

— Значит, направо, — решил он и начал подниматься по лестнице.

Но как только он оказался в лабиринте, его уверенность начала таять. Каждое препятствие, возникавшее на пути, каждая опасность, которую ему приходилось преодолевать, внушали ужас, который проникал сквозь все защитные заслоны. Сердце Марио учащенно билось. Небесный лабиринт больше не был похож на игру. Вся радость исследования куда-то исчезла, сменившись страхом и отчаянием. У Марио было ощущение, будто Небесный лабиринт знает его, знает все его скрытые страхи и теперь обращает их против него.

Он мучительно медленно пробирался вперед, больше не рискуя и тщательно осматривая путь. Он по-прежнему использовал все свои возможности, но добавил к ним элемент благоразумия — нечто, до сих пор несвойственное его характеру. Чем дальше он продвигался, тем явственнее чувствовал, что силы возвращаются к нему.

«Я могу это сделать! — убеждал он себя. — На самом деле, это не труднее, чем в первый раз. Это лабиринт пытается заставить меня думать иначе. Нужно сделать вид, что страха не существует».

Поднимаясь все выше и выше, Марио как будто забыл, что он делает и почему оказался здесь. Он больше не помнил, что они с Эндрю вошли в лабиринт с целью отыскать Бена и Элейн. Он даже не вспоминал об Эндрю. Единственным важным делом теперь было добраться до конца лабиринта, изучить и разгадать его секреты. Марио казалось, что лабиринт принадлежит ему одному и он один должен справиться с ним. Познав лабиринт, он познает и себя самого.

Погруженный в свои мысли, Марио вышел на следующий уровень и увидел бледную неподвижную фигуру, прижатую к стене странными молочно-белыми руками, выпиравшими прямо из ее мерцающей поверхности. Он замер и некоторое время смотрел на фигуру человека, прежде чем узнал его.

— Энди? — тихо спросил он.

Фигура осталась неподвижной. Руки не сдвинулись и не ослабили свою хватку. Марио с беспокойством огляделся по сторонам. Он чувствовал, что за ним наблюдают, однако рядом никого не было — лишь руки, неестественным образом растущие прямо из стены. Внезапно он вспомнил о Поле. Может быть, эти белые руки принадлежат одному из Бледных Стражей?

Марио не осмеливался прикоснуться к ним. Он не находил в себе мужества приблизиться хотя бы на один шаг. Он не имел представления, что заставило Эндрю оказаться в их цепких объятиях. Да что угодно — и он может попасть в ту же ловушку, сделав одно неверное движение. Несколько минут Марио стоял, застыв, как камень, и его мозг тоже застыл, неспособный мыслить и чувствовать.

Наконец взгляд Марио упал на крылатые сапоги. «Значит, они не спасли тебя», — с неожиданной печалью подумал он. Он вспомнил, как завидовал Эндрю: сапоги казались ему символом всех нечестных преимуществ, которые тот имел перед ним. Теперь, в глубине лабиринта, удача повернулась другой стороной, и счет сравнялся. Эндрю проиграл, а Марио, если и не вышел победителем, остался в живых.

Еще недавно эта мысль могла бы обрадовать Марио, но сейчас он не радовался. Вместо этого он обнаружил, что думает об Эндрю как о самом близком друге, которого он когда-либо имел. Ему было грустно и одиноко.

Так и не осмелившись сдвинуться с места, он пытался решить, что делать дальше. «Это игра, — напомнил он себе. — А значит, мы можем пройти ее. Я наверняка могу что-то сделать… или использовать ка-кой-то предмет, который проведет нас через этот уровень. Я обязан помочь Эндрю!»

И тут Марио вспомнил об эликсире исцеления.

— Ну конечно, — облегченно выдохнул он. — Это один из предметов, помогающих в игре, и теперь пришло время воспользоваться им.

Он взял фляжку и медленными шажками начал приближаться к бесчувственному телу. Белые руки не шелохнулись, и ничто не сделало попытки схватить его, но когда Марио приблизился к повороту тропинки и увидел, что находится за ним, волосы на его голове зашевелились от ужаса.

Неподалеку от того места, где стоял Эндрю, он увидел две другие безжизненные фигуры — Бена и Элейн. Их глаза были закрыты, а лица побледнели до такого же оттенка, как и руки, удерживавшие их. Это было жуткое зрелище. Марио как будто оказался в комнате, наполненной призраками своих бывших друзей, и ему пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы двинуться дальше. Он подошел к Эндрю так близко, что уже мог прикоснуться к нему.

«Интересно, что мне делать с этим эликсиром?» — с беспокойством подумал Марио. Вынимая пробку из фляжки и наливая эликсир в подставленную лодочкой ладонь, он не мог отделаться от мысли, что выглядит полным идиотом. Хотелось иметь что-нибудь, больше напоминавшее оружие. Он с сожалением подумал о пистолете из «Космических демонов». Оружие помогало ему чувствовать себя героем, давало власть над другими, а возня со странной жидкостью, похожей на лосьон после бритья (и пахнувшей примерно так же), заставляла его чувствовать себя глупым и неуклюжим.

Из-за этого у Марио дрогнули пальцы, и капля эликсира упала на одну из жутких рук, державших Эндрю. Какое-то время рука безжизненно болталась в воздухе, словно кусок слизи или дохлая рыба, а затем начала съеживаться и уменьшаться в размерах.

Марио не знал, радоваться ему или тревожиться. С чувством легкой тошноты он плеснул немного жидкости на другую руку и подхватил безвольное тело Эндрю в тот момент, когда вторая рука съежилась и исчезла. Затем, поддерживая Эндрю, он вылил немного эликсира ему на макушку.

Эндрю конвульсивно дернулся, содрогнувшись всем телом, и открыл глаза.

— Марио, — прошептал он. — Как я рад тебя видеть!

Некоторое время они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Затем Эндрю с усилием выпрямился.

— Пошли. — Его голос казался каким-то призрачным, — Давай посмотрим, сработает ли это с остальными.

— Как это случилось? — тихо спросил Марио, пока они с бесконечной осторожностью подкрадывались к двум фигуркам, поникшим в объятиях мертвенно-бледных рук.

— Я наткнулся на Бена и Элейн, — ответил Эндрю, снова вздрогнув всем телом. — Я не мог оторвать их от этих… от этих рук, а когда я повернулся, чтобы уйти, они схватили и меня. Они высовываются из стен, — добавил он, нервно оглядываясь и пытаясь скрыть свой страх, — Я никогда в жизни так не боялся!

— Что их активирует? — прошептал Марио так тихо, как будто опасался, что руки могут подслушать его.

— Должно быть, это сделал Пол, когда выбрал пистолет. Это и есть Бледные Стражи.

— Ты не видел Пола?

— Нет. Зато я видел целую кучу действительно жутких вещей, но стоило только посмотреть на них, как они исчезали. Вся игра изменилась. Пол испортил ее.

— Но что-то должно было дать команду этим Стражам. Почему именно здесь? Почему сейчас, а не на других уровнях, которые мы проходили раньше?