Он будет более способен переживать все свои чувства, менее бояться любого из них, он сможет сам просеивать факты, будучи более открытым сведениям из всех источников. Он полностью вовлечен в процесс бытия и "становления самим собой" и поэтому обнаруживает, что действительно и реально социализируется. Он более полно живет настоящим моментом и узнает, что это самый правильный способ существования. Он становится более полно функционирующим организмом и более совершенно функционирующим человеком, так как полностью сознает себя, и это сознавание пронизывает его переживания от начала и до конца.
Некоторые сопутствующие вопросы
Любое представление о том, что такое хорошая жизнь, порождает множество вопросов. Представленная здесь моя точка зрения на хорошую жизнь не есть исключением. Я надеюсь, что скрытые в ней неявные выводы еще послужат пищей для размышлений. Но два или три вопроса, я хотел бы обсудить уже сейчас.
Новый взгляд на соотношение свободы и необходимости
Связь с первым неявным выводом может не сразу бросаться в глаза. Оно касается старой проблемы "свободы воли". С вашего разрешения я попробую показать, как я вижу эту проблему в новом свете.
В течение некоторого времени меня приводил в недоумение психотерапевтический парадокс между свободой и детерминизмом. Одними из наиболее действенных субъективных переживаний клиента в психотерапевтических отношениях являются те, кода он чувствует, что в его власти совершить свободный выбор. Он волен – стать самим собой или спрятаться за фасадом, двигаться вперед или назад, вести себя как пагубный разрушитель себя и других или делать себя и других более сильными – в буквальном смысле слова он волен жить или умереть, в обоих – психологическом и физиологическом – смыслах этих слов. Однако, как только я вхожу в область психотерапии с объективными исследовательскими методами, я, как и многие другие ученые, связываю себя тотальным детерминизмом. С этой точки зрения каждое чувство и действие клиента детерминировано тем, что ему предшествовало. Такой вещи, как свобода, быть не может. Эта дилемма, которую я стараюсь описать, существует и в других областях – просто я ее обозначил более четко, и от этого она не становится менее неразрешимой.
Однако эту дилемму можно увидеть по-новому, если рассмотреть ее в рамках данного мной определения полноценно функционирующего человека. Можно сказать, что в наиболее благоприятных психотерапевтических условиях человек по праву переживает наиболее полную и абсолютную свободу. Он желает или выбирает такое направление действий, которое является самым экономным вектором по отношению ко всем внутренним и внешним стимулам, потому что это именно то поведение, которое будет наиболее глубоко его удовлетворять. Но это то же самое направление действий, про которое можно сказать, что с другой, удобной точки зрения оно определяется всеми факторами наличной ситуации. Давайте противопоставим это картине действий человека с защитными реакциями. Он хочет или выбирает определенное направление действий, но обнаруживает, что не может вести себя согласно своему выбору. Он детерминирован факторами конкретной ситуации, но эти факторы включают его защитные реакции, его отрицание или искажение значимых данных. Поэтому он уверен, что его поведение будет не полностью удовлетворять его. Его поведение детерминировано, но он не волен сделать эффективный выбор. С другой стороны, полноценно функционирующий человек не только переживает, но и использует абсолютную свободу, когда спонтанно, свободно и добровольно выбирает и желает то, что абсолютно детерминированно. Я не настолько наивен, чтобы предположить, что это полностью решает проблему субъективного и объективного, свободы и необходимости. Тем не менее, это имеет для меня значение, потому что чем больше человек живет хорошей жизнью, тем больше он чувствует свободу выбора и тем больше его решения эффективно воплощаются в его поведении.
Творчество как составляющая хорошей жизни
Мне кажется, совершенно ясно, что человек, вовлеченный в процесс, который я назвал "хорошей жизнью", – это творческий человек. С его восприимчивой открытостью миру, с его верой в свою способность формировать новые отношения с окружающими он будет таким человеком, у которого появятся продукты творчества и творческая жизнь. Он не обязательно будет "приспособлен" к своей культуре, но почти обязательно не будет конформистом. В любые времена и в любой культуре он будет жить созидая, в гармонии со своей культурой, необходимой ему для сбалансированного удовлетворения своих нужд. Иногда, в некоторых ситуациях, он мог бы быть очень несчастным, но все равно продолжал бы двигаться к тому, чтобы стать самим собой, и вести себя так, чтобы максимально удовлетворить свои глубинные потребности.
Я думаю, что ученые, изучающие эволюцию, могли бы сказать про такого человека, что он с большей вероятностью адаптировался бы и выжил при изменении окружающих условий. Он смог бы хорошо и творчески приспособиться как к новым, так и к существующим условиям. Он представлял бы собой подходящий авангард человеческой эволюции.
Фундаментальное доверие к человеческой природе
В дальнейшем станет ясно, что еще один вывод, имеющий отношение к представленной мною точке зрения, заключается в том, что в основе своей биологическое естество, "природа" свободно функционирующего человека созидательна и достойна доверия. Исходя из моего двадцатипятилетнего психотерапевтического опыта, я неизбежное прихожу к такому заключению. Если мы способны освободить индивида от защитных реакций, открыть его восприятие как для широкого круга своих собственных нужд, так и для требований окружающих людей и общества в целом, мы можем быть уверены, что его последующие действия будут положительными, созидательными, продвигающими его вперед. Не нужно беспокоиться о том, кто будет его социализировать, так как потребность в отношениях с другими людьми, в общении составляет одну из его собственных глубинных потребностей. По мере того как он все более будет становиться самим собой, он будет в большей мере и социализироваться. Не нужно беспокоиться о том, кто будет сдерживать его агрессивные импульсы, так как в случае открытости всем своим импульсам его потребности в принятии и отдаче любви будут столь же сильны, как и его агрессивные или собственнические импульсы. Он будет агрессивен в ситуациях, где на самом деле требуется агрессия, но у него не будет неудержимо растущей потребности в агрессии. Если он движется к открытости всему своему опыту, его поведение в целом в этой и других сферах будет более реалистичным и сбалансированным, подходящим для выживания и дальнейшего развития такого в высшей степени социализированного животного, как человек.
Я мало разделяю едва ли не господствующее представление о том, что человек в основе своей иррационален, и что если его импульсы не контролировать, он придет к разрушению себя и других. Поведение человека до утонченности рационально, когда он движется строго намеченным сложным путем к целям, которых стремится достичь его организм. Трагедия в том, что наши защитные реакции не позволяют нам осознать эту рациональность, так что сознательно мы движемся в одном направлении, а организмически – в другом. Но у нашего человека, живущего хорошей жизнью число таких барьеров уменьшается, и он во все большей степени участвует в рациональных действиях своего организма. Единственный необходимый контроль над импульсами, существующий у такого человека, – это естественное внутреннее уравновешивание одной потребности другою и поиск вариантов поведения, направленных на наиболее полное удовлетворение всех своих нужд. Очень сократилась бы практика избыточного удовлетворения одной потребности (в агрессии, сексе и т. д.) за счет удовлетворения других (потребности в дружеских отношениях, в нежных отношениях и т.д.), столь характерная для людей с защитными реакциями. Человек принимал бы участие в сложнейшей деятельности организма по саморегуляции – управлении его психическими и физиологическими функциями – с тем, чтобы жить во все большей гармонии с самим собою и другими людьми.
