Я наблюдал, как в процессе психотерапевтических отношений происходит развитие и изменение личности

Хотя во II части и дается краткое описание процесса изменений в клиенте, в центре рассмотрения находятся отношения, которые делают эти изменения возможными. В первой и во второй главах данной части книги материал посвящен восприятию таких изменений самим клиентом.

У меня особое отношение к этой главе. Она была написана в 1951-1952 годах, когда я действительно старался дать себе возможность почувствовать, а затем выразить явление, которое мне представляется центральным в психотерапии, центрированной на клиенте. Моя книга "Психотерапия, центрированная на клиенте" была только что опубликована, но я уже не был удовлетворен главой, описывающей процесс психотерапии, написанной около двух лет назад. Мне хотелось более динамично передать то, что происходит с человеком во время психотерапии.

Поэтому я рассмотрел психотерапию одного клиента, которого я изучал также с научной точки зрения, и, используя эту очень важную для меня психотерапию как основу, постарался описать свое восприятие процесса психотерапии. Я чувствовал себя очень дерзким и неуверенным, когда указывал, что при удачной психотерапии клиент, вероятно, начинает по-настоящему тепло относиться к себе. Я чувствовал еще большую неуверенность, выдвигая гипотезу о том, что ядро человеческой натуры по сути своей положительно. Я не мог тогда предвидеть, что обе гипотезы будут находить все большую поддержку в моем опыте.

* * *

Процесс психотерапии, как известно из работ, посвященных направлению, центрированному на клиенте, представляет собой уникальный динамический опыт, индивидуальный для различных людей, однако показывающий удивительно всеобщую закономерность и последовательность. В то время как на меня все большее впечатление производили многие стороны этого процесса, меня стали все более раздражать вопросы, которые обычно задаются: "Излечит ли эта психотерапия от невроза навязчивых состояний?", "Можете ли вы утверждать, что этот процесс уничтожает основные условия возникновения психоза?", "Помогает ли он при семейных проблемах?", "Возможно ли его применение при заикании или гомосексуализме?", "Устойчиво ли излечение?" Эти и другие подобные им вопросы понятны и законны, подобно тому как в случае обморожения разумно было бы спросить, подходят ли гамма-лучи для его лечения. Однако, мне кажется, это не те вопросы, которые надо ставить, если есть желание глубже проникнуть в понимание того, что такое психотерапия или чего она может достичь. В этой главе я хотел бы задать вопрос, который, на мой взгляд, более разумен по отношению к этому изумительному и закономерному процессу, называемому психотерапией, и я собираюсь частично на него ответить.

Разрешите мне поставить свой вопрос следующим образом: случайно ли, путем ли интуитивного озарения, с помощью ли научных знаний, с помощью ли искусства налаживания человеческих отношений или через сочетание всех этих средств мы узнали, как положить начало описываемому процессу, в основе которого, кажется, лежат последовательные события, схожие у разных клиентов? Мы знаем по крайней мере что-то о тех отношениях, которые служат условиями запуска этого процесса. Мы знаем, что, если у терапевта имеется внутреннее отношение глубокого уважения и полного принятия клиента таким, какой он есть, а также подобное отношение к возможностям клиента справиться с собой и с ситуацией, если эти отношения наполнены достаточной теплотой, которая трансформирует их в очень глубокую приязнь или любовь к личности клиента, и если достигнут такой уровень общения, что клиент начинает видеть, что терапевт понимает испытываемые им чувства, принимает их с глубоким пониманием, тогда мы можем быть уверены, что процесс психотерапии начался. Затем, вместо того чтобы настаивать, что этот процесс служит тем целям, которые имеются в виду (какими бы похвальными ни были эти цели), давайте зададим лишь один вопрос, который реально продвинет науку. Вопрос состоит в следующем: какова природа этого процесса, каковы его характеристики, какое направление или направления он принимает, каков естественный конечный пункт этого процесса, если он существует? Когда Бенджамин Франклин увидел искру, вылетающую из стержня на веревке воздушного змея, он, к счастью, не соблазнился практическими и непосредственными применениями этого явления. Вместо этого он начал изучать глубинные процессы, сделавшие возможным появление этого феномена. Хотя многие из предложенных им ответов были ошибочны, сам поиск был плодотворным, потому что были заданы правильные вопросы. Поэтому я прошу разрешить нам задать такого же рода неопределенные вопросы относительно психотерапии с тем, чтобы мы попытались описать, изучить и понять основные процессы, лежащие в основе психотерапии, а не исказить описание процесса для удовлетворения нужд клиники, для подтверждения уже имеющихся догм или догм из какой-либо другой области. Давайте терпеливо рассмотрим его сам по себе.

Недавно я попытался начать такое описание психотерапии, центрированное на клиенте. Я не буду повторять его кроме того, что из клинических и научных данных, кажется, проявляются определенные постоянные характеристики этого процесса: увеличение числа утверждений, вызванных инсайтом, зрелость наблюдаемого поведения, положительное отношение по мере продолжения психотерапии; изменения в восприятии и принятии себя; включение ранее отвергаемого опыта в структуру личности; сдвиг источника оценки – переход от внешней оценки к внутренней; изменения в психотерапевтических отношениях; характерные изменения в структуре личности, в поведении и в физиологическом состоянии. Хотя некоторые из этих характеристик могут оказаться ошибочными, они представляют собой попытку понять процесс психотерапии, центрированной на клиенте, с помощью ее собственных понятий, почерпнутых из клинической практики, на материале записанных на магнитофонную пленку устных историй болезни и сорока или более исследований, проведенных в этой области.

Задача данной статьи – выйти за пределы этих данных и раскрыть определенные аспекты психотерапии, которым ранее уделялось меньше внимания (3). Я хотел бы описать некоторые из направлений и конечных целей, свойственных психотерапевтическому процессу, которые мы едва начали ясно различать и которые, кажется, весьма существенны, но еще не были предметом исследования. Чтобы более точно передать их значения, я воспользуюсь в качестве иллюстрации интервью с одним клиентом. Я также ограничусь обсуждением психотерапии, центрированной на клиенте, так как сейчас я вынужден признать, что, возможно, в различных теориях психотерапии процесс, направление и ее конечные цели могут быть разными.

Ощущение потенциального себя[16]

У всех клиентов во время психотерапии наблюдалось то, что можно определить как "осознание переживаний" или даже "ощущение переживаний". В данной работе я назвал это "ощущением себя", хотя этот термин также не вполне достигает цели. В безопасных отношениях с терапевтом, центрированным на клиенте, в отсутствие какой-либо явной или неявной угрозы своему "Я" клиент может позволить себе исследовать различные стороны своего опыта в их чувственной непосредственности так, как они даны ему его сенсорными и висцеральными[17] механизмами, не искажая их для того, чтобы они соответствовали имеющимся у него представлениям о себе, так называемой "концепции себя"[18]. Оказалось, что многие из его переживаний находятся в серьезном противоречии с его представлениями о себе и поэтому обычно не могут быть прочувствованы во всей их полноте. Однако в этих безопасных отношениях они могут просочиться в сознание без искажения. Поэтому часто наблюдается следующая схема: "Я такой-то и такой-то, но я также испытываю чувство, которое совсем не соответствует тому, что я собой представляю. Я люблю своих родителей, но иногда они вызывают у меня такое удивляющее меня горькое чувство. Я действительно плохой, но иногда мне кажется, что я лучше других". Таким образом, поначалу утверждается: "Я не такой, как часть моих переживаний". Далее это высказывание приобретает предположительный оттенок: "Возможно, во мне несколько "Я" или, возможно, во мне гораздо больше противоречий, чем я представляю". Еще позже этот тип высказываний преобразуется в следующий: "Я была уверена, что я – это не мои переживания, они слишком противоречат друг другу; но сейчас я начинаю верить, что я включаю в себя весь свой внутренний опыт".