Вообще масаи очень уважительно относятся к животным. Даже своих коров-зебу и коз они стараются не убивать и мясо едят лишь в исключительных случаях. Предпочтение в питании отдается молоку и крови животных. Масаи протыкают сонную артерию коровы тонкой стрелой, собирают кровь и пьют ее теплой в чистом виде либо смешивая с молоком. Ранка замазывается навозом и быстро зарубцовывается, без последствий для животного.
Вождь Мачо-Моджа продемонстрировал нам эту процедуру на одной из коров и предложил попробовать крутой напиток. Чистую кровь попробовали только австралийские полисмены. Тогда вождь угостил нас местным чаем. Обычную на вид заварку он засыпал не в воду, а в кипящее молоко. От чая никто из группы не отказался. Он был очень жирный и по вкусу напомнил мне чай с коровьим маслом, который доводилось пить в Тибете и Бурятии, хотя и не был соленым. Забегая вперед скажу, что последствия дегустации были весьма огорчительны: у всех, кроме меня и австралийцев, через час последовало сильнейшее расстройство кишечника, надолго удлинившее наш путь…
Рыбу, как и мясо, масаи не едят. Не выращивают они и сельскохозяйственных растений. Однако «зеленой аптекой» они широко пользуются в быту. Из трав и корешков женщины готовят себе косметические средства, простые лекарства и даже брагу.
Но вернусь к рассказу о возрастных кланах у мужчин. Воин-масай живет на воле в маниатге до 25 лет. В этом возрасте он должен вернуться в родную деревню и жениться. Тогда он становиться зрелым и продолжает ничего не делать, кроме детей. Ведь в авторитете данной возрастной группы тот мужчина, кто их заимеет в наибольшем количестве от нескольких жен… Вот так, уважаемые дамы!
Вообще-то масайским женщинам живется не сладко. Мало того, что им до замужества делают искусственную дефлорацию и иссечение клитора, но и в семье она — единственная труженица, выполняющая абсолютно всю работу. Женщины строят и ремонтируют хижины, переносят на своих спинах весь домашний скарб, когда деревня перекочевывает на другое место, ухаживают за скотом. Все на них: вода, еда и огонь. Они презирают золото и серебро, которых немало в Африке, и никогда не используют их в качестве украшений.
Родив и залепив пуповину ребенка сырой глиной, они носят отпрыска за спиной, чтобы не мешал работать, а тех, кто постарше, запирают в специальной хижине, служащей яслями.
Уже с трехлетнего возраста дети начинают помогать матери по хозяйству. Они ухаживают за мелким скотом, живущим в плетеных сараях на территории деревни, а затем и пасут коров в буше.
Мы заметили, что на коже вокруг глаз у детей имеются множественные рубцы. Это следы прижиганий, которыми шаман лечит конъюнктивит, очень распространенный здесь. Не мало и других болезней, от которых умирают четверо из пяти детей масаев. Но выжившие обладают очень хорошим здоровьем и благодарят за это своего бога.
У масаев существует один бог. Его зовут Энгай, и ему, под священным деревом, молится вся деревня, под руководством своего колдуна-лебона. Он же по совместительству является и местным знахарем-шаманом. Масаи считают, что на нашей Земле был и есть рай, но уже давно бог изгнал оттуда людей, и возврата не будет…
Несмотря на такую унылую религию, масаи очень жизнерадостны, общительны и гостеприимны; особенно мужчины. Никакими ремеслами они не владеют, занимаясь обменом, воровством, продажей украшений своих дам и совершенствованием мужских доблестей… Даже скот пасут только дети и не- обрезанные подростки. Не мудрено, что при таком раскладе они веками стараются сохранить свои обычаи и традиции. Окружающий пример ясно показывает: стоит отпустить вожжи, — и конец вольной жизни… Да шучу, шучу!!!
Тем временем мы занялись раздачей подарков жителям деревни. Экспедиция приближалась к своему окончанию, и мы отдали им все, что уже «отработало»: фонарики, ложки, кружки, обувь и авторучки. Вождь, однако, тут же забрал все приметы цивилизации, оставив детям лишь значки и конфеты. Думаю, что все это будет им уничтожено. Впрочем, вряд ли он выбросит большую расписную хохломскую ложку, подаренную ему мной. Очень уж она ему понравилась! Когда я показал, как ее можно использовать в воспитательных целях, вождь пришел в такой неописуемый восторг, что разрешил всем жителям сфотографироваться на память с гостями.
Сам Мачо-Моджа выглядит очень живописно. В отличие от всех других масаев деревни, он очень грузен и при своем росте выглядит просто настоящим богатырем. Его голову украшает лихая кожаная ковбойская шляпа, видимо подаренная одним из туристов. Интересно, на что вождь тратит те немалые суммы в валюте, которые он зарабатывает на визитерах? Этот вопрос заставил Брендона улыбнуться и сообщить нам дополнительно о том, что вожди масайских племен получают от правительства страны 20 % от всех парковых сборов и пошлин, взимаемых с туристов! Да, вождь, он и в Африке вождь!..
Кстати, мы видели единичных масаев и в крупных городах страны, включая остров Занзибар. Видимо, это дети деревенских вождей, получающих образование на деньги, заработанные их папашами на «масайской легенде».
Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, мы отправились в дальнейший путь. Вдоль дороги нам несколько раз попались на глаза странные люди, стоящие группами по два-три человека. Они были закутаны в черные полотнища с ног до головы. Их черные лица были разрисованы широкими белыми полосами в разных направлениях. Впечатление было жутким, так как эти люди напоминали своим видом традиционный наряд смерти, с голым черепом и косой в руках. Они не походили на подростков-сопилио. Зловещие мужчины были значительно старше возрастом, да и лица их имели совсем другую раскраску.
Брендон объяснил, что это масаи, выгнанные из своих деревень за какие-либо проступки. В течение двух-трех месяцев они вынуждены скитаться вдоль дорог, зарабатывая себе на пропитание тем, что они разрешают фотографировать себя туристам. Вырученные деньги черные масаи сдают старосте своей деревни, а тот выдает им скудную еду. Дело не столь трудное, сколь позорное для мужчины, и считается у масаев очень суровым наказанием.
Хотя эти племена и отдают своих умерших сородичей на съедение хищным животным, но к старикам и калекам относятся с уважением и вниманием. В этом плане они резко отличаются от бушменских племен, встречавшихся нам в районе пустыни Калахари. Те и поныне практикуют жестокий обычай: бросать своих стариков, больных и даже раненых на охоте на одинокую смерть в пустыне, оставляя им пищи и воды на один день…
Через час-другой горы и кратеры зоны Нгоро-Нгоро остались за спиной. Незаметно для себя мы въехали на территорию национального парка Серенгети. Это самый старый заповедник Африки, созданный еще в 1951 году. Серенгети, по-масайски, означает — бескрайняя равнина. И действительно, на сколько хватает глаз до самого горизонта с двух сторон от дороги раскинулась бескрайняя степь. Эти равнины, занимающие площадь 14 763 кв. км, лежат на высоте 1 500 м над уровнем моря. Днем их неумолимо печет солнце, а ночью — ничто не может укрыть от безжалостного холода. Кругом выжженная светилом трава да редкие деревья с горизонтальными кронами, напоминающими панели солнечных батарей. Буш здесь постепенно переходит в саванну. Скотоводы масаи, заботясь о сочных пастбищах, поджигают сухую траву перед сезоном дождей. Теперь так стали поступать и рейнджеры парка, объясняя это необходимой санитарией территорий. Немыслимое количество живого гибнет в этом огне, и Африке еще предстоит горько пожалеть о вмешательстве вдела природы.
Но пока в Серенгети еще насчитывается более 35 разновидностей только млекопитающих, включая всю большую африканскую пятерку: слон, носорог, буйвол, лев и леопард. В воздухе над равнинами порхает около 500 разновидностей птиц и несметное количество насекомых.
Мы видим многочисленные пасущиеся стада разнообразных антилоп. С начала июня началась сезонная миграция копытных. Антилопы-гну, газели, зебры движутся вслед за высыхающей травой, направляясь из центральных частей равнины к водным источникам на севере и западе парка.
