Но насколько же мало в человеческом обществе подлинных личностей и выраженных индивидуальностей. Большинство людей с удовольствием сбиваются в стадо, гордясь тем, что у них все не хуже, чем у людей, что их вкусы, манера поведения, жизненные стандарты — ничем не отличаются от общепринятых стереотипов. А ведь это ужасно быть частицей серой однородной массы. Под серостью я, естественно, не подразумеваю цвет. Ведь каждый сезон энергичные кутюрье выплескивают на общество очередные придуманные ими яркие стандарты моды.

Огромное количество людей изводят себя и близких в желании выглядеть модно, выглядеть по сезону. А ведь добиваясь этого, они становятся в ряды серой массы. Им и в голову не приходит то, что каждый человек абсолютно индивидуален, а поэтому и в одежде должен иметь собственный стиль, подчеркивающий, а не нивелирующий личный имидж. Из модных же вещей нужно брать только то, что подходит лично вам.

Еще страшнее мода на те или иные книги, спектакли, фильмы, места и формы отдыха и досуга, хобби и даже специальности.

А возьмите, к примеру, наши жилища. Ведь большинство современных, «модных» квартир совершенно не отражает личности живущего там человека. Сделанный по чертежам и замыслам дизайнера евроремонт превращает человеческое жилье в абсолютное подобие офиса или, в лучшем случае, гостиницы. А уют можно создать только собственными идеями и руками. Только тогда можно почувствовать, что ты дома!!!

Нет, я вовсе не против современной сантехники, стройматериалов и технического оснащения квартиры, если у вас есть на то средства. Речь идет не о них, а о вас. Являетесь ли вы индивидуальностью, в том числе и в создании собственного жилища? Можно ли, глядя на вашу квартиру, сказать что-то о вас, о ваших вкусах, привычках, интересах, увлечениях, взглядах на жизнь и даже образе мыслей?

Много лет я живу в музее. Этот музей называется «Ретро моей жизни». Сначала я создавал его в квартире, а потом и на даче. Все вещи и предметы, которые меня там окружают, или прожили свой век вместе с моим, или как-то отражают нашу эпоху. Они заряжены моей энергетикой и добротой близких мне людей. Эти вещи давно уже не являются модными, в общепринятом смысле этого слова. Но они — неотъемлемая часть моей жизни, и среди них мне так тепло и уютно, как не будет тепло и уютно даже в королевском дворце…

Берегите каждую частичку своей индивидуальности, если она есть, или постарайтесь ее развить, если вам не повезло с этим.

В стаде жить, конечно, проще, но это удел слабых и сирых…

Прошедшая ночь была самой холодной за всю поездку. Надели на себя все, что было можно, но все равно промерзли основательно, а потому плохо спали. Прозвучал сигнал побудки, но вылезать из нагревшегося, наконец, спальника — не хотелось. Лежал и вспоминал о вчерашних ночных визитах животных в наш лагерь. Хорошо, что у нас были с собой фото- и видеокамеры. Иначе читатель никогда бы не поверил в правдивость моих слов.

До самого завтрака все мы убирали территорию лагеря от разбросанного мусора и подсчитывали свои убытки. Все, что мы оставили на улице, было либо разорвано и разодрано, либо похищено. Прокусаны пластмассовые тарелки и канистры, растрепаны кроссовки и полотенца, украдены сушившиеся на растяжках вещи. Некоторые из них, правда, удалось найти в ближайших кустах. Этого нельзя сказать о недопитой бутылке виски, неосмотрительно оставленной на столе с посудой пьяненькими австралийцами.

Со стены кратера Нгоро-Нгоро дорога идет в направлении долин Серенгети. По ней мы и отправились в дальнейший путь. Как я уже говорил, вокруг немало более мелких кратеров. Все это земли очень необычных племен, называемых масаями. Поэтому когда в двух километрах от Нгоро-Нгоро мы заметили их деревушку, то никак не могли проехать мимо. Здесь начиналась впадина Маланта — идеальное пастбище для скота, и масаи активно использовали ее, невзирая на охранный статус данных территорий.

Вождь племени, он же староста деревни, по имени Мачо-Моджа, любезно согласился принять нас, потребовав при этом по десять долларов с каждого гостя. Мы согласились, после чего ворота крааля, как называется забор из стволов деревьев, защищающий деревню от набегов диких животных, были для нас отворены. Со словами приветствия «Джамбо» мы вошли на ее территорию…

Но прежде хочу довести до вашего сведения некоторые факты об этих интересных людях.

Масаи — это воинственные пастушеские племена, которые, являясь потомками хамитов, еще в начале нашей эры пришли из районов Верхнего Нила и захватили обширные территории восточной Африки. В итоге, их земли простирались от озера Туркана, на севере Кении, до центральных районов Танзании. Одним из первых их территории, быт и обычаи подробно описал шотландский исследователь континента Джозеф Томпсон в своей замечательной книге — «По землям масаев». Она явилась результатом его экспедиции 1882–1883 годов, прошедшей от Момбасы на восточном побережье Африки до северного берега озера Виктория.

Свыше ста пятидесяти лет продолжается с тех пор борьба масаев за свои земли. Сначала они противостояли белым колонизаторам-переселенцам, а затем и официальным властям Кении и Танзании, разборки с которыми не окончились и поныне. Ведь племена масаев по-прежнему живут в этих двух странах, не признавая границ и считая себя единым независимым народом, обитающим на своей территории. Держатся они обособленно и замкнуто, не допуская вторжения посторонних в их мир, культуру, обычаи и не подчиняясь большинству распоряжений местных властей. Все это до сих пор является причиной частых стычек, переговоров и соглашений. По некоторым из них масаи согласились показывать туристам отдельные из своих деревень, за право жить на территориях национальных парков.

Точную численность этих племен установить практически невозможно, так как они ведут полукочевой образ жизни, постоянно перемещаясь со своими стадами от пастбища к пастбищу, от водоема к водоему, из страны в страну. Предположительно, их численность составляет в наши дни около 300 000 человек. За кочевой образ жизни и любовь к животным масаев нередко называют еще бедуинами, или цыганами Африки. Гордой и свободолюбивый, этот народ сумел до наших дней сохранить свои многовековые традиции. Главная из них заключается в стремлении жить, соблюдая полное единение с природой и отказываясь от «благ цивилизации».

Осмотр деревни, называемой «бома», мы начали под дружелюбные взгляды ее жителей, высыпавших, все как один, нам навстречу. Селенье состоит из десятка хижин, обнесенных двухметровым частоколом. Хижины эти («енканга») представляют из себя круглый короб, сплетенный из ветки тонких стволов деревьев. Он обмазан с двух сторон смесью из глины и навоза и не имеет окон и пола. Коническая крыша сплетена из тростника и легко пропускает дым от костра, горящего внутри жилища. Вокруг очага масаи и спят, расположившись на шкурах животных. При необходимости переместить деревню к другому пастбищу хозяева просто обстукивают свои дома палками, обмазка отлетает, и короб разбирается, легко переносится на новое место, где хижину собирают вновь.

Женщины деревни старались держаться подле своих хижин, окруженные малыми детьми, тогда как мужчины смело направились в нашу сторону, разглядывая гостей с естественным любопытством. Все они, независимо от возраста, необычайно сухощавы, что делает их немалый рост еще выше. Жители деревни были одеты в традиционную масайскую одежду, называемую «чука». Она очень ярка и необычна даже для многоцветной Африки. Это одеяние состоит из двух полотнищ красного цвета, расчерченных в клетку двойными синими полосами, напоминающих шотландку. Одно из полотнищ окутывает бедра до коленей, а другое в виде тоги-покрывала закреплено на плече и свободно спускается вниз по груди, оставляя открытыми руки. На ногах их надеты простые, держащиеся за один палец сандалии. Головы у всех жителей не покрыты. Одни из мужчин стрижены коротко, у других длинные волосы, украшенные массивными металлическими обручами и подвесками. В руках они постоянно держат короткое копье. Масайское копье имеет металлический наконечник метровой длины и заостренный с другой стороны. Когда воин останавливается, он втыкает копье в землю заостренным концом, чтобы оно стояло вертикально, но никогда не кладет его на землю. Мужчины, не относящиеся к воинам, постоянно носят в руках палку аналогичной длины.