У хуннов были развиты родовая взаимопомощь и общественная солидарность, нарушение которых каралось смертью: «Извлекший из ножен меч на один фут подлежит смерти». При таком строгом законе хунны боялись ссориться друг с другом. «Они редко бранятся между собой и никогда не дерутся, воров у них нет, друг с другом общительны и помогают в беде, даже в пьяном виде не бранятся и не дерутся», – отмечал Бичурин.

Хунны чтили одно божество – Тангри. Они верили в Бога Неба – Тангри и Землю. Небо – отец, добро, а Земля – мать. Хунны, согласно обычаю, три раза в год совершали жертвоприношение в ставке, где при 1, 5 и 10-й луне приносили жертвы духу Неба. В первой луне каждого года все начальники съезжались на малое собрание в ставку шаньюя и приносили жертвы предкам, Небу, Земле, духам людей и небесным духам. Осенью, когда лошади откормлены, съезжались на собрание, где подсчитывали, проверяли число людей и домашнего скота; обсуждали государственные дела и устраивали развлечения – скачки лошадей и бег верблюдов.

В 195 г. до н. э. император Лю Бан умер. Поскольку его сын, наследник, был малолетним, страной стала управлять императрица Люйхоу – жена Лю Бана.

В 192 г. до н. э. Модэ написал письмо и отправил гонца доставить его императрице Люйхоу. В письме говорилось: «Я одинокий (у Модэ было уже 4 жены) и находящийся от этого в возбуждении государь, родился среди низин и болот, вырос в краю степных волов и лошадей. Несколько раз подходил к границам, желая подружиться с Китаем. Вы, Ваше Величество, сидите одна на престоле, а я, одинокий и возбужденный, не имею никого рядом. Обоим нам скучно, мы лишены того, чем могли бы потешить себя. Хотелось бы поменять то, что имею, на то, чего не имею».

Разумеется, императрица, прочитав это послание, пришла в ярость. Однако помощники успокоили ее, и она составила письмо с отказом, сославшись на свою старость. Между странами по-прежнему продолжались отношения, установленные договором о мире, основанном на родстве.

Тем не менее это не мешало хуннам продолжать набеги (несмотря на Великую стену): они вступали в Китай в 166, 159, 144, 129 гг. до н. э. и доходили до нынешнего Пекина. Устанавливалось равновесие сил между Ханьской оседлой империей и кочевым царством хуннов.

После смерти императрицы Китаем правил император Вэн-ди, который признал Хуннскую державу равной Ханьской империи, а шаньюя назвал братом. Для хуннов это было большим достижением. До сих пор ни один вождь кочевых племен не мечтал сравниться с Ханьским императором.

В 177 г. до н. э. хуннским войскам удалось разбить тюркские племена юэчжей. В результате этой победы хунны присоединили к Хуннскому государству все княжества Восточного Туркестана. На арене истории появилось Великое Хуннское государство, которое простиралось от Восточного Туркестана до Кореи.

Итак, во II в. до н. э. решалась судьба хуннского народа. Если бы не ум и энергия Модэ, хунны истратили бы свои силы в родовых распрях или в бессистемных грабежах и истребительных войнах с соседями, а земли их были бы захвачены. Реформы Модэ, такие как поголовная воинская обязанность, безусловное подчинение начальникам и создание системы чинов, а самое главное, что земля рассматривалась как основа создания государства, – все это консолидировало хуннов и способствовало превращению их в сильнейшее государство Азии.

Шаньюй Модэ умер в 174 г. до н. э. Его потомки преумножили славу Хуннского государства. Политическое и военное искусство, унаследованные от Модэ, еще долго и успешно служили тюркам. Государство Хунну было первым известным нам крупным государством тюрков и просуществовало с 209 г. до н. э. до 216 г. до н. э.

Сын Модэ Гиюй, вступивший на престол под именем Лаошань-шаньюя, получил в наследство мощную державу. Он продолжил ратные дела своего отца, и в частности, борьбу на западе в Восточном Туркестане, в Семиречье, с тюркскими племенами юэчжи, с народом, который заявил о себе в контексте мировой истории.

Юэчжи – еще один народ туранского мира. Этот этнос появился, гранича на северо-востоке с хуннами, а на юго-востоке – с царством Цинь. Согласно китайской географии того времени, во владении юэчжей находились пустынные земли между Ордосом и оазисом Хами, но, по-видимому, эту территорию они просто захватили, имея базой богатую пастбищами Западную Джунгарию, к которой с севера примыкает Монгольский Алтай.

В 177 г. до н. э. шаньюй Модэ, продолжая войну с племенем юэчжи Западного Ганьсу, нанес им первое поражение.

Его сын и наследник Лаошань (174–161 гг. до н. э.) окончательно победил юэчжей, сделал кубок из черепа их царя и заставил их уйти на запад, вызвав таким образом первый отток народов в Верхнюю Азию, который отмечен в мировой истории.

Некоторые востоковеды предлагали идентифицировать юэчжей с тохарами – народом, хорошо известным греческим историкам тем, что во II в. до н. э. они ушли из Туркестана в Бактрию, а также с индо-скифами; по сути, тохары и индо-скифы – это один и тот же народ в два разных периода своего существования, который считается скифского происхождения, т. е. индоевропейского. Кстати, Густав Халун видит в китайском названии «юэчжи» старое произношение «згуджа», т. е. «скифы». В частности, эта идентификация опирается на тот факт, что в нынешнем Западном Ганьсу, который, по свидетельству китайских историков, в начале II в. до н. э. был родиной юэчжи, Птоломей (в том же временном периоде) отмечал народ «тагури», гору Тагурон и город Тогара. Он же называет такие страны, как Бешбалич, Турфан, Карашар и др. Страбон же упоминает племена тохаров в числе народов, которые отобрали Бактрию у греков-бактрийцев, т. е. в то время, когда китайские историки указывают на появление юэчжей у границ Тахья, т. е. Бактрии.

Прежде чем продолжить тему идентификации юэчжей, следует остановиться на том, что же представляло из себя Бактрийское царство в древности.

Бактрия – область, славившаяся в ту пору плодородием, находилась к северу от Афганистана и соседних с ним территорий (ныне территория Афганистана и частично Узбекистана и Туркмении). При Ахеменидах была сатрапией, оказавшей упорное сопротивление Александру Македонскому, который покорил ее в 329 г. до н. э. В середине III в. до н. э. Диодот I основал здесь царство, независимое от Селевкидов (македонская династия); его преемник Эвтидем I (правил ок. 235–200 гг. до н. э.) вынужден был признать своим сюзереном Антиоха Великого, а Менандр (правил в 155–130 гг. до н. э.) завоевал территорию современного Афганистана, часть Пакистана и Туркестана.

Такова была история Бактрии до юэчжей. Однако вернемся к вопросу их идентификации.

По нашему мнению, существует убедительный аргумент за то, что юэчжи в китайских хрониках – это «тохары» греческих историков, «тукара» в санскритских текстах и будущие индо-скифы римской эпохи. Кстати, оазисы Северного Тарима, которые, несомненно, были если не исконной страной юэчжей, то, во всяком случае, частью территории родственных им племен, а в Турфане, Карашаре и Куче еще в Средневековье (V–VIII вв.) говорили на индоевропейских языках, которые лингвисты совсем недавно называли «тохарийскими», а сегодня согласились считать «кучийским», «карашарийским» и т. д.

Таким образом, очевидно, что индоевропейские племена на заре истории ушли далеко на восток. Тот факт, что Западная Сибирь, возможно даже район Минусинска, была населена до новой эры скифо-сарматскими народами, и также то, что на обоих склонах Тянь-Шаня, со стороны Ферганы и Кашгара, в ахеменидскую эпоху жили саки, говорившие на восточноиранском языке, подтверждает эту гипотезу. Значительная часть нынешнего Восточного Туркестана была населена индоевропейской, либо восточноиранской (Кашгар), либо тохарийской расами (Куча, Ганьсу), таким образом, юэчжи должны относиться к последней ветви.

Но сведения из китайской истории указывают на первые пертурбации индоевропеизма в этих крайних точках: хунны наносят серьезное поражение юэчжам, затем вынуждают этот народ уйти из Ганьсу на запад, через северную часть Гоби (165 г. до н. э.), лишь часть юэчжей («маленькие юечжи», как их называли китайцы – «сяо юэчжи») обосновалась на юге Тянь-Шаня, среди кьянгов, или тибетцев, язык которых двести пятьдесят лет спустя они сделали своим. Другая часть юэчжей («большие юэчжи», или «та юэчжи»), пройдя через Гоби, пыталась остановиться в долине Или и в бассейне Иссык-Куля, но их сразу прогнали усуни. Усуней китайские историки описывают как людей с голубыми глазами и рыжей бородой. Ярл Карпентьер связывает имя «усуни» с именем «асианои», или «асионы», второе название сарматского племени аланов, т. е. он видит в них предков или сородичей аланов. Если принять эту гипотезу, тогда получается, что часть усуней, по тем же причинам, что юэчжи и хунны, ушли в направлении Южной России, где несколько раньше сарматов начали вытеснять скифские племена.