Анна кивнула и пошла первой.

Но у двери на плечо ее кожаной куртки, вызвавшей кривые ухмылки охранников, легла могучая рука. Реакция Анны была мгновенной. Она схватила руку охранника и выломила его большой палец к запястью. Он громко ойкнул, удивленно глядя на собственный палец, который оказался таким поразительно гибким.

– Ручонки не распускай! – сказала Анна медовым голоском.

Второй охранник рванулся к ней, однако дорогу ему заступил Пауль с полицейской бляхой в вытянутой руке. Второй охранник досадливо крякнул и распахнул дверь перед Анной. Она отпустила большой палец первого охранника и спокойно прошествовала внутрь.

– Сердитая дамочка, – сказал Пауль охранникам, – но уже лечится и скоро будет совсем паинькой.

В одиночку посмеявшись над собственной шуткой, он последовал за Анной.

Слышная на улице глухая пульсация басов оказалась оглушающей музыкой, удары которой отзывались в животе. Бесновались огни цветомузыки и лазерные лучи. В огромном зале танцевали сотни людей. В конце недели толпа будет еще гуще; сегодня, пусть и медленно, все-таки можно было пересечь танцплощадку из конца в конец. А вот найти в этой массе определенного человека…

Анна в растерянности повернулась к Паулю.

– Что делают первым делом, когда заходят в ночной клуб? – спросил он.

– Берут что-нибудь выпить.

Пауль кивком показал на стойку в дальнем конце зала. Они разделились и, каждый вдоль своей стены, направились к подковообразному бару. По пути они высматривали Максвейна.

Пауль знал, что у него и в штатском деревянный вид. Таланта следить, не бросаясь в глаза, он был лишен начисто. А в ночном клубе, среди пестро и свободно одетых или полураздетых отвязных завсегдатаев, чопорный вид Пауля был занозой в любом глазу. Поэтому он по-умному сразу забился в самый темный угол бара и оттуда, с кружкой пива в руке, наблюдал за танцплощадкой.

И не мог не залюбоваться тем, как работает Анна. Со стороны казалось, что она кайфует от атмосферы и балдеет от музыки. Даже ее малоуместная кожанка не мешала девушке слиться с толпой. У бара она почти столкнулась с Максвейном. Он сидел рядом с двумя блондинками, которые восторженно смотрели ему в рот и смеялись каждой его шутке. До сих пор Анна видела англичанина или издалека, или на копии его паспортной фотографии. С близкого расстояния он поразил ее своим обаянием: решительное лицо, красиво очерченные скулы, очень мужской подбородок и дивные зеленые, истинно изумрудные глаза. Эти глаза гипнотически притягивали. И Анна совершила ошибку – задержала на нем взгляд так долго, что Максвейн ощутил его и поднял свои изумруды на нее. Анна тут же отвела глаза, но про себя ругнулась: контакт вышел неожиданный и слишком плотный. Она пошла дальше и, заметив Пауля у стойки, одними глазами показала ему, где сидит Максвейн.

Потом села и небрежно покосилась в сторону объекта наблюдения. Тот пристально смотрел на нее. Взгляд Анны скользнул дальше. Теперь она больше не имела права переглядываться с Паулем. Это будет замечено.

Добрую минуту девушка с блуждающей улыбкой оглядывала танцующих. Только после этого она решилась опять посмотреть в сторону англичанина. И с ужасом обнаружила, что тот продолжает пожирать ее взглядом. Блондиночки рядом с ним что-то щебетали, но он слушал их рассеянно, глядя только на Анну. «Черт побери, – подумала она, – этот гад раскусил меня! И как он умудрился меня засечь?»

На губах Максвейна играла знающая насмешливая улыбка. Теперь придется передать ведение операции Паулю и уповать на то, что он справится в одиночку. А ей надо звонить в управление и вызывать себе замену. Анна едва не скрежетала зубами от злости. Во второй раз запорола внешнее наблюдение… После больницы Фабеля будет ждать неприятный сюрприз: его ученица снова села в лужу, дала себя засечь…

Улыбка на лице Максвейна ширилась и ширилась. «Смейся, умник, смейся! Черт зеленоглазый!..» И вдруг до Анны дошло: «Да не расколол он меня! Он меня просто клеит!»

Она почти машинально ответила улыбкой. Максвейн что-то сказал блондинкам, от чего те сразу надулись, но он извинился жестом и решительно зашагал в сторону Анны. Господи, хоть бы прямолинейный Пауль не кинулся ему наперерез!.. Она подозвала бармена и заказала мартини. В этот момент за ее спиной раздался мужской голос:

– Вы позволите вас угостить?

Она оглянулась. У Максвейна и голос был приятный.

– С какой стати? – нейтральным тоном осведомилась Анна. За плечом Максвейна возник Пауль. Ничтожным движением глаз она отослала его прочь. Тот, слава Богу, понял и отошел.

– Мне было бы приятно вас угостить, – настаивал Максвейн.

Анна пожала плечами и позволила Максвейну заплатить за нее. Она старалась держаться совершенно естественно, при этом лихорадочно соображая. Внешнее наблюдение могло вот-вот превратиться в операцию под прикрытием. Но к роли подсадной утки она не была готова. К тому же ее подстраховывал лишь Пауль. Он, конечно, парень надежный, однако его одного недостаточно – потенциальных неприятных случайностей слишком много. И если Максвейн действительно серийный убийца, который потрошит женщин, то она здорово рискует. Как бы не заиграться…

Лениво потягивая коктейль, Анна тщательно следила за дыханием. «Дыши медленно и ровно. Он не должен заметить смятение».

– Я вижу вас здесь в первый раз, – произнес Максвейн.

Анна повернулась к нему с насмешливой улыбкой:

– Это самое остроумное, что вы можете сказать?

– Я не пытаюсь острить. Я просто разговариваю, а не собираю очки заготовленными смешными фразами.

Теперь Анна наконец различила легчайший иностранный акцент. Он говорил на идеальном немецком языке, и акцент только придавал шарма его голосу.

– Вы иностранец? – спросила она в лоб.

Максвейн рассмеялся.

– А разве так заметно?

– Да, заметно, – сказала Анна, делая еще глоток.

От волнения ее голос звучал несколько враждебно. Максвейн почти по-детски обиделся.

«А, не по нраву?» – почти злорадно подумала она.

Сосредоточенная на опасности и предстоящем решении, она не задумывалась, понравился бы ей англичанин в другой ситуации или нет. Сейчас она просто констатировала, что Максвейн явно не привык к женщинам, которые не западают на него с первого же слова. Улыбка соблазнителя слетела с его лица, он вежливо оскалился и сказал:

– Что ж, наслаждайтесь вашим мартини. Извините, что побеспокоил.

И пошел прочь.

«Вот тебе раз! – мелькнуло в голове Анны. – И что теперь? Не бежать же за ним… С другой стороны, не могу же я остаться и танцевать с ним всю ночь. Думай, детка, думай!»

– Я буду здесь в пятницу вечером… если вы захотите еще раз угостить меня, – бросила она вдогонку Максвейну. – Приблизительно в половине девятого.

Насчет пятницы она, похоже, сглупила. Может, типы вроде Максвейна признают только стремительные победы и ей стоило сказать «завтра вечером»? Но если Фабель и разрешит ей подобную операцию, то, разумеется, не с налета – потребуется все спланировать, выделить группу поддержки и так далее.

Максвейн обернулся и наградил ее широкой улыбкой.

– В пятницу буду непременно. Хотя я и сегодня здесь…

– К сожалению, у меня сегодня мало времени, – сказала Анна.

– Ладно, в пятницу в восемь тридцать.

Однако он не двигался с места. Анна залпом допила мартини, бросила с игривой улыбкой:

– Тогда до скорого, – и пошла прочь.

Она чувствовала на спине взгляд Максвейна. В толпе они встретились глазами с Паулем, и девушка скорчила страшную мину: «Не вздумай подходить!» Пауль, к счастью, опять правильно ее понял. Проходя мимо, он просто незаметно сунул ей в руку автомобильные ключи.

Анна просидела в «мерседесе» два долгих часа, прежде чем на площади появился Максвейн. На его руке висела высокая привлекательная блондинка, которая что-то шептала ему в ухо и хихикала. Они останавливались, чтобы поцеловаться, через каждые десять шагов.

– Ах, коварный! – вслух сказала Анна самой себе. – Уже обманывает меня с другой.