Король повелел снять шатер и лишь после того, как над ним стало видно чистое небо, важно уселся на свой трон. При этом Реберик Восьмой даже не глянул в сторону барона Хильдебранта. Остальные заговорщики принялись ползать перед королем на коленях и молить о пощаде. Король взмахнул рукой, и стражники погнали изменников на места, где они сидели во время судебного представления. Таким образом, судейские кресла превратились в скамью подсудимых.

На помост поднялся церемониймейстер Христианиус и, с разрешения короля, выступил с речью в защиту воительницы Хонки и Скурда. Оба были признаны невиновными по всем статьям обвинения. История Хонки так подействовала на слушателей, что многие прослезились, а уж когда Христианиус повел речь о скитаниях Скурда, так женщины на площади горько разрыдались.

Таким образом, рыцарь Скурд был подло оболган и стал жертвой сговора. Ныне же за заслуги перед его величеством и перед Берилингией его честное имя восстанавливается, все титулы и награды возвращаются, и, во искупление страданий, выпавших на долю рыцаря Скурда, в его владение переходят все отнятые ранее у него земли и замки, а также земля и замок барона Хильдебранта, — сказал Христианиус, даже не взглянув в сторону взвывшего при этих словах Хильдебранта.

Ваше величество, — послышался вдруг голос Скурда. Все обернулись — раненый рыцарь нашел в себе силы покинуть прилипчивых лекарей и на собственных ногах добрался до места, где шел королевский суд. — Позволите ли вы обратиться к вам с просьбой?

Реберик Восьмой кивнул.

— В моей жизни я познал величия и падения, — сказал одноглазый рыцарь. Одет он был в простую холщовую рубаху, а на его щеке, со стороны единственного глаза, рядом со старыми шрамами виднелся совсем свежий рубец — метка палача. — И я отказываюсь, ваше величество, от замков и поместий в пользу королевства. Мне довольно лишь клочка земли, чтоб построить крошечную фермочку, да немного денег, чтоб купить лошадь и двух коров. Мне хочется провести свою жизнь в*ти-шине и покое, без пышных церемоний и вечного страха опять стать жертвой заговора. Мне не нужно ни слуг, ни поваров, никого… кроме моей любимой Хонки, с которой, с вашего разрешения, мы сыграем свадьбу и станем жить в скромном уединении от людских глаз.

— Вот дурак! — не удержался и выкрикнул барон Хильдебрант. Один из стражников тут же хлопнул его кулаком по спине.

Твоя просьба, господин рыцарь Скурд, скромна, и, хотя мне кажется, что ходить за плугом — не твой удел, твой выбор оспорить я не могу, — сказал король. — Да исполнится твое желание — на то наша воля!

Благодарю вас, ваше величество. — Скурд попытался поклониться королю, но вдруг зашатался и, если бы Хонка не поддержала его, свалился б на землю.

Врача! Врача! — послышалось вокруг. Несколько человек аккуратно подняли Скурда и понесли в замок под опеку лекарей.

Теперь, — сказал Христианиус, поправляя очки, — его величество будет награждать истинных победителей колдуна Безевихта: Рыцаря-Героя Генриха Шпица фон Грюльдштадта, жителя Большого Мидгарда и владетеля волшебного меча и Доспехов Героя, а также сражавшихся с ним плечом к плечу отважных глюмов — оруженосца Героя глюма Капа-Берилингийского-Отважное-Сердце и его брата глюма Бурунькиса. Итак, как было обещано королем, рыцарь, спасший принцессу, получит в награду ее руку, сердце и полцарства в приданое…

Генрих вздрогнул. В его памяти всплыли слова, которые Альбина адресовала своему загадочному возлюбленному. Увы, совесть Генриха не желала против воли принцессы владеть ее рукой и сердцем. Как Генрих уже раньше решил — лучше сделаться тайным почитателем Альбины, а принцесса пусть выходит замуж за того, кто ей мил.

Ваше величество! — уверенно вскинул голову Генрих. — Дозвольте слово молвить…

Тебе мало полцарства? — удивился Христианиус и растерянно оглянулся на короля.

Говори дальше, храбрый юноша, — поднял руку король. — Чего же ты хочешь?

Я слишком юн, чтобы обременять себя управлением королевством…

Только возраст смущает тебя? — улыбнулся король. — Я начал править Берилингией сразу, как^умер мой отец, а ведь тогда мне было только девять лет.

Дело не только в возрасте — я ведь житель другого мира и потому совершенно не представляю, что значит быть королем…

Это несложно, — ответил король. — Советники подскажут и всему научат…

Генрих задумался, не зная, каким еще образом можно отказаться от щедрого дара, и вдруг сказал:

Но главная причина в том, что я — Герой. И, как сказал сам бог Один, меня ждут многие подвиги и приключения. А как я смогу править королевством, если буду все время отсутствовать? Между прочим, я так ни разу и не был в своем замке Грюльдштадт — совсем нет времени. И по той же причине я не могу обручиться с вашей дочерью — что это за муж, которого не бывает дома? Ведь судьба героя, моя судьба, — Wo путешествия, приключения и подвиги. Так сказал сам бог Один, это могут подтвердить те, кто сейчас находится на площади: все они видели бдина.

Как, бог Один был здесь? — воскликнул король и всплеснул руками. — Ах, какое непростительное неуважение с моей стороны. Я даже не пригласил его на пиршество! Что же он обо мне подумает?

Не печальтесь, ваше величество, — сказал Генрих. — Бог Один очень спешил — ведь его в Вальгалле ожидает свой лир, в окружении храбрых бессмертных.

— Вот как? — несколько успокоился король. — А я уж было решил, что бдин на меня разгневается… Вы, помнится, изволили упомянуть, господин рыцарь, что сам бдин рассказал о вашей полной приключений судьбе? Генрих кивнул.

Я не могу быть ни королем, ни мужем… Пока что…

Ну что ж, против бога мы пойти не можем, — вздохнул король. — Но я клятвенно заверяю вас, что принцесса Альбина ни за кого, кроме вас, если вы, конечно, не погибнете в сражениях, замуж не выйдет. Пусть даже ей, строптивой и непослушной девчонке, придется ждать конца ваших приключений сто лет! А как только вы сможете обручиться с ней, так я вам половину, а может, и все царство тут же и отдам! Такова моя королевская воля!

«Ну вот, — с досадой подумал Генрих. — Вышло еще хуже, чем я рассчитывал».

— А теперь, дорогой Христианиус, — обернулся король к церемониймейстеру, — переходите к награждению отважных глюмов.

Старик церемониймейстер кивнул и заговорил:

— Вместе с господином Героем в битве с ужасным колдуном отличились и жители Малого Мидгарда. Вот уже второй раз в историю двух миров по пали глюмы — существа, о храбрости которых раньше никто не подозревал. Воистину — не рост и не размер мышц признак отважного сердца! Отныне всем глюмам Берилингии даровано освобождение от налогов, а всем жителям деревни, откуда произошли родом братья Капунькис и Бурунькис, определяется пожизненная государственная пенсия и право на вечное, передаваемое по наследству

владение землей, на которой они раньше жили и трудились. Родителям Бурунькиса и Капунькиса даруется пять тысяч золотых берилингов. — При этих словах по площади прокатился восхищенный шумок. — И пенсия, равная окладу трех старших государственных чиновников… Братья Бурунькис и Капунькис за заслуги перед отечеством возводятся в звание рыцарей Берилингии! Подобной чести представители народа глюмов удостаиваются впервые в истории обоих Мидгардов! Посвящение в рыцари произойдет после окончания королевского суда, на пиру в честь победы над колдуном Безе-вихтом и освобождения государя от вероломного пленения! После этого число рыцарей королевства Берилингии будет равняться девятнадцати — священному числу бога бдина!

Народ на площади восторженно закричал:

— Слава храбрым глюмам! Слава бдину!

Когда шум стих, церемониймейстер снова заговорил:

— После церемонии в их пожизненное владение, с правом наследования, перейдут замки Регенсхоф и Штраубингерхоф, после чего к именам этих глюмов следует добавлять приставку «фон».

Имена их будут звучат так: рыцарь Кап-Берилин гийский-Отважное Сердце фон Регенсхоф и рыцарь Бур-Альзарийский-Лишенный-Страха фон Штраубингерхоф. Согласно указу его королевского величества Реберика Восьмого, — продолжил Христианиус, — всем разбойникам, служившим под командованием рыцаря Скурда и проявившим твердую верность короне, даровано прощение. Те же из них, кто выскажет желание поступить на государствен ную службу, будут сразу же записаны в королев скую гвардию. Далее. — Церемониймейстер поправил очки. — Знаменитому буальгебейскому привидению, оказавшему посильную помощь господину Герою и его другу глюму Бурунькису в борьбе против владетеля Розового Облака, вынести благодарность от королевской фамилии и постановить во всех храмах просить у богов милости даровать призраку господина Уля Бергмана успокоение души…