Мелисса, курировавшая экономику, обещала в ближайшем будущем перевести племя с собирательства на земледелие. Ксенобайт, ответственный за «науку», туманно намекал, что не за горами бронзовый век. Охотники Мак-Мэда поставили загон мамонтов на поток, а Махмуд, набравший бригаду тяжеловесов, регулярно и успешно забивал загулявших «в гости» динозавров.

И тем не менее главным препятствием на пути к прогрессу и всеобщему процветанию были сами подчиненные тестеров. Банзай как-то в сердцах заявил, что чувствует себя не вождем племени, а воспитателем в детском саду. Лишенные присмотра боты вечно норовили вляпаться в какую-нибудь историю. И вот уж чего-чего, а «историй» на голову пещерных людей создатели игры заготовили с запасом.

9 сентября, 10:18 реального времени

Ксенобайт издали заметил Мак-Мэда. Снайпер, как всегда невозмутимый, стоял у скалистой стены Большого Бугра. Рядом с ним стояли несколько охотников, чуть поодаль суетилась «следственная группа».

Пещерный бот, как выяснилось, может найти тысячу способов угробиться — буквально на ровном месте. В самом начале игры, сообразив, что численность племени стремительно сокращается, тестеры забили тревогу. Каждый случай стоило внимательно изучить. Иногда оказывалось, что соплеменник попал в засаду соседей-каннибалов, тогда стоило немедленно собирать группу возмездия. Иногда оказывалось, что в лесу завелась стая хищников. Тогда Мак-Мэд отправлялся «на зачистку». В конце концов, нередки были нелепейшие несчастные случаи — тогда Ксенобайту следовало разобраться, как именно погиб бедолага, и объяснить остальному племени, что, например, не стоит ловить рыбу в реке, кишащей крокодилами, или какие правила безопасности стоит соблюдать при коллективной переноске каменюки в восемь тонн весом, или...

Завидев Ксенобайта и его свиту, пещерные люди втянули головы в плечи. Шаман славился дурным нравом, обширными связями в мире духов и развитым чувством юмора — еще более нездоровым, чем у создателей игры.

— Следственная группа на месте? — угрюмо осведомился программист.

Мак-Мэд молча кивнул на суетящихся ботов. Они суетились вокруг лежащей на земле шкуры, из-под которой выглядывали грязные пятки примерно сорок седьмого размера. Ксенобайт подошел к шкуре и заглянул под нее.

— Эк его, однако, — покачал он головой. — Кто обнаружил тело?

Охотники молча вытолкнули вперед одетого в потертую шкуру субъекта.

— Я мог бы догадаться, — вздохнул Ксенобайт. — Гадючий Язык, ну как так получается, что ты каждый раз появляешься там, где происходит какая-то ерунда?!

— Не знаю, шаман, — с достоинством пожал плечами Гадючий Язык.

— Ладно, рассказывай.

— Это Ужасный Тумбарикиту пришел за Свирепым Жуком, — сообщил Язык. — А оно и понятно: Свирепый Жук всегда сердил духов, уж больно своей силой похвалялся. Вот, к примеру, три дня назад гулял я по лесу возле Вонючих Болот. Гляжу — сидит Свирепый Жук, а в руках у него яйцо бронтозавра. Понятно дело — кладку нашел. И ведь что характерно: ежели он кладку нашел, значит, там не одно яйцо, так? А больше одного за раз ему не съесть...

Все машинально глянули в сторону накрытого шкурой тела. Гадючий Язык на миг задумался и менее уверенно продолжил:

— Ну... ну два за раз, но это же предел. Я ему говорю: поделись, ибо не оскудеет рука дающего...

— Чего?! — вытаращились Ксенобайт с Мак-Мэдом.

— Поговорка такая, у питекантропов подслушал, — гордо похвастался Гадючий Язык. — Так вот, говорю, поделись, ведь пропадет же... А он...

— Стоп-стоп-стоп, — замахал руками Ксенобайт. — Первое. Три дня назад все племя коллективно рыло ловушку на мамонта. И, если я не ошибаюсь, вы с Жуком от работ освобождены не были. Так что это вы делали у Болот?

— Э-э-э... — смутился Гадючий Язык. — Ну...

— Так, Язык, — потер руки Ксенобайт. — На два дня штрафных работ ты уже наговорил. Второе. Если вы обнаружили кладку бронтозавра, то должны были сдать ее на благо племени.

— А это не я нашел, это Жук нашел! — быстро возразил Гадючий Язык.

— Но ты знал об этом и не донес! Еще денька два штрафных работ.

— Я опасался жестокой мести и насилия со стороны Жука! — отчаянно завопил Язык. — Он так и сказал: «в морду дам!». И не поделился!

— Молчать! — неожиданно взревел Ксенобайт. — Отвечать! Когда и при каких обстоятельствах обнаружил тело Жука?!

— Да только что! Иду, никого не трогаю, а он тут валяется.

— Почему сказал, что за ним кто-то пришел?

— Ну так это ж ясно дело: Тумбарикиту за ним пришел.

— Что за Тумбарикиту?

Гадючий Язык испуганно обернулся и, привстав на цыпочки, зашептал на ухо Ксенобайту:

— Тумбарикиту — злой дух! Каждую осень он приходит в долину Пещерного Тушканчика. Своих жертв он хватает, вымазывает в синей глине, пережевывает, а потом выплевывает под этим склоном! В год — человек по десять, не меньше! И нет от него никакого спасения, ни обереги, ни наговоры не помогают...

Ксенобайт осторожно прихватил бота за грудки и, приподняв над землей, встряхнул:

— Это что еще за посторонний дух на моих землях, а? — тихо, но грозно спросил он.

Гадючий Язык побледнел.

— Эм-м-м... А... Ну... Злой дух, шаман, очень злой! Его все боятся! Поэтому и не докладывали, потому как боятся!

— А кого ты больше боишься, его или меня?!

Гадючий Язык серьезно задумался. Потом честно сказал:

— Затрудняюсь ответить.

— Неделя исправительных работ на лесоповале, — прошипел Ксенобайт. — И пять ударов палкой по тотему! Эй, охотник!

— Я! — гаркнул, выходя вперед, один из охотников.

— Говори: боишься Ужасного Тумбарикиту?

— Боюсь! — не моргнув глазом ответил охотник. — Но Великого Шамана боюсь больше!

— Орел! Уведи Гадючьего Языка! Мак! Оцепи место происшествия, никого, кроме следственной группы, не пускать.

Ксенобайт принялся колдовать над телом, бормоча себе что-то под нос. Мак-Мэд, отдав распоряжения, принялся лениво наблюдать за ним.

— Слушай, чего ты так взбеленился-то? — задумчиво спросил снайпер у программиста. — Ну, угробился еще один бот, ну бывает...

— Ты не понимаешь, — вздохнул Ксенобайт. — Все было бы просто, если бы не этот Тумбарикиту. Что за Тумбарикиту, откуда? Почему не докладывали раньше? Не, приятель, теперь это дело политическое! И кто меня за язык-то тянул...

— Ну не думаешь же ты, что это и вправду злой дух?

— Что есть злой дух? — философски заметил Ксенобайт.— Модификатор в расчетной таблице, повышающий вероятность происхождения с нашим племенем разного рода проблем. Когда этот модификатор увеличивается — злой дух приходит. Когда я камлаю — модификатор уменьшается. Вот так-то.

Ксенобайт встал, отряхнув колени.

— Пойду выбивать из Мелиссы ресурсы на жертву. Слушай, Мак... — программист замялся. — У тебя на складе случаем нет лишнего шлема? Ну, такого... из черепа пещерного медведя, с подвеской из кожи саблезубого кабана...

Снайпер удивленно глянул на Ксенобайта.

— У Махмуда спроси, это же армейская модель. А тебе-то зачем?

Программист нервно огляделся по сторонам.

— Да понимаешь... Видел секретаршу мою?

— Видел, — кивнул Мак-Мэд. — Симпатичная прорисовка.

— Угу, а характеристики — будь здоров, слона на скаку остановит. И бивни ему оторвет. Так вот... Кажется, она на меня глаз положила.

Мак-Мэд сочувственно покачал головой. В начале игры тестерам с трудом удалось отвертеться от матриархата в племени (тут уж мужчины выступили единым фронтом), но ритуал ухаживания до сих пор изменить не удалось. Влюбленный, решившийся выразить свои чувства, подстерегал объект своей страсти, бил его дубиной по голове и уволакивал за волосы в пещеру. Причем, если парень долго не решался на ответственный шаг, инициативу могла взять на себя и девушка. Это было выяснено на примере целого ряда несчастных случаев.