– Здорово, что ты вернулся, – сказал он. – Пока тебя не было, Сара Луиза только о тебе и говорила. Может, хоть сейчас мы все отдохнем.

Где-то посередине вечера я решил, что наслушался достаточно, и вышел проветриться. Я успел позабыть, что такое южная ночь, и после кондиционированного воздуха в доме Колдуэллов словно погрузился в горячую влагу. Стрекотали бесчисленные цикады. Идя по саду, я подумал, что, наверно, здешняя атмосфера и звуки мало чем отличаются от атмосферы и звуков где-нибудь в джунглях. Так я дошел до беседки, стоявшей в сотне ярдов от дома. В такую ночь никто, конечно, не выйдет на улицу. Я был в безопасности. Я сел и стал смотреть на усыпанное звездами тропическое небо, как вдруг мне на глаза легли чьи-то две ладони.

– Угадай, кто это? – сказала Сара Луиза.

– Элеонора Рузвельт?

– Господи, почему именно она? Даю еще две попытки.

– Мэрилин Монро?

– Это уже приятнее. Ну, еще разок.

– Сара Луиза Колдуэлл.

– Никак тебя не проведешь!

– Я вообще хорошо угадываю.

– Что ты тут делаешь?

– Смотрю на звезды.

– Тебе не нравится, как проходит вечер?

– Да нет, все замечательно. Просто захотелось прогуляться.

– Так в кино всегда бывает. Ты не пьян?

– Нет.

– Не болен?

– Нет.

– По-моему, тебе нужна помощь.

– Со мной все в полном порядке.

– Знаю – потому так и говорю.

И с этими словами она начала гладить мне член – точно так же, как и в прошлый вечер, и – как и в прошлый вечер – я завелся с пол-оборота. Бросив взгляд по сторонам – нет ли там кого, – Сара Луиза опустилась передо мной на колени и опять принялась демонстрировать свое новое искусство. На этот раз я продержался дольше, но не намного. Только ее голова начала ходить вверх-вниз, как пушка снова выстрелила. Откинувшись в изнеможении, я все-таки нашел в себе силы посмотреть, что Сара Луиза будет делать потом. Как подобает благовоспитанной даме, она захватила две салфетки – для себя и для меня – и теперь, аккуратно сплюнув в одну, другой начала вытирать мне член, приговаривая:

– Ну вот, теперь ему хорошо.

– И он снова в своем домике, – продолжил я.

– И он снова в своем домике. – Моя ирония не дошла до нее. – Ты, конечно, знаешь про ближайший уикенд?

– Про ближайший уикенд?

– Как, тебе никто не говорил?

– Что именно?

– Все, наверно, считали, что ты уже знаешь. Что мы едем в Атланту. Камилла Морлок зовет всех к себе на выходные. Прием в твою честь.

– А нельзя было сперва спросить меня, хочу ли я ехать?

– Приглашено полно народу. Увидишь, тебе понравится. Будут все атлантские знакомые, а из Нашвилла – Джулия с Роббом, потом Лиза Мэри со Стюартом и Лора Энн с Морганом. Мы с тобой едем в одной машине с Джулией и Роббом. Они заскочат за тобой завтра в восемь утра. Ты что, правда не знал?

Это была последняя капля. Я твердо решил поставить все на свое место, а раз так, то начать можно прямо сейчас.

– Послушай, Сара Луиза, мне надо тебе кое-что сказать.

– Подожди минутку – вроде кто-то идет. Давай-ка лучше вернемся, а то все начнут гадать, куда мы пропали.

Перед самым уходом Симс Колдуэлл обнял меня за плечи и сказал:

– Мы страшно рады, что ты вернулся. Зарплату тебе начнут начислять с завтрашнего дня, а на работу выйдешь через месяц. Ты заслужил отпуск.

– Но, сэр…

– И никаких возражений. По-моему, Сисси хочет выпить. Прошу прощения.

Я уж и позабыл, какой Атланта богатый город. Я всегда считал, что у нас в Бэл Мид шикарные дома, но когда мы на следующий день добрались до Атланты и поехали по Бакхеду,[73] нас встретили особняки, которые по величине вполне можно было принять за отели. Камилла Морлок жила в одном из самых больших особняков. Однажды я уже был у нее дома, еще когда учился в университете, после нашего футбольного матча с местной командой, но тогда было темно, и я не смог как следует все рассмотреть. Теперь, когда мы с Сарой Луизой шли к дверям, у меня было полное ощущение, что за ними мы увидим коридорных и портье. Хотя из Нашвилла прибыла целая компания, каждого поселили в отдельной комнате. Родители Камиллы были такими же любезными, как и Колдуэллы, но – хотя в это было непросто поверить – еще более богатыми.

В этот приезд я увидел Атланту в новом свете. Раньше я останавливался в общежитии братства "Сигма хи" при местном университете, и все наши развлечения состояли в том, что мы пили прямо там или ходили в студенческий клуб. Если не считать новых лиц, футбольный уикенд в Атланте был совершенно такой же, как в Нашвилле. У Морлоков же, не успели мы осмотреться, как уже лежали вокруг огромного бассейна – такого большого я еще никогда не видел. Бассейн этот изгибался вокруг лужайки, уходя куда-то далеко вглубь, к видневшимся там цветам. Сара Луиза расстелила свое полотенце прямо передо мной и легла на него, а остальные растянулись неподалеку.

Сперва все разговаривали наперебой, так что прошло порядочно времени, прежде чем я успел хорошенько рассмотреть Сару Луизу; когда же наконец рассмотрел, то увидел, что она нацепила на себя какое-то немыслимо урезанное бикини, из которого, стоило Саре Луизе подпереть голову руками, начинали выглядывать ее соски. Я не видел эти соски целых два года и уже успел позабыть, какой у них пикантный вид. Не прошло и пяти минут, как плавки на мне взбухли и продолжали оставаться такими весь остаток дня. Пока дворецкий обносил нас напитками, а вся компания – человек двадцать – оживленно беседовала, я занимался тем, что разглядывал соски Сары Луизы. Иногда Сара Луиза меняла позу, и тогда соски исчезали из виду, но через какую-нибудь минуту вновь представали взору. Интересно, сколько еще народу смотрело это представление? Лично мне было неприятно, что я оказался зрителем. Все это явно делалось с целью меня подразнить – и только потому, что, насколько я мог судить, уединиться нам с Сарой Луизой не было никакой возможности. Я огляделся в поисках подходящего места: сад, сосновая роща, гараж – всюду таилась опасность быть обнаруженными. Я на мгновение представил себе, как Сара Луиза увлеченно занимается своим новым делом, а в этот момент над нами возникает грозная фигура мистера Морлока – и у меня мурашки побежали по телу. Я злился, что вид этих сосков так меня распалил, но, увы, факт оставался фактом.

Вечером на Саре Луизе была кофточка, почти такая же открытая, как купальник. Я, как и остальные наши ребята, болтался около Сары Луизы и глядел на то, что удавалось увидеть. За ужином в банкетном зале и потом, когда пили коньяк и ликеры, взгляды присутствующих то и дело устремлялись к этой кофточке – когда наконец из нее что-нибудь выскочит? Даже женщины – и те смотрели, а Агнес Энн Кэндлер заметила, усмехнувшись: "Жаль, что я не смогла надеть такую". На что Сара Луиза ответила: "Еще немного, и смогла бы".

Кто бы мог подумать, что весь вечер пройдет под знаком какого-то кусочка плоти, под знаком страха и надежды увидеть тайком чьи-то соски? Ложась в постель, я никак не мог решить, чем заняться: поонанировать ли, выпить ли еще или попытаться заснуть – и в конце концов остановился на последнем. Уже начиная дремать, я вдруг услышал, как дверь тихонько отворилась и закрылась, щелкнул замок. Чьи-то легкие шаги прошлепали по ковру, и прямо над ухом раздался шепот Сары Луизы:

– Хэмилтон, ты не спишь?

– Сплю.

– Можно я к тебе залезу?

– Если хочешь.

Раздался шорох сбрасываемого пеньюара, одеяло сдвинулось в сторону – и вот уже Сара Луиза уютно прижалась ко мне.

– Мне стало одной скучно, – сказала она.

– Неужели?

– А вообще-то я страшно тебя хочу.

На ней была короткая ночная рубашка, которая тоже полетела на пол.

– Видишь, как я тебя хочу?

– Не уверен.

– Тогда почему же я все это делала? Ты что, забыл? Позавчера в машине? Вчера в беседке? И почему тогда я пришла сейчас?