— Жаба! — подвел итог третьей попытки радист и сплюнул за борт.

— Клоун, — равнодушно возразил командир. — Сгною в спортзале. Он у меня научится бегать по потолку, как муха.

— Верно! — проникновенно произнес радист и протянул ладонь к ручке сматывания троса на катушку. — Разрешите мне попробовать!

— Обожди, — попридержал офицер ретивого добровольца. — По-моему, он начал быстрее соображать после водных процедур.

Похоже, доблестному бойцу разведроты надоело изображать жителя вод. Он медленно проплыл вдоль стены, перебирая руками по каменной кладке. Перед собой солдат гнал небольшую волну и стайку мелкого мусора, принесенного потоком. Петкин добрался до угла здания и уцепился руками за хромированную трубу водостока, состоявшую из коротких колен.

Алешкин наблюдал за выгребающим среди мусора солдатом, и в голову ему приходили всякие мысли. Превращение водоплавающего животного, представленного рядовым Петкиным во всей первозданной красе, в прямоходящее затягивалось. Очередное падение в воду, злобный мат, перемежаемый отплевыванием грязной воды. Еще пара гребков. Новый заход — и разведчик зацепился за трубу водостока. Человек, прошедший месяцы эволюции в учебном центре разведывательных подразделений Вооруженных сил Содружества, далеко ушел от прямого предка примата. Но из Homo Sapiens еще не успел превратиться в настоящего Homo Military. Солдат застрял на промежуточной стадии развития и становления настоящего профессионального бойца…

Повернув голову в сторону амфибии, Петкин махнул рукой и быстро, по-обезьяньи, начал карабкаться на крышу. Неизъяснимым образом он уловил угрожающие мысли ротного и сейчас демонстрировал чудеса ловкости.

Разведчик забрался на крышу и, расставив руки в стороны, протанцевал по покатой черепице к круглой тарелке спутниковой антенны. Отстегнул от спасжилета карабин с тросом и намертво закрепил на основании треноги антенны. Затем отстегнул с ремня сбруи и сноровисто надел на людей: женщину и двух подростков. Продрогшая и уставшая троица путалась в ремнях армейской экипировки.

Все рано или поздно заканчивается, и со снаряжением тоже разобрались. Радист крутил ручку катушки, стравливая лишние метры. Трос натянули, оставив небольшой люфт.

Подвеску с женщиной Петкин прицепил к тросу первой. Вместо того чтобы спуститься в амфибию, спасаемая неожиданно вцепилась мертвой хваткой в антенну.

Капитан, задрав голову, наблюдал за событиями на крыше.

Подчиненный, оживленно жестикулируя, что-то горячо доказывал женщине. Она отрицательно качала головой из стороны в сторону, как китайский фарфоровый болванчик. У родителей Алешкина такой стоял в шкафу среди расписанной золотом посуды, доставаемой исключительно по семейным торжествам. Последний раз сервиз извлекали, когда он получил лейтенантские погоны. Тогда они собрались всей семьей.

Когда это было? Несколько лет назад, а кажется, прошла целая жизнь.

Капитан прогнал посторонние мысли о прошлом и снова уставился на крышу. Солдат перестал размахивать руками и с досадой стукнул кулаком по раскрытой ладони. Потом отстегнул женщину от троса и закрепил карабин на одном из мальчишек, том, что помладше. Только когда дети оказались на борту, женщину удалось отцепить от антенны. По тросу она спускалась в паре с солдатом. Петкин перебирал руками по стальной жиле, провисшей под тяжестью двух взрослых людей, и периодически подпихивал женщину коленом в… поясницу.

Приняв на борт трех новых пассажиров, «Арго» еще больше осела в воду. Запас грузоподъемности и плавучести был практически исчерпан. Пора было возвращаться. Выгрузить спасенных в лагере — и снова в затопленный город, за новой партией.

Механик медленно дал задний ход. Амфибия осторожно разворачивалась, ложась на прежний курс. На миг машина оказалась поперек улицы, а заодно и бурного течения. Волна с шумом ударила в борт. Открытое всем стихиям десантное отделение окатило водой.

— А-а-а! Ты мне за все ответишь! — Видимо, холодный душ не остудил горячую голову, потому что крепыш, расталкивая людей, метнулся к командиру амфибии. — Мы все утонем!

Алешкин, осторожно пробираясь среди эвакуированных, медленно двинулся навстречу скандалисту. Паника могла привести к непредсказуемым последствиям. Еще двое-трое поддадутся истерике — и плохо дело. Обстановку надо взять под контроль. Быстро и жестко.

Крепыш оттолкнул женщину, мешавшую ему двигаться вперед. Поднял ногу, чтобы перебраться через откидную скамейку, и замер. Перед ним стоял командир спасателей, к которому он так рвался.

Под капюшоном камуфлированной плащ-накидки белело сердитое лицо. Офицер смотрел равнодушно и молча, словно перед ним стоял не человек, а надоедливое насекомое.

— Э-э-э, — только и смог выдавить из себя буян. Качать права сразу расхотелось. Боевой пыл улетучился.

Не проронив ни слова, Алешкин одной рукой крепко ухватил мужика за пояс, а другой за отворот куртки. Рывок, и коротко стриженный дебошир полетел за борт. Траектория полета была короткой. Мутная вода плескалась почти у самой, кромки борта. На месте приводнения торчала голова в обрамлении воротника жилета. Спасательный жилет хорошо держал на воде. Скандалист быстро, по-собачьи, доплыл до ближайшего столба разрушенной беседки. Похоже, в деле спасения своей шкуры ему не было равных. Он интуитивно выбрал самую близкую и безопасную точку. Стена дома прикрывала это место от течения. Можно было держаться за декоративные выступы кирпичной кладки столба и, если хватит сноровки, забраться на крышу.

Плыть за амфибией жертва наведения порядка не пыталась. В отличие от кота яркой желто-черной окраски мужчина не был бойцом. В поединке один на один котяра дал бы ему сто очков вперед. Но у каждого в запасе есть свое оружие, намного опаснее клыков и когтей.

— Балласт за борт! — вполголоса одобрительно заметил радист. — Правильно!

— Передай на ближайшую амфибию координаты дома. — Алешкин махнул рукой в сторону здания, где пускал пузыри скандалист. Тот крепко обхватил столб обеими руками и, похоже, отпускать не собирался. — Пусть в первую очередь выловят этого водяного. Пока воды не нахлебался.

— Есть передать координаты! — Радист протиснулся в люк кабины, где находилась бортовая радиостанция.

…Алешкина арестовали прямо в лагере беженцев. За ними пришли, когда он вместе с солдатами пытался наскоро перекусить сухим пайком.

Саморазогревающиеся консервы мгновенно остывали под дождем, становясь водянистой бурдой. Твердокаменные галеты, много лет пролежавшие на складе «неприкосновенного запаса», на глазах превращались в бесформенное месиво, норовившее проползти между пальцев. Нормальный армейский обед под дождем. Бывало и хуже.

Вопреки всем правилам арест проводили местные полицейские, а не представители армейского ведомства. Паникера, которого Алешкин выкинул за борт, вытащили из воды спасатели с амфибии, на которую радист передал координаты «лишнего» пассажира. Истерик оказался главой миссии Содружества на планете. Официальный представитель Объединенного правительства клацал зубами от холода и злости. Он жаждал крови обидчика. Окончания спасательных работ ждать не стали, хотя сейчас каждый человек был на счету.

Командир базы, непосредственный начальник Алешкина, ничего не смог поделать. В Своде законов было написано черным по белому: «Преступление против официального лица Содружества подлежит наказанию с предельной строгостью». А тут, как назло, под руку подвернулся глава миссии. В его обязанности как раз входил надзор за беспрекословным исполнением правил и законов. Все складывалось против капитана. Преступление налицо. Свидетелей хоть отбавляй. Никто не захотел вникнуть в суть дела. Разобраться.

Так Алешкин в одночасье стал преступником, попавшим под статью «за особо тяжкие преступления»…