Снайпер закрыл глаза. Сипение из пробитого горла стихло.

Райх осторожно вынул руку у него из-под головы и закрыл лицо с синими губами капюшоном комбинезона. Поднялся и двинулся дальше, напоследок сказав мертвецу:

— Если смогу, вернусь и похороню. Подожди немного.

Дальше Райх двигался по тоннелю в одиночестве. Все чаще стали попадаться неосвещенные боковые ответвления. Они вызывали неприятный холодок на спине. Самый первый боковой проход, попавшийся им на пути, они обследовали со всеми мерами предосторожности. Только время зря потеряли — отнорок быстро закончился тупиком. Но это не значило, что в других каменных норах никого нет. Оставалось только гадать, какие сюрпризы могут там оказаться. Дальше решили идти, придерживаясь тоннеля. Пока не ввязались в бой. Но другого выхода не было. Это не джунгли, где можно незаметно отойти и обойти. Под землей возможности маневра ограничены. Но чем выше риск, тем быстрее идешь к цели. Если б еще знать, что это за цель.

Сейчас Райх упрямо шел вперед. Проходя мимо очередной норы, он сморщился. В нос шибануло резким запахом.

— Что за вонь, сдох тут кто-то? — прошептал себе под нос Пересмешник.

— Мускусом пахнет, — ответил голос из темноты. Райх резко развернул корпус, уходя с возможной линии огня, одновременно поворачивая ствол «Штурма», чтобы перечеркнуть очередью темный провал в стене. В этот миг ему навстречу из темноты проворно и абсолютно бесшумно вымахнул смазанный силуэт. Короткий удар в грудь отшвырнул Райха к стене. Впечатление было такое, будто он столкнулся с ракетовозом. От удара о камень у него сбилось дыхание. Он судорожно глотал воздух открытым ртом. Наверное, так чувствует себя рыба, выброшенная штормовой волной на берег. К собственному удивлению, он не упал, а остался стоять на ногах. Рука с автоматом занемела от боли.

Нападавший не спешил нанести новый удар. Он стоял перед Райхом, наклонив голову набок, и внимательно смотрел на судорожно пытавшегося отдышаться диверсанта. Подобный взгляд Райх уже где-то видел. Память услужливо подсказала: с такой же брезгливой ленцой его заместитель-сержант из прошлой жизни разглядывал вскрытую упаковку сухого пайка. На противнике было некое подобие анатомического противоперегрузочного костюма, плотно, без единой складки облегавшего мускулистое тело. На ногах обувь из такой же ткани. Лучше рассмотреть мешало тусклое освещение. У врага не было ни оружия, ни другой экипировки. По-военному короткая стрижка. Незапоминающееся лицо, на правой скуле глубокий шрам, надвое разваливший щеку.

Нельзя было упускать такой момент. Пересмешник рывком попытался вскинуть оружие и от бедра пропороть очередью врага. Но вместо этого получился судорожный намек на движение, отточенное изнуряющими тренировками. Рука со «Штурмом» ни на миллиметр не хотела отделяться от стены, холодившей спину каменным надгробием. После первого же соприкосновения со стеной спина прилипла к камню. При попытках освободиться прилипли ладони, комбинезон, ремни амуниции. Ботинки намертво приклеились к полу. Липкая ловушка, о которой диверсант и не помышлял, лишила его возможности двигаться. Так, наверное, чувствуют себя насекомые, попавшие в паутину.

Надо всего лишь плавно надавить на спусковой крючок. Всего одна короткая очередь на два-три выстрела — и все. Но единственное, что смог сделать Райх от тоски и досады, так это плюнуть в противника. За что тут же получил мощный удар в лоб. Оплеванный бил открытой ладонью, но и этого хватило, чтобы разведчик потерял сознание.

Нападавший стер плевок с горла и поднял руку, собираясь повторить удар.

— Хватит, мой измененный брат. С него достаточно.

Из темноты неспешно показалась черная тень с неестественно вытянутой головой. Тусклый свет ближайшей лампы высветил человека в длинной черной рясе с остроконечным капюшоном. Вокруг талии вместо ремня была обмотана обыкновенная веревка с разлохмаченными концами. Похоже, он здесь был за старшего. Во всяком случае, Райх, находившийся в отключке, повторного удара не получил. В замкнутом пространстве профессионалы предпочитают действовать небольшими группами, а еще лучше в одиночку. Воевать толпой в подземелье — только мешать друг другу, рискуя угодить под «дружественный» огонь.

Одетый в рясу жестом фокусника достал из рукава маленький баллончик с короткой насадкой распылителя. Раздалось тихое шипение. Он обработал аэрозолем камень и одежду разведчика. Липкая ловушка исчезла. Райх отклеился от стены и упал бы в полный рост, не подхвати его тот, кого назвали «измененным братом». Он играючи взвалил диверсанта на плечо и застыл, словно статуя. Автомат с лязгом упал на каменный пол.

Одетый в рясу поднял «Штурм» и сказал: — Пойдем, нас ждут. И так задержались! Они двинулись по тоннелю в ту сторону, откуда пришел их пленник…

Райха окутывала непроницаемая мгла. Краешком сознания он пытался найти хоть какую-то лазейку. Всегда есть выход! Есть долг! Надо выполнить! Эти ярко-желтые слова на синем фоне неотвязно пульсировали в голове. У него есть голова?! Ярко-желтые слова стали тускнеть и съеживаться до размеров атома. Мгла подступила вплотную, растворяя в себе без остатка. Пересмешник сам стал мглой, растекаясь по мирозданию. Очень даже ничего быть мглой. Ни забот, ни тревог. Хотя, наверное, везде одно и то же. Слово «долг» налилось кроваво-красным цветом, раздвигая углами букв в окружающей мути крошечный просвет. Разведчик постарался зацепиться за него.

Может, он спит? Или это сон о старом сне? Райх попробовал пошевелиться. Все движения были медленными, словно в тягучей смоле, не позволяющей сделать ни шагу. Он пересилил себя и попробовал пошевелить пальцами. Мизинец дрогнул и согнулся. Следом чувствительность обрели и другие пальцы. Уже немало. Он немного согнул правую руку в локте. Сантиметр за сантиметром рука скользила к бедру, где должна быть кобура с пистолетом. Каждое следующее движение давалось все легче и легче. Неожиданно его тело закаменело: ни шевельнуться, ни вздохнуть. Райх сделал последнее усилие и вынырнул на поверхность яви. Свет больно ударил по глазам, заставив поспешно зажмуриться.

Но то, что он успел увидеть, казалось, отпечаталось на сетчатке глаз. Такое не привидится и в страшном сне. Значит, это явь. Стараясь не показать, что он пришел в себя, разведчик чуть-чуть приоткрыл глаза. Осмотревшись сквозь ресницы, он понял, где находится. Увиденное его ни капельки не порадовало…

Он висел в центре прозрачного цилиндра, погруженный с головой в желтую жидкость. Жидкость вязко обжимала со всех сторон, но не она удерживала разведчика, а кольца захватов, закрепленных на лодыжках и предплечьях. Их концы крепились к стенкам цилиндра и надежно фиксировали человека в центре прозрачной тюрьмы. Со дна медленно, лениво поднимались столбики прозрачных пузырьков. Желтая жидкость, подсвеченная снизу мягким рассеянным светом, определенно была плотнее воды.

У него изо рта торчала трубка, уходившая вверх. Из-под полуприкрытых век он вновь попытался незаметно оглядеться. За стеклами цилиндра виднелись размытые тени. Пока не удавалось сфокусироваться ни на одной из них. Мешали пузырьки и подсветка со дна, искажавшая и преломлявшая предметы за прозрачной стеной. Он, как муха, попавшая в смолу, еще был жив, но вырваться из желтого плена не мог.

— Наконец-то ты очнулся, — раздался знакомый голос. — Не пытайся притворяться, я давно за тобой наблюдаю.

Райх открыл глаза. Смазанные пятна за стеклом прекратили расплываться и обрели четкость. Он повел головой, стараясь определить, откуда исходит голос. Слева, справа и напротив него возвышались такие же вертикально стоящие цилиндры, как и тот, в котором он сейчас находился. Однако с одним «но». Все они были пусты.

— Не вертись! Я прямо напротив тебя. Сконцентрируйся. — В голосе прорезались нетерпеливые нотки. — Напряги зрение. Ты сможешь.

Напротив Пересмешника стоял пустой цилиндр, близнец других прозрачных столбов. На его боку мерцало квадратное пятно. Зрение послушно увеличило изображение. С глазами творилось что-то непонятное. Так в оптику можно приближать цель, находящуюся далеко.