Она решила посидеть немного в тишине и прийти в себя, но никак не могла успокоиться.

Синтия испытывала угрызения совести, сознавая, что поступает неразумно. В просьбе Сары нет ничего предосудительного. Увидеть дом в «Березах» – в конце концов, это одно из самых известных зданий в Англии… Познакомиться с новым владельцем…

Почему все это так ее раздражает и чуть не привело к размолвке, ведь Сара была ее единственным другом все эти последние нелегкие годы?

Снова и снова Синтия возвращалась мыслями к Роберту Шелфорду. Какая нелепость – нужно либо не думать о нем, либо относиться к нему просто и естественно. Ни то, ни другое у нее не получается. Синтия уже пожалела, что придает всему этому так много значения. Она уже не раз пожалела, что поселилась на вилле. Лучше было бы навсегда покинуть любимый край, родные места, вернуться к работе в госпитале. Медсестры требуются повсюду, а она с каждым днем набирается сил.

Синтия откинулась в кресле и закрыла глаза. В доме царила тишина, волнение ее улеглось, захотелось спать. Через открытое окно доносилось пение птиц. Хотелось встать, выйти в сад, но не было сил.

Она было задремала, но тут открылись двери, и появилась Сара, оживленная, возбужденная. Наверно, полна интересных впечатлений.

– Синтия! – позвала она. – Я привела тебе гостя.

В дверях Синтия увидела лицо человека, которого избегала, о котором старалась не думать. Она поднялась, слушая вполуха торопливые объяснения подруги:

– Мы с Робертом Шелфордом старинные друзья, познакомились много лет назад в Калифорнии… Такая глупость, я совершено забыла его фамилию… Но, конечно, как только увидела, сразу узнала… До чего тесен мир!

А Синтия в это время глядела на Роберта Шелфорда и не могла понять, почему так взбудоражена его появлением. Почему одним своим присутствием он вызывает у нее беспокойство, тревогу, даже страх? А ведь только что она испытывала тихую умиротворенность.

– Я хотел видеть вас, мисс Морроу, – каким-то новым, более глубоким и чарующим голосом произнес он.

Синтия несколько мгновений смотрела на него, как зачарованная, но тут вспомнила о своих обязанностях хозяйки.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила она. – Сигарету?

Она взяла серебряную шкатулку со столика у камина.

– Спасибо, я только что курил, – ответил гость.

– А ты? – она обернулась к Саре, чувствуя па себе взгляд Роберта.

– Нет, дорогая, спасибо, – сказала Сара. – Я поднимусь наверх, переобуюсь – в этих туфлях болят ноги.

И она тут же вышла. Синтия не успела даже ей ответить. Она с трудом удержалась, чтобы не крикнуть Саре вслед – попросить ее остаться, – присутствие подруги избавило бы ее от необходимости быть наедине с этим человеком. Но ничего не поделаешь.

Синтия обернулась к Роберту. Он продолжал стоять, хотя она предложила ему сесть. Она поняла, что он ждет, когда сядет она. Отчего-то чувство беспокойства усилилось.

Она устроилась на диване, он занял кресло напротив. Свет падал ему на лицо, и Синтия «нова подумала, что в нем есть какая-то странная притягательная сила.

Он улыбнулся ей, и неожиданно для себя она улыбнулась в ответ.

– Мисс Морроу, я пришел к вам за помощью. Вернее, ваша помощь нужна близкому мне человеку, – поправился Роберт.

Синтия молча глядела на него – такого поворота беседы она не ожидала.

– Речь идет о моей дочери, мисс Морроу…

– Дочери?

Синтия не могла скрыть удивления. Такого она не ожидала и растерялась.

– Она только что приехала в Англию, – сказал Роберт. – Из Южной Америки. У нее недавно умерла мать.

– Какое несчастье, – отозвалась Синтия. – Я не знала, что вы женаты.

Роберт некоторое время молчал.

– Мы не жили вместе, – сказал он наконец. – Теперь дочь поселится у меня. Ей семнадцать лет.

– Семнадцать? – опять удивилась Синтия.

Роберт нахмурился.

– Вы, наверное, полагаете, я слишком молод для отца взрослой дочери, – заметил он. – Но я был совсем юным, когда повстречал мать Микаэлы.

– Какое прелестное имя! – голос Синтии звучал несколько отрешенно. Она все еще не могла прийти в себя от изумления. Ей никогда бы не пришло в голову, что Роберт Шелфорд был женат, что у него есть дочь.

– Да, и ей подходит. Она очень красива и совсем не похожа на англичанку.

– Она никогда прежде не бывала в Англии?

Роберт отрицательно покачал головой.

– Вот поэтому, мисс Морроу, я прошу вас помочь.

– Каким образом? – спросила Синтия.

– Я хочу сделать жизнь моей дочери интересной, – сказал он. – Ввести ее в круг достойных людей. Ее домом станут «Березы», что само по себе немало. Но этого недостаточно, как вы понимаете, мисс Морроу. Я хочу, чтобы она познакомилась с соседями, с теми, кто здесь живет, чьи семьи, поколение за поколением, создали здесь родовые гнезда. Чтобы ее гостеприимно встречали в этих семьях, и я бы в свою очередь оказывал им гостеприимство. Не поможете ли вы мне?

– Но я не понимаю! – воскликнула Синтия. – Вы имеете в виду…

– Я имею в виду, – тихо сказал Роберт, – просить вас представить Микаэлу своим друзьям, которых вы знаете с детства. Я здесь совсем недавно, мисс Морроу, но убедился, что понадобятся долгие годы, прежде чем живущие здесь станут считать меня своим. Отлично представляю себе их разговоры: «Что это за тип купил „Березы“? Что нам о нем известно? Ничего! Ну, ладно, поживем – увидим, и если он до того времени не помрет, может, познакомим его со своими женами и дочерьми, а покуда торопиться нечего, можно и подождать».

Синтия невольно засмеялась – именно так о нем и говорят.

– Однако, мисс Морроу, – продолжал Роберт, – я не могу терять времени. Мне всегда его не хватает. И Микаэла должна спешить. Юность быстро промчится, вы сами это знаете.

– Но я не могу, – заволновалась Синтия. – Я долго и серьезно болела, я веду уединенный образ жизни…

Но слова вдруг замерли у нее на губах. Он смотрел на нее таким взглядом, что все объяснения показались ей вдруг неубедительными.

– Кроме вас, помочь некому, – сказал Роберт просто. – Я ни к кому не могу обратиться с такой просьбой.

– Но я… я не в состоянии этого сделать! Синтия словно молила о пощаде, а его взгляд понуждал, приказывал. Наступило молчание.

– Наверно, от меня будет мало толку, – сказала Синтия нерешительно, прерывая невыносимо затянувшуюся паузу.

Он отмахнулся от этих слов.

– Пойдемте, познакомитесь с Микаэлой, – сказал он.

Синтия почувствовала, что отговорки ее нелепы, Роберт все равно настоит на своем. В молчаливом поединке он снова оказался победителем, как уже было однажды.

Микаэла поднялась с постели, раздвинула портьеры – спальню залил яркий солнечный свет. Она стояла, подняв руки, сквозь тонкий шифон ночной рубашки угадывались очертания прелестной фигуры.

Сон ее освежил. Она чувствовала прилив бодрости. Послеполуденная сиеста прочно вошла у нее в привычку. Микаэла не собиралась от нее отказываться, хотя отец подшучивал над ней, убеждая приспособиться к английскому образу жизни.

Одеваясь, она смотрелась в зеркало. Микаэла была полна интереса к себе. Она знала, как хороша, какое производит впечатление, и порой задумывалась над тем, был бы прием со стороны отца столь же восторженным, окажись она неприметной серенькой мышкой.

Она не принесла ему разочарования, но и он ее не разочаровал. Таким она себе и представляла отца: искатель приключений, более того, флибустьер, человек, получающий от жизни все, чего пожелает.

Микаэлу восхищал успех, которого добился отец, но в то же время со свойственной ей прозорливостью она понимала, что он, если потребуется, может быть совершенно беспощадным.

Ей было радостно, что отец пленен се красотой и очарованием. Возможно, поначалу он не был уверен в том, как сложатся их отношения, но сейчас испытывал полный восторг от своей новой роли.

«Моя дочь!»

Он произносил это с гордостью.