Однажды в субботу в заведении Пико царило страшное смятение. Сам хозяин то и дело выбегал из своего кабинета, неистово размахивая короткими ручками, то рычал, то визжал и, хихикая, гнал перед собой продавщиц и моделей, как молодой петух квочек в курятнике. С минуты на минуту должен был явиться фотограф, чтобы сделать снимки для знаменитого журнала мод «Вог». Фотограф, наконец, приехал – молодой парень-еврей с тонкими чертами лица, с нездоровым оттенком кожи и черными тенями под глазами. В руках он держал обычный большой фотоаппарат и привез с собой громадное количество ламп-вспышек с серебряной фольгой. Пико то и дело с любопытством вертел их в руках, все время восклицая:

– Какое чудесное изобретение!.. Я прежде никогда не фотографировался, так как до смерти боюсь вспышек и к тому же существует опасность пожара.

Был довольно теплый февральский денек, и в демонстрационных залах с паровым отоплением стояла удушающая жара. Молодой человек-фотограф, весь в поту, не вылезал из-под черной накидки. Пико не давал ему ни секунды покоя, требовал, чтобы он все время снимал его: Пико у чертежного стола, Пико среди своих моделей. Девушки уже почти отчаялись, по-видимому, до них очередь так никогда и не дойдет. Фотограф, как мог, от него отбивался:

– Да оставьте вы меня, наконец, в покое, мистер Пико, ради Бога!.. Я хочу сделать здесь кое-что на самом деле высокохудожественное!

Все девушки отчаянно хихикали. Наконец, Пико ушел к себе и, надувшись, закрылся в кабинете. Они все видели его через стеклянную перегородку. Он сидел за письменным столом, горестно обхватив голову руками. После этого суматоха несколько спала. Марго с фотографом очень быстро нашли общий язык. Он все время нашептывал ей, призывая сделать все, что она может, чтобы убрать этого нудного старика из кадра. Перед тем как подняться по лестнице на чердак, где шились платья, фотограф, протянув ей свою визитку, спросил, не сможет ли она прийти как-нибудь в воскресенье и попозировать ему непосредственно в его студии. Для него это большое, важное дело, а для нее всего лишь пустяк. Он убежден, что с ее помощью сможет сделать нечто совершенно выдающееся. Взяв его карточку, она пообещала прийти завтра днем. На визитке она прочитала: «Марголис, художественная фотография».

В воскресенье мистер А повез ее на ланч в отель «Пенсильвания», и после завтрака она сумела его упросить, чтобы он привез ее в студию Марголиса.

Она понимала, что, по-видимому, этот молодой еврей-фотограф не такой уж богач, и, может быть, мистер А заплатит за серию ее фотографий. Мистера А расстроила эта неожиданная просьба, так как он сегодня выехал на большом автомобиле и хотел прокатить ее вдоль Гудзона. Тем не менее он поехал.

В студии было довольно странно. Все вокруг было завешано черным бархатом, а вся студия уставлена экранами разного цвета – белыми, черными, желтыми, зелеными, серебристыми, и в эту пыльную комнату проникал тусклый свет через стеклянную крышу. Молодой человек повел себя довольно странно, как будто вовсе и не ожидал их визита.

– Я с этим завязал, – сказал он. – Это студия моего брата. Я принимаю его клиентуру, когда он путешествует за границей… Мои истинные интересы лежат в иной сфере… в искусстве будущего.

– Где же? – спррсил мистер А, откусывая кончик сигары и оглядываясь, где бы присесть.

– Художественные фильмы… Видите ли, я Сэм Марголис… Вы еще обо мне услышите, если не слыхали до сих пор.

Мистер А, ворча под нос что-то неразборчивое, с недовольным видом опустился на подставку для модели.

– Ладно, пошевеливайтесь… Мы еще хотим покататься на машине.

Сэм Марголис, по-видимому, был сильно разочарован, что Марго явилась к нему в обычном платье для улицы. Он долго разглядывал ее серыми бегающими глазками…

– Нет, в таком случае у меня ничего не выйдет… Не могу творить в спешке… У вас такой величественный вид в том испанском костюме, в котором я видел вас на черно-белом фото.

– По-моему, это не мой типаж, – улыбнулась она.

– Ваш типаж – это маленькая инфанта кисти Вела-скеса. – Когда он говорил о чем-то серьезно, у него появлялся явный иностранный акцент.

– Ну, я была замужем за одним испанцем… И мне с лихвой хватит на всю жизнь этого испанского величия…

– Погодите, погодите, – повторял Марголис, обходя ее кругами. – Да, теперь я вижу… вначале снимем в этом платье для улицы, а потом… – Он кинулся вон из комнаты и очень скоро вернулся с кружевной черной шалью в руках. – Инфанта при королевском дворе старой Испании!

– Вы и понятия не имеете, что такое быть замужем за испанцем, – сказала Марго. – Да еще жить в доме, где полно благородных напыщенных родственников.

Она меняла позы по просьбе Марголиса, а мистер А нервно расхаживал взад и вперед с сигарой то во рту, то в руке. Сэм Марголис включил «юпитеры», и стеклянный потолок вдруг стал голубым, точно как на сцене.

Поснимав ее в испанской шали, он велел ей раздеться, снять даже нижнее белье, и теперь она должна была ему позировать голая, только набросив на плечи кружевную испанскую шаль. Она заметила, как у мистера А выпала изо рта сигара, и он теперь жадно уставился на нее. Его глаза похотливо блестели в ярком свете «юпитеров».

Фотограф скоро закончил свою работу, и они вышли из студии по скрипучей лестнице.

– Что-то мне не нравится этот парень, – сказал мистер А. – По-моему, он сильно смахивает на сводника.

– Нет, что ты, все дело в том, что он очень артистичен, вот и все, – возразила Марго. – Сколько он запросил за снимки?

– Кучу денег, – ответил мистер А.

В темном холле, куда доносился запах приготовляемой капусты, он сгреб ее и крепко поцеловал в губы. Через стеклянную дверь она увидала снежок под фонарями на пустынной улице.

– Да ладно, черт с ним, – сказала она, отдирая его пальцы от поясницы.

– Ты такая замечательная маленькая девочка, знаешь? Черт возьми. Мне здесь нравится. Сразу вспоминаешь о своих старых денечках…

Марго, покачав головой, часто заморгала.

– Кажется, с нашей поездкой ничего не выйдет. Видишь, идет снег.

– Нет, поедем, – упрямо возразил он. – Давай будем вести себя так, будто мы с тобой без ума друг от друга, ну хотя бы на сегодняшний вечер. Вначале поедем в Медоубрук и там немного выпьем… Боже, почему это я с тобой не встретился, когда у меня еще не было столько денег, когда я жил в клоповнике, в трущобах и все такое…

Она уронила голову ему на грудь.

– Чарли, ты для меня все равно мужчина номер один, – прошептала она.

В тот вечер он вырвал у Марго обещание, что она переедет к нему и будет жить у него, когда Эгнис повезет Фрэнка к своей сестре в Нью-Джерси, чтобы убедиться, не поможет ли ему тамошний сельский воздух.

– Если бы ты только знала, как мне надоела эта адская жизнь, – сказал он.

Она взглянула в упор в его голубые глаза.

– А думаешь, меня она устраивает, мистер А?

В этот вечер Чарли Андерсон ей очень-очень нравился.

После этого выходного Сэм Марголис названивал Марго почти ежедневно и домой и в контору Пико, прислал ее фотографии, уже помещенные в рамки, – хоть бери и вешай на стену, – но она не хотела с ним встречаться. У нее и без того полно хлопот. Она осталась одна во всей квартире, так как Эгнис все же увезла Фрэнка в деревню с помощью знакомой врачихи. Теперь ей нужно было читать журнал «Наука и здоровье», платить по счетам, ежедневно получать письма от Тони, которому каким-то образом удалось разыскать ее адрес, жалобные письма, в которых он сообщал ей, что болеет, умолял прислать хоть немного денег, просил разрешения приехать к ней, чтобы побыть с нею вместе.

Однажды в понедельник она довольно поздно пришла на работу к Пико, но дверь в его кабинет была заперта, а девушки толпились возле нее, гудя, как осиное гнездо. Несчастного Пико нашли в ванной. Он лежал в воде, отравившись цианистым калием. Кто же теперь выдаст им зарплату?

Смерть Пико сильно подействовала на Марго, ей сейчас совсем не хотелось возвращаться в пустую квартиру. Она зашла в магазин Альтмана, сделала кое-какие покупки, потом позвонила в офис мистера А, чтобы сообщить о самоубийстве хозяина и осведомиться, не хочет ли он сходить с ней на ланч. Теперь, когда умер Пико и никакой работы нет, ей не оставалось ничего другого, как выставить мистера А на крупную сумму. Две тысячи ее вполне устроят, и тогда она сможет выкупить свой бриллиантовый солитер, который ей когда-то подарил Тэд. Может, если его подзадорить, он подскажет ей, на кого поставить на бирже. Ей ответили, что мистера Андерсона нет и не будет до трех. Она зашла к Шрафту, заказала себе на ланч пирожки с курятиной, и ей пришлось есть одной среди толпы покупательниц.