— Но ведь работу там могут найти не только люди, связанные с морем? — спросила Леона.

Она думала о тех, кого выселили из долины. Они умели только возделывать землю и выращивать скот.

— Думаю, вы понимаете, — сказал герцог, — что отсюда часовой видел далеко вокруг, и у него оставалось достаточно времени, чтобы предупредить главу клана, откуда бы ни появился враг.

Леона с усилием подавила в себе слова, которые вот-вот были готовы сорваться с ее уст.

Она прекрасно знала, что герцог понимает, что она хотела сказать, но вовсе не намерен ей это позволить.

Один раз он уже осадил ее, и она знала, что не может продолжить разговор о принудительно выселенных людях, как бы ей того ни хотелось.

Герцог увлекательно рассказывал о викингах, объяснял, как они поднимали свои длинные лодки вверх по течению реки. Леоне все это было очень интересно, но она ни на минуту не забывала о горе и унижении людей, живших раньше в долине.

Она не могла не думать о том, как долго будут женщины идти всю дорогу к морю пешком, неся на руках детей.

Свои пожитки они могли увезти на небольшой повозке, но им еще нужно было гнать перед собой весь оставшийся скот.

Что она могла сказать? Как могла им помочь?

Она чувствовала свою беспомощность, а герцог, закончив рассказывать о викингах, велел ей спускаться по лестнице первой, потому что ему нужно было запереть дверь на башне.

В замке он собирался показать ей еще очень много всего интересного, но, поскольку обедали они поздно, очень скоро наступило время вечернего чая.

Герцог отвел девушку в еще одну гостиную, которая была несколько поменьше и в некотором смысле уютнее той, в которой он сидел обычно.

Здесь его сестра и престарелые кузины уже ожидали Леону к чаю. Они сели вокруг стола посреди комнаты, на столе были все шотландские деликатесы, которые ей так часто описывала мать: лепешки, булочки, пшеничные лепешки, пресные лепешки, булочки с изюмом, имбирные лепешки, песочное печенье и много других сладостей, названий которых Леона не знала.

— Вы так мало едите, — сказала ей сестра герцога. — Вам придется привыкать к обильной пище, которой мы наслаждаемся здесь в Шотландии. Свежий воздух способствует хорошему аппетиту.

— Не сомневаюсь, — ответила Леона, думая о том, как бы ей не растолстеть, если она будет есть так же много, как остальные.

— Думаю, вам захочется отдохнуть перед ужином, — сказала сестра герцога, когда чаепитие подошло к концу.

— Мне бы хотелось написать письмо, — ответила Леона.

— В вашей спальне есть письменный стол, а если вам что-нибудь понадобится, попросите миссис Маккензи, она принесет все необходимое.

— Спасибо.

Леона вежливо присела в реверансе и вышла из гостиной. У нее не сразу получилось закрыть тяжелую дверь, и уже в коридоре Леона услышала голос сестры герцога:

— Очень вежливая и милая девушка. Я прекрасно понимаю, почему мой брат так доволен, что она приехала сюда.

— Да, она очаровательна! — заметила другая леди. — А как Эван?

— Все так же, как и прежде, — ответила сестра герцога. — Но не упоминайте о нем при его светлости.

— Нет, конечно, нет, — последовал ответ. — После вашего предупреждения я веду себя очень осторожно…

Леона закрыла дверь.

Интересно, кто такой Эван. Шагая по коридору к своей спальне, она вспомнила, что уже видела где-то это имя и запомнила его.

Оно было написано в самом конце генеалогического древа, которое герцог с такой гордостью демонстрировал ей в зале главы клана.

Сама родословная производила впечатление, там было отражено все семейство Макарднов, с его многовековой историей и ответвлениями в виде браков с самыми именитыми семьями Шотландии.

Сначала это были графы, потом герцоги, родословие шло от отца к сыну, а в самом низу было написано имя Эван.

Леона догадалась, что это маркиз Ардн — этот титул носил первый сын герцога, а теперь и единственный ребенок.

Ей стало любопытно, что же с ним случилось, и если он болен, то почему его отец не хочет о нем говорить?

Это было очень похоже на тайну, но Леона хорошо помнила, как бесцеремонно герцог способен перевести тему с вопроса, который не желает обсуждать.

«В свое время я об этом что-нибудь узнаю», — подумала Леона.

Войдя в свою комнату, она обнаружила, что у одного из окон действительно стоит письменный стол, хотя раньше она его почему-то не заметила.

Она села, взяла тяжелый лист пергаментной бумаги, положила на промокашку и опустила перо в чернильницу.

«Дорогой лорд Стрэткарн», — начала она.

Стоило ей написать это имя, как его образ предстал у нее перед глазами — четко очерченный профиль, уверенный взгляд. Как же все это отличалось от чрезмерно властной манеры поведения герцога! В лорде чувствовался прирожденный лидер, человек, привыкший командовать.

Леона вспомнила то странное ощущение, которое овладело ею, когда они смотрели друг другу в глаза. От этих ощущений у нее перехватывало дыхание, и в то же время все было так необыкновенно и волнующе!

Он сказал, что она очень красива, а еще что он всегда к ее услугам.

Ее охватило непреодолимое желание увидеть его, поговорить с ним снова.

«Когда-нибудь я непременно попаду в замок лорда Стрэткарна», — решила она и задумалась, позволит ли ей герцог поехать туда в экипаже.

Что-то подсказывало ей, что герцог, конечно, откажет, а кроме того, не было веской причины его об этом просить. В конце концов, она не имела никакого отношения к их междоусобной вражде и к былым разногласиям.

И тут Леона спросила себя, действительно ли междоусобица осталась в прошлом? Не продолжается ли она до сих пор? И не является ли принудительное выселение людей ее истинной причиной?

Ей хотелось, чтобы лорд Стрэткарн мог положиться на нее.

Почему же он не рассказал, чего здесь ожидать? И почему, спросила она себя сейчас, так неожиданно сделался холоден и неприступен, когда она задавала ему совсем простые вопросы?

«В Шотландии все кажется таким таинственным», — подумала Леона, и вновь задалась вопросом: почему же родственники герцога избегают говорить с ним о его сыне?

На столе лежал лист бумаги, и она стала писать:

Благодарю Вас за Вашу бесконечную доброту ко мне. Прежде всего за мое спасение после несчастного случая, а кроме того, за то, что вы дали мне возможность увидеть Шотландию, которую так любила моя мать. Все оказалось, таким, как я себе и представляла, только еще чудеснее

Всегда буду помнить красоту Вашего озера и звуки волынок, этотрудно выразить словами, но когда я слышала их, я чувствовала, как во мне откликнулась мои шотландская кровь.

Мне бы очень хотелось встретиться с Вашей светлостью еще раз, и я надеюсь, что это окажется возможным. Если я не смогу приехать к Вам на экипаже, возможно, когда-нибудь я буду кататься верхом вдоль границы, Благодарю Вас еще раз, за все, что вы сделали для меня.

Для меня время, проведенное в Вашем замке, было самым чудесным

Остаюсь

искренне Ваша, Леона Гренвилл

Девушка перечитала письмо несколько раз и почувствовала, что оно недостаточно верно передает то, что живет в душе. Затем надписала адрес и позвонила в колокольчик.

Служанка Мэгги появилась через несколько минут.

— Вы звали, мисс?

— Да, Мэгги. Мне нужно отправить письмо, но я не знаю, как это можно сделать.

— Все письма обычно складывают на столе в холле, мисс.

— Тогда будь так добра, Мэгги, отнеси его туда.

— Да, мисс, хорошо, мисс.

Служанка взяла письмо и спросила:

— Что-нибудь еще, мисс?

— Мне хотелось бы отдохнуть, — ответила Леона. — Когда вы отнесете письмо, может быть, вы подниметесь сюда еще раз и поможете мне раздеться?

— Хорошо, мисс.

Служанка ушла, а Леона, осмотревшись, увидела в другом конце комнаты книжный шкаф.