“Пирсон прижался к стене и остекленевшими глазами следил за приближающимся чудовищем. Фер-плекс подходил все ближе, на ходу раздуваясь и все более теряя сходство с человеком: из тела у него вырастали новые руки с тонкими и гибкими длинными пальцами без суставов; и Пирсон закричал, в ужасе представив, как эти холодные бескостные пальцы сомкнутся на его горле… К счастью, он вовремя вспомнил про лежащий в заднем кармане брюк пистолет”.

Шелтон захохотал.

— Алло, — сказал он, — что это еще за ферплексы? Чего им надо от приятеля Пирсона?

Брайен сказал:

— Пирсон — это коммивояжер. Ему здорово не повезло, бедняге. Он пытался что-то всучить ферплексу, когда тот был еще в человеческом облике. Ферплексы — это жители очень далекой галактики. Здесь приводится номер по какому-то звездному каталогу. Так вот, ферплекс, недолго думая, сунул Пирсона в копиратор. Это такая штука, которая в два счета изготовляет точные копии чего угодно. Так что стало два Пирсона. Оригинал ушел, отделавшись легким испугом, а Пирсон-копия появился на свет по недосмотру ферплекса — что-то испортилось в его копираторе, когда хозяин отсутствовал. Копии не должны были воспроизводиться. Тем не менее Пирсон-копия вылез из шкафа, выяснил обстановку, но в этот момент вернулся хозяин. Кровавая драма. Пирсон стреляет и убегает, узнав страшную тайну ферплексов. Те, конечно, его преследуют.

— Подожди, как же он узнал тайну?

— Да здесь как-то странно написано. Послушай:

“Мысль медленно возвращалась в затуманенный мозг Пирсона. Он почувствовал вдруг запах горелой изоляции и толкнул дверцу. Шкаф раскрылся, и Пирсон вышел. С минуту Пирсон стоял и смутно чувствовал, что какая-то страшная перемена произошла за эти короткие минуты, когда странный хозяин с глазами, зрачки которых имели форму звезды Дауда, отказался от прекрасных мужских подтяжек фирмы “Нельсон”, прижал вдруг к носу коммивояжера дурно пахнущий платок, лишив этим Пирсона способности сопротивляться, и втолкнул в шкаф. Догадка пронзила Пирсона подобно электрическому току: он вышел не из того шкафа, в который его втолкнул хозяин! Этот шкаф стоял напротив, и он был пуст. Растерянный, Пирсон подошел к столу, на котором были разбросаны какие-то бумажки. Машинально подняв один из листков, Пирсон прочел его. После этого он лихорадочно собрал остальные листки и через несколько минут знал все. И в это момент…”

— Так что, — сказал Шелтон, усмехаясь, — эти болваны ферплексы написали все свои секреты на английском языке и оставили на столе?

— Право не знаю… Наверное, автору было необходимо, чтобы Пирсон узнал ужасную тайну, и он ее узнал… Впрочем, нет, это, оказывается, была инструкция некоторым предателям. Ферплексы собирались уничтожить Землю.

— За что это они ее так?

— Видишь ли, ферплексы — весьма несчастные существа. О них автор рассказал в первой главе. Дело в том, что это весьма развитая цивилизация в области науки и техники, однако у них совершенно не ладится дело с общественным развитием. У них постоянные войны, хотя они ни в чем не нуждаются. Их общественные отношения таковы, что не могут предотвратить войн, поэтому они вынуждены держаться друг от друга подальше, но одновременно они ужасно страдают от этой разобщенности. Сами придумать они ничего не могут, поэтому ферплексы решили позаимствовать чужие общественные отношения. Их привлекла Земля, потому что наша цивилизация, обладая весьма высокой техникой уничтожения, все время стоит на грани катастрофы, способной разрушить всю планету; однако время идет, а катастрофы нет. Тогда ферплексы решили провести эксперимент. Во всех уголках Земли они порасставили копираторы, с целью получить как можно большее количество копий — двойников людей. Эти копии они собираются материализовать на какой-то дальней планете, снабдив всем необходимым, но поставив в новые условия, приближенные к условиям существования ферплексов. Если люди, оказавшись в этих новых условиях, сумеют создать такой общественный аппарат, который исключил бы возникновение войн, то ферплексы со спокойной душой скопируют этот аппарат в своем обществе, а Землю и планету-копию просто уничтожат: такой уж у этих ферплексов злодейский нрав!

— Хм, — сказал Шелтон. — Любопытно. А что Пирсон?

— А с Пирсоном ферплексам не повезло. Испортился копиратор и выпустил копию не вовремя. Настоящий Пирсон ушел, но вскоре они встретятся с двойником в комнате невесты, представляешь?

— Чьей невесты?

— Пирсона, чьей же еще! Два совершенно одинаковых жениха, каково будет бедной девушке!

— Отчего же бедной? Можно считать, ей повезло! Так чем же дело кончилось?

— Не знаю, я заглянул в конец, но там написано “продолжение следует”. Кончается на том моменте, когда двое Пирсонов встречаются у невесты. “Убирайтесь-ка вон, любезнейший, — угрожающе сказал Пирсон-оригинал, направляя револьвер на своего двойника, — ваше странное мошенничество даром не пройдет!”

— Ну ладно, — сказал Шелтон и, засмеявшись, посмотрел на часы. — Еще четыре с половиной часа. Помешает ли нам бутылка бренди?

— Не думаю, — сказал Брайен. Он встал, потянулся и надел пиджак.

— Сейчас принесу.

Раздался стук в дверь. Они удивленно переглянулись. Стук повторился, негромкий, но настойчивый. Шелтон вынул пистолет и, прикрыв его газетой, отошел к окну. Брайен медленно подошел к двери и открыл замок. Дверь отворилась.

— Великий боже, — произнес Шелтон, от растерянности опуская руку с револьвером.

— Великий боже, — произнес вошедший, прижавшись к двери.

— Черт побери! — сказал Брайен.

Дверь была тяжелая, деревянная, очень старая и к тому же со слишком тугой пружиной. За ней оказалась еще одна дверь, из толстого матового стекла. Промежуток между двумя этими дверями был похож на кабину лифта. Деревянная дверь гулко захлопнулась, Шелтон шагнул, протягивая руку, и вдруг почувствовал на секунду, как странные мелкие иголочки пронзили все его тело с ног до головы; он ощутил жгучий короткий зуд. Пять суток безостановочной езды просто так не проходят, решил Шелтон, открыл стеклянную дверь и вошел в бар.

Бар был светел и пуст. Люминесцентные лампы лили с потолка холодноватый белый свет, освещая пустой зал со столами, на которых аккуратно, ножками вверх, стояли стулья. За стойкой тоже никого не было. Что-то было не так, как надо, и некоторое время Шелтон стоял, озираясь и пытаясь сообразить, что же не в порядке. То, что посетителей не было, легко можно было понять — не сезон. Поток туристов хлынет по дороге несколько месяцев спустя, когда начнутся летние отпуска. Сейчас же непонятным было другое, и Шелтон увидел вдруг — что.

Это были окна. Темные окна. Свет лился только с потолка, от ламп.

Шелтон отошел к окну, отдернув легкую прозрачную занавеску. В стекле он увидел собственное отражение, а за стеклом — черноту. На секунду Шелтон подумал, что окна снаружи закрыты ставнями, но это было не так. За стеклом не было абсолютной черноты, надо было просто приглядеться. За окнами была ночь.

Шелтон отошел и сел, машинально сняв стул со стола.

— Ну, — сказал он вполголоса, — что-то тут не так. Когда я сюда входил, солнце еще не село.

Он посмотрел на часы, мучительно размышляя, мог ли он напиться до такой степени, чтобы заснуть перед наружной дверью, не успев выйти, а проснувшись и забыв все, полезть обратно в бар. Впрочем, это была явная чепуха. А может, глубокий обморок? От удара по голове, например.

На часах прошло семь минут с того момента, как Шелтон затормозил машину.

Шелтон выругался, но не кинулся опрометью наружу. Часы шли. Солнце еще не село. За окном должно было быть светло; за окном же была ночь, и у Шелтона не возникало ни малейшего сомнения в этом, собственным глазам он верил; он увидел эту ночь, но понятия не имел, откуда она взялась.

— Затмение, что ли? — подумал он вслух.

Он встал, озираясь и раздумывая, стоит ли звать хозяина. Решив, что не стоит, Шелтон оглянулся на залитый светом зал и пошел к выходу.