Весна перешла в лето. Каг больше не приглашал Тэсс на выезд, но зато поручил Лео поговорить с ней о поступлении осенью в училище, в котором готовили садоводов.

— Мне очень хочется, — призналась она Лео, — но в таком случае меня оставят здесь? — Она нервно хихикнула. — Каг стал еще хуже, он вот-вот уволит меня.

— Вряд ли, — заверил ее Лео, убежденный, что Каг в жизни не даст ей уйти. Беспокойство старшего брата о Тэсс было слишком очевидным. Как ни странно, именно Тэсс, по-видимому, не замечала этого.

— Если меня оставят, я бы с удовольствием пошла.

— Мы это уладим. Гляди веселей, — подбодрил ее Лео. — В последнее время ты какая-то подавленная.

— Нет, нисколько, — солгала она. — Я очень хорошо себя чувствую. Правда!

Как ему скажешь, что она не высыпалась, потому что бессонными ночами вспоминала поцелуй Kaгa. Она мечтала, чтоб этот день повторился, но мечта не сбывалась. Каг смотрел волком и выговаривал ей за все, от уборки до ее способа скреплять носки парами. Она ничем не могла угодить ему.

Миссис Льюис сухо заметила, что он ведет себя как влюбленный, и Тэсс стала мучить мысль о некоей таинственной женщине, с которой он, наверно, встречается теми длинными вечерами, когда уезжает с ранчо и возвращается лишь к полуночи. Он, правда, не упоминал ни о какой женщине, но ведь Каг неболтлив. Даже братья мало что знали о его личной жизни. Тэсс совсем захандрила, так что у нее даже пропал аппетит. Как ей жить, если Каг женится? Представить его рядом с другой женщиной было просто невыносимо. А когда она, наконец, поняла, что влюбилась, ей стало еще хуже. Влюбиться в человека, который терпеть ее не может и смотрит на нее исключительно как на кухарку и домработницу!

Что делать? Тэсс панически боялась, что кто-нибудь что-нибудь заметит, и подолгу изучала свое отражение в зеркале. Каг, так тот просто не обращал на нее внимания. При этом его чрезвычайно раздражало ее присутствие во время еды. Тогда Тэсс начала искать предлоги, чтоб поесть пораньше или попозже, лишь бы не сидеть за столом под его злобным взглядом.

Удивительно, но от этого стало еще хуже. Он начал придираться к ней. Настолько, что Лео и Рэй вынуждены были поставить ему на вид. Он решил, что это по наущению Тэсс, и выговорил ей. Она совсем замкнулась и по вечерам сидела одна у себя в комнате, вязала крючком покрывало и смотрела старые черно-белые фильмы по маленькому телевизору, который отец подарил ей на Рождество четыре года назад. Чтоб оградить себя от лишних стрессов, она меньше, чем когда-либо, проводила времени с братьями. Но отношение Kaгa ее задевало. Не добивался ли он все-таки, чтобы она уволилась, хотя сам затеял всю эту историю с поступлением в училище осенью. Может, он рассчитывал, что она будет жить в общежитии при училище, а с работы уволится? Эта мысль делала ее окончательно несчастной.

Был прекрасный летний день, и на ранчо начался сенокос. Готовили корм на зиму для скота. Уже более полутора недель, хотя риск наводнения присутствовал всегда, погода стояла сухая. Жара была приятной, не по сезону умеренной, но в шортах можно было ходить вполне.

Тэсс надела “обрезы”, которые сама же и смастерила из рваных джинсов, а также носки, кроссовки и серую майку без рукавов. Юная, свежая и энергичная, она носилась по скошенному лугу, таская красную сумку-холодильник. Подходить к Кагу очень не хотелось, но Лео уговорил ее, сказав, что его старший брат умрет от жажды под палящим солнцем, если не дать ему попить. И она нехотя поплелась.

Каг ездил на тракторе и собирал сено в огромные круглые тюки. Увидев ее, он остановился и переключил мотор на холостой ход. На лугу он был один — двое помощников отправились собирать сено на соседние луга. Солнце пекло сквозь широкополую соломенную шляпу, Каг был без майки, и пот лил с него градом. Он забыл прихватить воды и не надеялся, что кому-нибудь придет в голову принести ее. Он с горечью улыбнулся — Тэсс, конечно, не сама придумала это. У нее еще слишком шалили нервы, чтоб добровольно подойти к нему так близко. Особенно после всех его издевательств, которыми он изводил ее в последние недели.

И дело было не в том, что он не любил ее. Он даже чересчур ее любил. Так, что было больно смотреть на нее. Особенно после того злосчастного поцелуя, который он не мог забыть. Но она была на много лет моложе, их разделяло целое поколение, и об этом ему тоже забывать не следует. Появится хороший паренек, и она втюрится. Нельзя позволить воспоминанию о минутном наслаждении ослепить его. Она для него слишком молода, и дело с концом.

Каг выключил мотор и спрыгнул с трактора. Что-то сверкнуло в глазах Тэсс, заметивших его потную грудь, густо заросшую черными волосами, спускавшимися под пояс туго облегавших джинсов.

Он вытер руки тряпкой.

— Пришла спасать? — спросил он.

— Тут пара банок пива и два сандвича, — натянуто ответила Тэсс. — Поручение Лео.

— Естественно, — протянул он с сарказмом. — Сама бы ты не догадалась.

Тэсс закусила губу, чтоб не ответить резкостью. Остро чувствуя его неприязнь, она протянула ему сумку.

Каг заметил, как она при этом избегает прикосновения его руки.

— Возвращайся по тропе, — сказал он, заводясь от собственной заботливости. — Я видел здесь двух больших гремучих змей. Они не любят жары и сейчас сидят где-нибудь в тени. А вот это, — он указал на шорты и кроссовки, — просто глупо, когда ходишь по лугам. Надо надевать добротные джинсы и сапоги. Прости господи, ты даже не смотришь, куда ступаешь!

— Я следила за воронами, — оправдываясь, ответила она и указала на двух взлетевших и быстро удалявшихся птиц.

— Они охотятся на полевок. — Взгляд его сощуренных глаз врезался ей в раскрасневшееся лицо. — Ты вся дрожишь. Что с тобой? — резко спросил он. Она метнула на него взгляд и отступила на шаг.

— Ничего. Мне пора.

В следующий момент Каг понял, что без рубашки он ее волнует. В тот день ее руки несмело шарили по его груди и она пыталась расстегнуть пуговицы. Но с тех пор ему казалось, что ей невыносимо находиться рядом с ним. Она избегала его, и он злился.

— Иди-ка домой, — сухо проговорил он, — твой долг исполнен.

— Это было нетрудно.

— Черт! — Каг опустил сумку. — Ты не в состоянии приблизиться ко мне, если тебе не прикажут. — Он злобно уставился на нее. Это было несправедливо, но его уже понесло. — Ты приносишь мне кофе в кабинет, только если дверь открыта и ты знаешь, что сможешь докричаться до братьев. Ты что воображаешь, рыжая скелетина, что я превращусь в зверя и возьмусь растлевать тебя прямо на полу? У тебя и посмотреть-то не на что! — Он злобно глядел на ее задорно торчащие под майкой маленькие груди.

Она заметила, куда он смотрит, и ей вдруг стало смертельно обидно. Его слова хлестали, как плеть.

— Я никогда не… не говорила… — сбиваясь, пробормотала она.

— Будто я способен из-за тебя потерять голову? Его голос ранил, как нож, а взгляд презрительно блуждал по фигуре.

Лицо у нее побагровело, на глаза навернулись слезы. Всхлипывая, Тэсс повернулась и побежала обратно.

Она его ненавидела. Ненавидела! Это был ее враг. Целуя, он просто забавлялся с ней. Он не хотел ее, она была не нужна ему, неприятна, а сама, дура, умирала от любви! У нее все внутри перевернулось. Плача навзрыд, Тэсс ворвалась в густую траву, туда, где он еще не успел скосить.

До нее долетел его голос. Каг что-то кричал, но она и слушать не хотела. Вдруг она почувствовала под ногой что-то мягкое и остановилась как вкопанная. С земли донесся странный звук, как будто шипело сало на сковородке.

Взметнулась сплющенная ядовитая голова, а выскочивший из клубка хвост сотрясал погремушкой, предупреждая о смертельной опасности. Змея, длиной почти в два метра. Тэсс наступила на нее! Голова угрожающе откинулась назад. Если сейчас шелохнуться, змея ужалит. Если стоять, ужалит тоже. Тэсс уже чувствовала боль от вонзающихся в ногу зубов…