Холод уже начал настигать вошедшую в азарт погони Бланш, но она убеждала себя, что еще чуть-чуть – и все будет кончено.

Вдруг «привидение» резко остановилось и подняло над головой сверток:

– Иди же сюда, иди! Ты же знаешь, что это такое? Что у меня тут?

Бланш мысленно прикинула, что если сейчас она неожиданно бросится вперед и попытается схватить негодяйку за ноги, то погоня на этом может завершиться.

– Понятия не имею, – сердито сказала она и прыгнула.

Но мучительница предугадала ее намерения и отскочила в сторону.

Бланш уже не могла остановиться, хоть и понимала, что падает.

Глупо так растянуться на грязной земле, как же глупо!

Особенно если земли нет, а перед глазами лишь огромная черная яма…

Девушка зажмурилась, понимая, что летит в пустоту и удержаться никак не сможет. Она еще пыталась размахивать руками и балансировать, но ноги уже ни во что не упирались, поэтому оставалось одно: попытаться успеть мысленно попрощаться с отцом и друзьями.

Бланш успела вспомнить лишь о крепко спящей в своей постели Луизе, когда почувствовала, что ее крепко обхватили сильные руки и потащили обратно.

– Я до сих пор не могу понять, как ты мог рисковать ее жизнью!

– Но я же знал, что ты будешь сидеть в этом колодце наготове. Кроме того, мы так хорошо укрепили поверх колец широкие доски – никто не смог бы упасть глубже.

– А если бы она заманила Бланш в другое место?

– После того, как весь день околачивалась тут, высчитывая количество шагов? Ей тоже не хотелось затягивать, если уж решила сделать все сегодня, просто и надежно.

– Все равно, почему нельзя было прервать спектакль раньше?

– А доказательства? Где бы мы взяли их, мой друг?

– Думаю, мы можем продолжить разговор в более удобном месте! – Два очень хорошо знакомых голоса говорили тихо, но отчетливо. – Мы совсем заморозили Бланш!

Но Бланш совсем не чувствовала себя замерзшей. Напротив, надежно укрытая полами добротного мужского пальто, прижатая к крепкой, родной, любимой груди, убаюкиваемая ласковым поглаживанием по волосам, она чувствовала себя невероятно счастливой.

Такой счастливой, какой не была еще никогда в жизни. Или уже никогда не была?

Не вполне осознавая, на каком она свете и что произошло, Бланш отчетливо понимала лишь одно: сейчас ее обнимает Арнольд.

Обнимает, пытаясь согреть и защитить. Нежно дышит в затылок и успокаивает ее, как маленькую девочку.

Если это конец жизни – то самый приятный из всех возможных.

Если это сон – то лучше бы не просыпаться как можно дольше.

Если это наяву – то здесь, рядом с ней, находится Арнольд. Настоящий, из плоти и крови. И что бы ни двигало им, сейчас он тревожится за Бланш, не дает ей замерзнуть и строго отчитывает Джорджа Вуда за какой-то риск.

– Хотел бы я знать, чем она трясла, – сказал Джордж.

– Обычным ворохом тряпья. – К двум знакомым голосам присоединился третий, незнакомый. Сквозь полузакрытые веки Бланш разглядела, что он принадлежал человеку в форме констебля. – Уловка, которую Глэдис могла подцепить у цыган и уличных попрошаек. Чем можно так сильно испугать девушку? Напоминанием о брошенном младенце, или нерожденном младенце, или угрозой, что этот младенец будет, а это возможно, если девушка потеряла невинность.

– Что за глупость! – воскликнул Арнольд. – А если подобные мысли не могут даже в голову прийти?

– Если девушка не думает об этом, подумает о другом. О чем-то украденном, спрятанном, испорченном. Смысл трюка в том, что воображение само вспоминает самое страшное «злодеяние», а жертва пытается разглядеть доказательство и теряет бдительность. Видимо, мисс Вернелли не в чем каяться, но зато ее жажда справедливости сыграла на руку авантюристке.

Бланш боялась полностью открыть глаза и спугнуть счастье. Какая-то часть девушки понимала, что холод уже пронизывает ее снизу, что сильно болит и требует осмотра врачом ушибленный бок, что сама она находится в страшно неприличном положении… Но какое все это имеет значение, если можно хоть на минутку почувствовать, как она нужна и дорога Арнольду.

Бланш готова была умереть по-настоящему. От счастья, от безграничного счастья, лишь немного подтапливаемого жгучим стыдом, но звонкий голос Луизы выдернул ее из этого состояния:

– Сколько можно мучить бедную девушку? Полицейские давно увели преступницу, давайте же скорее проводим Бланш в дом, я принесла одежду.

Объятия Арнольда неохотно распахнулись, и Бланш почти выпала из них в руки Луизы.

Та ловко натянула на подругу пальто, укутала ее голову широким шарфом и поставила под ноги теплые ботинки:

– Запрыгивай скорее!

Бланш обулась, почти не осознавая, что делает.

– Отлично. Теперь к камину – и греться. И непременно горячего грогу!

– Я могу донести ее на руках! – воскликнул Арнольд, но Луиза решительно отстранила его:

– Еще чего! Подумайте о ее репутации! Мало вам того, что со своим экспериментом чуть ее не убили?

– И не думал, – опешил Арнольд.

– Если бы я знала, – бормотала Луиза, – если бы только знала, до чего собираются дойти эти легкомысленные мужчины, ни за что бы не согласилась помогать им.

– Так тебе все было известно? – еле выдавила из себя Бланш.

– Да. Еще утром. Мальчишка выманил тебя запиской, а в это время Джордж и Арнольд пересели ко мне из-за дальнего столика и сказали, что для разоблачения преступников их надо немного спровоцировать. И просили увести тебя, ничего не объясняя. А вечером убедить тебя остаться на ночь в своей комнате. Зато теперь все в порядке.

– Как это мило, – произнесла Бланш, вкладывая в три слова столь сложную смесь эмоций, что Луиза принялась озабоченно щупать ее разгоряченный лоб.

Хитрый лучик солнца, загадочным образом пробившийся сквозь тяжелые шторы, пощекотал сомкнутые веки Луизы. Та смешно потянулась, отвернулась и зарылась головой в подушку.

– Вставай, соня! – Бланш легонько потыкала подругу в плечо. – Кто-то много говорил мне о предстоящем трудном дне.

– Я все помню, – сонно пробормотала Луиза. – Хочу досмотреть, дай мне еще минутку.

– Что досмотреть? Эй, там, под одеялом, хватит спать!

Луиза подскочила, села на край кровати и, усиленно моргая, посмотрела на уже полностью готовую к выходу Бланш.

– Мне снилась свадьба…

– Это какая-то зачарованная гостиница, – кивнула Бланш. – Всем снятся свадьбы. Интересно, а девяностолетние леди, которые здесь останавливаются проездом, тоже видят подобные картины?

– А зачем им путешествовать? – отмахнулась Луиза, поспешно бросаясь к умывальнику, роняя кувшин, хватаясь одновременно за щетку и полотенце. – Сидели бы дома и играли с правнуками.

– Откуда же взяться правнукам, если не было свадьбы? Потому-то она им до сих пор и снится, – ответила Бланш, отодвигая занавеску.

Из окна виднелся кусок улицы с конторой мистера Филлиса. Вездесущий Чарли грелся на солнышке, прислонившись спиной к стене дома напротив «Вепря», и грыз яблоко. Ни одного из внезапно возникших вчера молодых людей Бланш не обнаружила. Неужели это тоже был сон? – настолько же правдоподобный и детальный, как и сон про свадьбу Арнольда.

– Да охота тебе такие ужасы представлять! – подала голос Луиза. Бланш обернулась и обнаружила, что подруга уже вовсю орудует щеткой, пытаясь расчесать непокорные золотые пряди. – Скажет тоже, девяносто лет в одиночестве, бр-р. И не думай. Нынче это очень редко происходит. Особенно с такими красивыми и умными девушками, как мы.

– Я так рада, что у тебя окончательно переменилось настроение, – сдержанно ответила Бланш. – И подъем, вызванный вчерашней прогулкой…

– При чем тут прогулка? – изумилась Луиза. – Ты чем слушала вчера перед сном? Я тебе что говорила?

Бланш смутилась.

– Боюсь, я не очень хорошо понимала, что ты говоришь, – ответила она. – Явь путалась с какой-то мистикой, и я не могла сосредоточиться.