— Ну, если хочешь, прирежу твою псину, чтоб не мучилась. Мне-то без разницы, — тоном человека, раздающего бесплатные советы, предложил… как же его звать? Было же у него какое-то имя?… блондин, в общем.

— Не нужно. Я сейчас!

Бросил трость. Чёрт с ней. Склонился к Цезарю. Шлейку отцеплять не стал: если кто из простецов увидит, что собака в упряжке, обязательно отведут к кинологам — такие собаки большая редкость — а сами примутся искать хозяина. Так что Цез точно без присмотра не останется.

— Цезарь, сидеть! — строго потребовал от пса Джош. Для солидности легонько хлопнул по спине, заставляя присесть. — Сиди здесь, жди.

Чего ждать, конкретизировать не стал. Понятное дело, в нынешней ситуации — не хозяина точно. Не удержался, пригладил длинные уши, пёс откликнулся на ласку — ткнулся в ладонь носом.

— Только слюни не разводи!

Грубо одёрнули, поднимая, и… «дёрнули». Ощущение «прыжка» — этакую тошнотворную невесомость и полную беззащитность летящего вверх тормашками — Джош не перепутал бы ни с чем другим.

«Прыжок» и запах — тягучий, густой, смутно знакомый. Только вспомнить, откуда знакомый, некогда. Рефлекторно ухватился за первое попавшееся — та самая безжалостная рука светлоглазого. Маг хмыкнул издевательски.

— Готово? Привёл? Тогда начинаем? — еще один знакомец из кошмара. День встреч и находок какой-то прямо. Знакомец, впрочем, пока никак свое кошмарной сущности не проявлял. А тут и третий, нетерепливый и требовательный:

— Давай его сюда.

Последний, четвертый, молчал. Но его Джош тоже расслышал — по металлическому стуку. Возможно, кинжал. Да уж, рано они… так спокойны. Все четверо, приятное совпадение. Амулет из кармана даже доставать не пришлось, хлопнул по груди и уверенно крикнул: «Integumentum!». И коротко ударило по ушам. Завеса, она, родимая. Болезненно застонали рядом — и стало непривычно, странно тихо. Не в смысле беззвучно, а как если бы вдруг остановились часы, к тиканью которых все давным-давно привыкли. Это разом угасла вся магия в радиусе ста метров от растревоженного на груди амулета. Джоша всего лишь оглушило, он магией уже не живёт и давно отвык от её незримого присутствия всегда и во всём. А вот четвёрке вокруг досталось куда ощутимей — светлоглазый разжал пальцы, с клекотом отшатнулся, но на ногах устоял. Не упал точно, Джош бы услышал. Кобура, «пэшка», снять с предохранителя, выдохнуть и легко спустить курок на тяжелое дыхание в полутора метрах впереди…

И не услышать болезненного вскрика! А дождаться — трёх шипящих слов заклинания чёрт знает по-каковски, но уж никак не на привычной латыни. Но — нате, выкусите! Магии нет, и в ближайшие полчаса не будет! И снова, взяв выше и левее — и чертыханье. И не успеть. И понять это, когда тяжелое опустилось на затылок, разом придавив к земле. Зато успеть нажать на спуск в последний раз наугад, рефлекторно. И повторно понять, что хоть единожды — попал. Минус один. Хотя бы сорвал обряд…

Сколько находился в забытьи, не знал. Однако в следующий раз выяснилось, что привязан. Руки над головой, ноги за щиколотки. Как есть — в одежде, даже куртку не сняли, а в левом кроссовке по-прежнему ощущается амулет «пыльного мешка», и даже мешается в кармане брюк телефон. Пэшки, правда, не наблюдается подмышкой. Умные. Догадались забрать. Нет, это так, с испугу мозги набекрень. Разумеется, все правильно, обыскали. Холодный гладкий камень означает алтарь. Всё. Конец игры.

Или не конец?

Привязан так себе, хлипко, не очень плотно, обычной, кажется, веревкой. Понятно, почему — когда привязывали, еще действовал амулет-глушитель. Так что при желании и наличии времени даже можно было бы попробовать высвободиться. Вряд ли позволят, конечно, но хоть попробовать. Как ни странно, страха, потерянного где-то на остановке, и до сих пор не было.

Полный раздражения и ярости разговор где-то правее, шагах в десяти. Кажется, никто не заметил, что пленник изволил прийти в себя. Это хорошо. Пусть и дальше пребывают в неведении.

— Тьма побери, еще год насмарку! Поганец! Дрянь паршивая! Убил Эрена! — Это тот, нетерпеливый. Этот должен быть, если Джош не ошибался, невысокий шатен из описания собачатника Олафа. Прошуршали шаги — ближе, ближе… Но Джош был «без сознания» и в ближайшее время приходить в себя намерения не имел. Чуть, впрочем, эти дивные планы не разрушили — без предупреждения грубо, со злостью пихнули кулаком под рёбра. Пребольно, нужно сказать. Едва не «очнулся», но стерпел. Видать, любитель посчитать ближним рёбра удовлетворился одним-единственным тычком, потому что больше трогать не стал, опять ушёл. Джош слегка расслабился.

— Погоди сходить с ума. До полуночи еще шесть часов, и еще примерно три часа будет после. Лучше вспоминай, может, кто-то сможет его заменить? — это давешний молчун. Его голоса Джозеф сегодня еще не слышал. Голос с хрипотцой, неповоротливо-медлительный.

— Заменишь тут, ага! Он же Светлый был! Где я тебе Светлого за шесть часов нарою?! — у нетерпеливого непорядок с нервишками. Это точно. Впрочем, не Джошу бросать камнями. Не страх, какая-то внутренняя рябь, дрожь, шут её знает…

— Чёрт. Забыл, что он Светлый. И что теперь? Убирать этого, собирать энергию заново, а в следующем году начинать сначала? — а у молчуна нервы куда как крепче. Не истероид. И всем он Джошу нравился, кроме предложения «этого убирать». Внутри этак натянулось струной.

Впрочем, энтузиазма данная инициатива у сотоварищей молчуна не вызвала. Долго молчали, а парень пока аккуратно, незаметно (насчёт незаметно — тешил себя надеждой) попробовал ослабить веревку на правом запястье. А там дотянуться до второго амулета в левом кроссовке.

— Этого убивать нельзя, — вынес, наконец, безапелляционное суждение третий присутствующий. — Лично я фокус Маля — чтоб ему, сволочи, в Нижнем гореть! — не повторю. Не умею я, как он, новые Врата открывать. И вообще никто больше не умеет. Так что придётся пользоваться этим… образцом.

Джош поморщился внутренне, но немного отлегло — пока никто под рёбра кинжалов совать не намерен.

— Убирать не будем, но и отпускать тоже нельзя, — сообщил молчун. — Верхние что-то знают. Они его раньше нашего распотрошат.

— Предлагаешь год держать при себе? Смеёшься? Лучше думайте — оба! — где в такое время можно раздобыть Светлого для обряда.

Опять замолчали. Веревка начинала поддаваться — или так только казалось. В любом случае обряд сорван, пусть и временно. Это обнадёживает.

— В принципе, его можно погрузить в стазис, где-то я натыкался на такую штуку. И хранить в кладовке, как овощ. И всех делов, — деловито предложил молчун. — До следующего раза припрятать…

— Погодите. Тихо. Слышите? — тревожно перебил тот, кого Джош условно обозначил для себя нервным шатеном. Прислушался. Действительно — далёкий отголосок эха шагов в длинных пустых коридорах. Судя по эху, какое-то административное здание — в них коридоры тянутся почти бесконечно, и всегда отдаёт таким великолепным шаркающим эхом, запах, правда. остался неразъясненным. Незваный гость, значит.

— Я пойду проверю, — видать, молчун тут не только самый уравновешенный, но и самый отважный. Незамедлительно потопал выяснять обстановку.

«Бессознательный» Джош напрягся, вслушиваясь в шаги. Скрипнула дверь — пятнадцать шагов от неё до алтаря. Дверь в ногах у Джоша. Потом глуше и не разобрать — похоже на коридор, шагов пятьдесят-шестьдесят и вторая дверь. Та хлопнула оглушительно, и дальше что-либо расслышать возможным не представлялось. А с веревками господа не дружат — навязали, как попало, намотали, а толку чуть. И можно вот тут дёрнуть, а вот тут дотянуться пальцем, потом сложить кулак, а последний рывок оставить на потом. На всё про всё для активации амулета будут буквально секунды, нужно только верно подгадать момент. Сейчас только молчуна дождаться. Действие заклинания «пыльного мешка» — семь-десять минут. Где-то далеко прогрохотал то ли взрыв, то ли… Джозеф даже затруднялся определить, кто-то нервно подскочил, опять уронив металлическое.