— Какие у него прозрачные глаза! Словно из голубого хрусталя.

— У неё.

— Что?

— У неё под хвостом ничего нет из мужских первичных половых признаков.

Елена на всякий случай заглянула котёнку под хвост и кивнула:

— Его цветы я выкинула в мусорник, а что делать с этим созданием?

Создание оказалось аристократических кровей с родословной, полной важных иностранных персон. По бумаге, устилавшей дно коробки, мы узнали имя — Алиссет, и породу — девон рекс. Довольно редкая и дорогая порода.

— Ань, здесь указаны её прививки, слава тебе Господи! Но чем её кормить?

Ещё одним сюрпризом явился ошейник на Алисе, так мы, не сговариваясь, переименовали малышку. Филигранная золотая цепочка с тремя голубыми, как Алисины глаза, драгоценными камушками в два обхвата опоясывала тонюсенькое горлышко.

— Это браслет…

— Боюсь, что да.

— Этот человек хочет меня купить?

— Возможно, платит. Он хорошо изучил тебя. Манеру одеваться, любовь к кошкам.

— Но я практически не ношу ювелирных изделий. Они — мамина слабость… — Лена подняла вверх левую руку с единственным неброским колечком.

— Однако Сандр смог отличить твою платину от серебра и топаз от аметиста. Мужайся, тебе всучили занимательную коробчонку! Кажется, она не похожа на ящик Пандоры… Смири гордыню и прими всё как есть.

Лена отложила решение вопроса на следующий день. Но он был неучебной субботой. А в понедельник Сандр ей ни разу не встретился, и во вторник, и в среду. В четверг она вознамерилась разыскать его сама. Прошедшей недели ей хватило, чтобы привязаться к ушастой Алисе. Ситуация осложнялась. На семейном совете за кухонным столом мы всё ещё раз хорошенько взвесили. При этом присутствовали и кошки: Дуся, Алиса и Манечка. Моний воровато поглядывал на нас из родной корзинки. Наверно, ему тоже была небезразлична судьба маленькой и нескладной Алиссет. Наконец мы решили, что котёнок останется у нас, а к Сандру вернётся браслет. После такого справедливого обоюдоудобного выбора стало легко на душе. Тут же организовали с Еленой праздник живота из чернослива в шоколаде и бутылки португальского розового, которой меня премировал Лёва на Первомай за хорошую работу.

В пятницу с лёгкой душой Елена отправилась на занятия, помахивая сумочкой, в которой лежал браслет. Я прочла ей нотацию о том, что носить драгоценности в маленьких сумках небезопасно: могут сорвать с плеча, раскрыть в трамвайной давке или порезать дно. Она соглашалась, но другого места для браслета не было. "Не класть же его в бюстгальтер!" Надеть эту красоту на руку Елена категорически отказывалась.

Сандра в университете не было. Он испарился. Зато в столовой моя подруга наткнулась на его одногруппницу Марину. Та сразу же огорошила известием: оказывается, Сандр перевёлся в московский институт и уехал к жене.

— Всем курсом провожали. Нам его очень не хватает… — Марина вдохнула с налётом печали в голосе.

— Ты меня винишь в его отъезде?

— Нет, но я бы от него не сбежала.

— А дети?

— Ну и что. Верочка старше его на тринадцать лет. У неё есть карьера, деньги, но с детишками сроки поджимают. Он и помог.

Лена про себя поставила Сандру пять баллов за фантазию.

— Хорошо, Марина, а дочка из Каунаса? Кто ему подкинул эту телеграмму?

— Никто не подкинул. Мы когда к вам поднимались, она валялась в почтовом ящике. Севка и пошутил с туалетом. Сюрприз хотел сделать.

— Если дети для мужчины являются сюрпризом…

— Да не обостряй ты! Найди Сандр первым эту бумажку, ты бы по сей день была ни сном, ни духом ни о каких детях!

— Марина, скажи, неужели ты на моём месте поступила бы иначе?

— Если хочешь знать, я мечтала очутиться на твоём месте. Но у каждого свое место… Тебя интересует, перешагнула бы я через детей? Ради него — не раздумывая!

Тихая незаметная Марина впервые дерзко посмотрела на соперницу.

— Марин, а какое направление работы ты выбрала в юриспруденции? — моя Елена с трудом сохраняла спокойствие.

Марина же пожала плечиками:

— Скорей всего пойду в адвакатуру.

Несколько минут они старательно давились пищей. Марина неторопливо пережёвывала свой гуляш. Лена допила сок и поднялась:

— Спасибо, что предупредила… Мир тесен, — взяла сумочку, — теперь я понимаю, почему завязаны глаза у Фемиды: чтобы не видеть своих слуг, — и направилась к выходу.

Но Марина окликнула её:

— Следуя твоей логике, ей надо заткнуть и уши. Вот только руки заняты посторонними предметами!

Так закончилась история ещё одной любви…

В память о былой любви у нас осталась Алиса. Шефство над хрупким писклявым созданием взяла Дуся, самая старшая кошка в коллективе. Единственный выходец из простой крестьянской семьи. Она облизывала Алису, позволяла играть своим хвостом и примерялась пару раз таскать малышку за шкирку. Возможно, в прошлом у неё имелся опыт материнства. Алиса безропотно пошла к Дусе "в дети", слишком рано крошку отняли от родной матери. Монина реакция на рексика равнялась нулю, ну а Манечка, когда их пути с Алисой пересекались, всегда её обнюхивала. Вполне дружелюбно.

Ленин шрам на сердце день за днём рубцевался, медленно, но прочно. Как когда-то шов от кесарева сечения. Теперь она старалась изо всех сил ни в кого не влюбляться и не давать повода влюбиться в себя. Нереализованная сексуальная энергия преобразовалась в мощный генератор и дала толчок интеллектуальному творчеству. От переводов статей она выросла до сопливых лав-стори.

Кроме забвения это увеличило поступления в наш семейный бюджет. После первых публикаций, не очень серьёзных и в тонкой обложке, отец подкинул ей деньжат на ноутбук. Чемоданный компьютер стал Лениным любимым интерактивным мужчиной. По первому требованию госпожи выдавал словари, нужные справки и часами развлекал её Интернетом.

Алиса-девон рекс подросла, обогнав свою суррогатную мать Дусю. На её худенькой шейке гордо красовался браслет с тремя топазами от крёстного отца Сандра. Дуся не переставала мыть и расчесывать Алисину кучерявую шубку, правда сил и слюны затрачивала намного больше из-за вытянувшихся дочкиных габаритов. Лену это зрелище умиляло. Она отрывалась от компьютера и укладывалась рядом с кошками, нашептывая им ласковые глупости. А шершавый Дусин язычок заодно проходился и по её волосам…

И вот сейчас, спустя годы, моя подруга Елена Белозёрцева переводит мои сны, как свои романы. Даёт советы. И главное — пытается понять:

— А может быть ты влюбилась, Анька?

— Причем здесь это? — вопрошаю я. — Разве от любви снятся кошмары и падают с кровати?

— Ну не знаю, — раздаётся в ответ, — на высшем подсознательном уровне всё это имеет своё объяснение. И лес, как новый незнакомый мир чувств, в который ты вступаешь… Женщина, предупреждающая об опасности на твоём пути…

Эта фрейдистка говорит нараспев, словно по памяти цитирует гомеровскую Одиссею.

— И пламя костра, как светлый луч надежды в кромешной тьме бытия… — заунывно подхватываю я.

— Ты когда-нибудь будешь серьёзной? Анна, я же переживаю за тебя!

Мне стало чуточку стыдно. Я прижалась к подруге, спрятав руки в складках её платья и просительно посмотрела в глаза:

— По-моему, ты всё усложняешь. Персонифицируешь на меня своих гламурных героинь.

— С чего ты взяла?

— Я слишком прониклась твоим творчеством, ничего не пропускаю. Вот и чувствую себя сейчас между твоих страниц.

Лена обняла меня и терпеливо вздохнула:

— Солнышко, не усложняй. Я черпаю идеи и в тебе тоже. Тут ты права. И когда перевожу первоначальный текст, ставлю себя, тебя, близких и давних знакомых на место своих персонажей. Что бы делал каждый из нас в подобной ситуации? Не больше. Ты же понимаешь, что если опираться исключительно на фантазию, можно залезть в такие дебри!

— Лен, да я не против жертвовать собой и вдохнуть жизнь в твоих героев. Мне сложнее мириться с обратным, когда эти, почти нереальные личности, накладываются на меня. Ты и меня начинаешь придумывать, — я уютно устроилась на её груди. — Впрочем, не бери в голову. Наверное ты права — я влюбилась…