— Мадемуазель просто великолепна, — с восторгом воскликнула Мария.

— Надеюсь, что так подумают все. Я никогда раньше не была на костюмированных балах, — сказала ей Сабина.

— А вот и маска. Посмотрите, она из зеленого бархата. Я пришила маленькие розочки по углам, а завязываться она будет вот этими серебристыми ленточками сзади, на затылке.

— Что за удовольствие, когда тебя никто не узнает? — заметила Сабина. — И как можно танцевать с человеком, не зная, был он представлен тебе или нет?

— На это никто не обращает внимания, мадемуазель. В этом весь смысл костюмированного бала. Только в двенадцать часов ночи вы снимаете маски и тогда узнаете, с кем флиртовали весь вечер.

— Мария, в твоем описании это звучит еще более интригующе, чем на самом деле, — засмеялась Сабина. — Кроме того, мы все равно просто приклеены к своим компаниям, а там все знают, кто кем будет. Лорд Тетфорд, например, предстанет в костюме восемнадцатого века. Думаю, он в нем будет выглядеть весьма впечатляюще.

— Вы правы. Этот костюм должен очень пойти господину.

Мария произнесла эти слова довольно холодно, что не ускользнуло от Сабины. Она хорошо знала, что Мария не любит Артура. И это можно было понять. Она была предана своей хозяйке и не могла спокойно смотреть на то, как сын делает ее несчастной.

Но восторг от нового платья и предвкушение праздника отогнали прочь мысли об Артуре и конфликте между ним и его матерью. Она даже забыла, что к чаю придет Сесилия со своими проблемами, поэтому, как только гостья приехала, первыми словами Сабины были:

— Вы собираетесь сегодня на бал? Что вы наденете?

— Я буду в костюме пастушки, — ответила Сесилия. — Но меня это не особенно интересует, потому что я не хочу идти на бал. Если папа разрешит, то я охотно отправлюсь пораньше спать.

— Но почему? — удивилась Сабина.

— Именно по той причине, из-за которой я просила вас пригласить меня на чай, — ответила Сесилия. — Не знаю почему, но когда я увидела вас в казино прошлой ночью, мне показалось, что вы единственный человек, который может мне помочь. Я не встречалась ни с одной своей ровесницей с тех пор, как уехала из Англии две недели назад. Как только нас познакомили, я почувствовала, что вы добрая и понимающая девушка.

— Расскажите же мне наконец, в чем дело, — взмолилась Сабина, но, поймав предупреждающий взгляд Сесилии, поняла, что в комнату вошел лакей с чайными принадлежностями.

Они говорили об одежде и бале, пока наконец серебряный поднос с чайником, заварочным чайничком и чайницей не был установлен на невысоком столике рядом с диваном. Потом лакей принес трехъярусную подставку для кексов и булочек, которую установил около столика. Кроме этого, присутствующие могли закусить бутербродами с маслом, тонкими сандвичами и печеньем. Еще на стол были поставлены джем и мед.

— Ну все! — воскликнула Сабина с облегчением, когда за лакеем закрылась дверь. — Теперь начинайте рассказывать с самого начала.

Ей показалось, что она опять дома и слушает одну из своих сестер. Если они разлучались хотя бы на несколько часов, за это время всегда появлялась проблема, которую следовало обсудить, или хотя бы немного пошептаться.

— Вы такая славная! — воскликнула Сесилия. — Не знаю. зачем я взваливаю на вас свои горести.

— Почему бы и нет, — возразила ей Сабина. — Мы должны быть рады возможности помочь друг другу.

В то же время она понимала, что если Сесилия может ей довериться, сама она не откроет свои беды новой приятельнице. Была в ней какая-то врожденная гордость и внутренняя сдержанность, не позволявшия говорить об Артуре с малознакомой девушкой. Однако Сабине очень хотелось это сделать, ведь ей тоже был нужен совет по поводу ее собственного жениха. Ах, если бы тут была мама или Гарриет! Но Сесилия начала говорить, и Сабина отогнала свои мысли прочь, чтобы выслушать с открытым сердцем откровения расстроенной девушки.

— В прошлом месяце мне исполнилось восемнадцать лет, — начала Сесилия. — Я вижу, вы удивлены, потому что я выгляжу старше, но это произошло из-за того, что мне пришлось слишком много путешествовать с папой. Он банкир, и я объехала с ним всю Европу. Мы жили и в Германии, и в Париже, и в Амстердаме, и в Мадриде. Я вынуждена была заниматься такими делами, которыми девушки в моем возрасте еще обычно не занимаются. Но это не значит, что я чувствую по-другому. Мне тоже хочется полюбить, выйти замуж и иметь детей, как и любой другой.

— Да, конечно, я понимаю.

— Я была уверена, что вы меня поймете. Поэтому я хочу попросить у вас совета. Может быть, вы мне подскажете, что делать? Понимаете, папа хочет, чтобы я вышла замуж за человека, которого я не люблю.

— Зачем? — удивилась Сабина, — Это связано как-то с его банковскими делами, — ответила Сесилия. — Вопрос разрастания их концернов. После нашего брака они становятся партнерами в одном большом банковском объединении. Я не совсем разбираюсь в финансовых делах, но этот господин папин друг. Однажды этот человек пришел к нам в Лондоне в гости и влюбился в меня. Он на Двадцать пять лет старше. На двадцать пять лет! Я его не люблю, и никогда не смогу полюбить, но папа говорит, что я должна выйти за него замуж.

— Даже если вы не любите его? — воскликнула Сабина.

— Да. Потому что это хорошо для его финансовых дел.

Папа достаточно богат, но, полагаю, каждому хочется иметь еще больше денег. Он говорит, что этот брак сделает меня одной из самых богатых женщин мира. Но я не хочу быть богатой. Я хочу любить того, кого пожелаю; хочу найти человека, который полюбит меня из-за меня самой, а не из-за выгоды, которую принесет мое богатство. Мне хочется, чтобы рядом был молодой мужчина, который мог бы посмеяться со мной, которому нравились бы те же самые вещи, что и мне. А вместо этого я должна выходить замуж за человека, который мне в отцы годится.

— Но ведь они не могут вас заставить! — возмутилась Сабина.

— Они меня именно заставляют, — ответила Сесилия. — Как вы не понимаете? Вам повезло, вы выходите замуж за молодого, симпатичного человека, которого любите и который любит вас. А я? Я должна стать женой мужчины, который мне совершенно безразличен и которого я видела всего лишь два раза в жизни. Когда он приедет сегодня вечером, это будет лишь наша третья встреча. Мне придется стать его женой, позволять дотрагиваться до себя, целовать. Меня начинает тошнить при одной только мысли об этом.

Голос Сесилии сорвался, и она заплакала горькими, безнадежными слезами.

— Я никогда не думала о браке… с этой точки зрения, — сказала наконец Сабина тихо.

— Вы не думали, потому что с вами не должно этого произойти, — продолжала Сесилия. — А я думаю все время о том, что значит остаться совершенно одной с человеком, чье имя я даже слышать не могу. И он будет владеть мной, моим телом и душой, потому что он мой законный муж. Родителям хорошо говорить о выгодах такого брака, о преимуществах богатой жизни и о том, как прекрасно владеть домами и драгоценностями.

Но что все это значит, если я не люблю этого человека, он мне даже не нравится, а у него будет право делать со мной все, что ему заблагорассудится. Обнимать меня, целовать и…

Сесилия неожиданно замолчала и закрыла лицо руками.

— Я не могу даже заставить себя произнести это вслух, — сказала она. — А ведь именно это со мной и должно произойти. Вы можете себе представить тот миг, когда больше некуда скрыться? Когда женщина поймана, захвачена в плен и заперта, как узник, в спальне с чужим мужчиной. Вы можете себе это представить?

Сабина побледнела.

— Нет… нет… — прошептала она. — Нет… Я не могу даже… думать об этом!

Леди Тетфорд вошла в гостиную и сбросила с плеч соболиный палантин с дюжиной хвостиков на концах. Сабина сидела около окна с книгой в руках. Она не читала, а просто смотрела на сад неподвижным взглядом, не видя ни свисающих гирлянд красной герани, ни голубого гелиотропа. Короче говоря, она не видела ничего, полностью погрузившись в свои мысли. Она так в них углубилась, что не слышала, как вошла леди Тетфорд. Прежде чем заговорить, женщина наблюдала за Сабиной несколько секунд.