Не за Якова Ростовцева

Ты молись, не за Милютина,

…….. ты молись

О всех в казематах сгноенных,

О солдатах, в полках засеченных,

О повешенных ты помолись.

(конец декабря 1876)

Ни стыда, ни состраданья,

Кудри в мелких завитках,

Стан, волнующийся гибко,

И на чувственных губах

Сладострастная улыбка.

(1876)

Развенчан нами сей кумир

С его бездейственной, фразистою любовью,

Умны мы стали: верит мир

Лишь доблести, запечатленной кровью…

(1876(?))

Спрашивал я у людей,

В жизни, в природе отчизны моей,

В книгах холодных,

В стонах народных -

Тщетно искал я ответа…

(1876(?))

Но любя, свое сердце готовь

Выносить непрестанные грозы:

В нашем мире, дитя, где любовь,

Там и слезы.

(1876(?))

Толстой, ты доказал с терпеньем и талантом,

Что женщине не следует "гулять"

Ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом,

Когда она жена и мать.

(1876(?))

Царь Аарон был ласков до народа,

Да при нем был лютый воевода.

Никого к царю не допускал,

Мужиков порол и обирал;

Добыл рубль – неси ему полтину,

Сыпь в его амбары половину

Изо ржи, пшеницы, конопли;

Мужики ходили наги, босы,

Ни мольбы народа, ни доносы

До царя достигнуть не могли:

У ворот, как пес, с нагайкой, лежа,

Охранял покой его вельможа

И, за ветром, стона не слыхал.

Мужики ругались втихомолку,

Да в ругне заглазной мало толку.

Сила в том, что те же мужики

Палачу снискали колпаки.

Про терпенье русского народа

Сам шутил однажды воевода:

"В мире нет упрямей мужика.

Так лежит под розгами безгласно,

Что засечь разбойника опасно,

В меру дать – задача нелегка".

Но гремит подчас и не из тучи,-

Пареньку, обутому в онучи,

Раз господь сокровище послал:

Про свою кручину напевая

И за плугом медленно шагая,

Что-то вдруг Ерема увидал.

Поднимает – камень самоцветный!!

Оробел крестьянин безответный,

Не пропасть бы, думает, вконец,-

И бежит с находкой во дворец.

"Ты куда?- встречает воевода.-

Вон! Не то нагайкой запорю!"

– "Дело есть особенного рода,

Я несу подарочек царю,

Допусти!" Показывает камень:

Словно солнца утреннего пламень,

Блеск его играет и слепит.

"Так и быть!- вельможа говорит.-

Перейдешь ты трудную преграду,

Только чур: монаршую награду

Раздели со мною пополам".

– "Вот те крест! Хоть всю тебе отдам!"

Камень был действительно отменный:

За такой подарок драгоценный

Ставит царь Ереме полведра

И дарит бочонок серебра.

Повалился в ноги мужичонко.

"Не возьму, царь-батюшка, бочонка,

Мужику богачество не прок!"

– "Так чего ж ты хочешь, мужичок?"

– "Знаешь сам, мужицкая награда -

Плеть да кнут, и мне другой не надо.

Прикажи мне сотню палок дать,

За тебя молиться буду вечно!"

Возжалев крестьянина сердечно,

"Получи!"- изволил царь сказать.

Мужика стегают полегоньку,

А мужик считает потихоньку:

"Раз, два, три",- боится недонять.

Как полста ему влепили в спину,

"Стой теперь!- Ерема закричал. -

Из награды царской половину

Воеводе я пообещал!"

Расспросив крестьянина подробно ,

Царь сказал, сверкнув очами злобно:

"Наконец попался старый вор!"

И велел исполнить уговор.

Воеводу тут же разложили

И полсотни счетом отпустили,

Да таких, что полгода, почесть,

Воеводе трудно было сесть.

(между декабрем 1876 и 15 января 1877)

Он попал в нашу местность

Прямо с школьной скамейки;

Воплощенная честность,

За душой ни копейки.

Да ему и не нужно!

Поселился он в бане,

Жил с крестьянами дружно,

Ел, что ели крестьяне.

А лечил как успешно!

Звали Ершика всюду;

Ездил к барам неспешно,

К мужику – в ту ж минуту.

Нипочем темень ночи,

Нипочем непогода.

Бог открыл ему очи

На страданья народа.

Без мундира просторней.

Без оклада честнее;

Человека задорней,

Человека прямее

Не видал я …

…………

Сам господь умудряет

Человека инова

И уста раскрывает

На громовое слово…

(1876 или 1877)

Если ты красоте поклоняешься,

Снег и зиму люби. Красоту

Называют недаром холодною, -

Погляди на коней на мосту,

Полюбуйся Дворцовою площадью

При сиянии солнца зимой:

На колонне из белого мрамора

Черный ангел с простертой рукой.

Не картина ли?

(1876 или 1877 (?))

Всюду с музой проникающий,

В дом заброшенный, пустой

Я попал. Как зверь рыкающий,

Кто-то пел там за стеной:

Сборщик, надсмотрщик, подрядчик,

………………..

Я подлецам не потатчик:

Выпить – так выпью один.

Следственный пристав и сдатчик!..

Фединька, откупа сын!..

Я подлецам не потатчик:

Выпить, так выпью один!..

Прасол, помещик, закладчик!..

Фуксы – родитель и сын!..

Я подлецам не потатчик:

Выпить, так выпью один!..

С ними не пить, не дружиться!..

С ними честной гражданин

Должен бороться и биться!..

Выпить, так выпью один!..

Или негоден я к бою?

Сбился я с толку с собой:

Горе мое от запою,

Или от горя запой?

(1877)

Зазевайся, впрочем, шляпу

Сдернуть – царь-отец

Отошлет и по этапу -

Чур: в один конец!

(27 января 1877)