Грозит беда великая

И в нынешнем году:

Зима стояла лютая,

Весна стоит дождливая,

Давно бы сеять надобно,

А на полях – вода!

Умилосердись, господи!

Пошли крутую радугу

На наши небеса!

(Сняв шляпу, пастырь крестится,

И слушатели тож.)

Деревни наши бедные,

А в них крестьяне хворые

Да женщины печальницы,

Кормилицы, поилицы,

Рабыни, богомолицы

И труженицы вечные,

Господь прибавь им сил!

С таких трудов копейками

Живиться тяжело!

Случается, к недужному

Придешь: не умирающий,

Страшна семья крестьянская

В тот час, как ей приходится

Кормильца потерять!

Напутствуешь усопшего

И поддержать в оставшихся

По мере сил стараешься

Дух бодр! А тут к тебе

Старуха, мать покойника,

Глядь, тянется с костлявою,

Мозолистой рукой.

Душа переворотится,

Как звякнут в этой рученьке

Два медных пятака!

Конечно, дело чистое -

За требу воздаяние,

Не брать – так нечем жить,

Да слово утешения

Замрет на языке,

И словно как обиженный

Уйдешь домой… Аминь…"

Покончил речь – и мерина

Хлестнул легонько поп.

Крестьяне расступилися,

Низенько поклонилися,

Конь медленно побрел.

А шестеро товарищей,

Как будто сговорилися,

Накинулись с упреками,

С отборной крупной руганью

На бедного Луку.

"Что взял? башка упрямая!

Дубина деревенская!

Туда же лезет в спор!

Дворяне колокольные -

Попы живут по-княжески.

Идут под небо самое

Поповы терема,

Гудит попова вотчина -

Колокола горластые -

На целый божий мир.

Три года я, робятушки,

Жил у попа в работниках,

Малина – не житье!

Попова каша – с маслицем,

Попов пирог – с начинкою,

Поповы щи – с снетком!

Жена попова толстая,

Попова дочка белая,

Попова лошадь жирная,

Пчела попова сытая,

Как колокол гудет!

Ну, вот тебе хваленое

Поповское житье!

Чего орал, куражился?

На драку лез, анафема?

Не тем ли думал взять,

Что борода лопатою?

Так с бородой козел

Гулял по свету ранее,

Чем праотец Адам,

А дураком считается

И посейчас козел!.."

Лука стоял, помалчивал,

Боялся, не наклали бы

Товарищи в бока.

Оно быть так и сталося,

Да к счастию крестьянина

Дорога позагнулася -

Лицо попово строгое

Явилось на бугре…

Недаром наши странники

Поругивали мокрую,

Холодную весну.

Весна нужна крестьянину

И ранняя и дружная,

А тут – хоть волком вой!

Не греет землю солнышко,

И облака дождливые,

Как дойные коровушки,

Идут по небесам.

Согнало снег, а зелени

Ни травки, ни листа!

Вода не убирается,

Земля не одевается

Зеленым ярким бархатом

И, как мертвец без савана,

Лежит под небом пасмурным

Печальна и нага.

Жаль бедного крестьянина,

А пуще жаль скотинушку;

Скормив запасы скудные,

Хозяин хворостиною

Прогнал ее в луга,

А что там взять? Чернехонько!

Лишь на Николу вешнего

Погода поуставилась,

Зеленой свежей травушкой

Полакомился скот.

– --

День жаркий. Под березками

Крестьяне пробираются,

Гуторят меж собой:

"Идем одной деревнею,

Идем другой – пустехонько!

А день сегодня праздничный,

Куда пропал народ?.."

Идут селом – на улице

Одни ребята малые,

В домах – старухи старые,

А то и вовсе заперты

Калитки на замок.

Замок – собачка верная:

Не лает, не кусается,

А не пускает в дом!

Прошли село, увидели

В зеленой раме зеркало:

С краями полный пруд.

Над прудом реют ласточки;

Какие-то комарики,

Проворные и тощие,

Вприпрыжку, словно посуху,

Гуляют по воде.

По берегам, в ракитнике,

Коростели скрыпят.

На длинном, шатком плотике

С вальком поповна толстая

Стоит, как стог подщипанный,

Подтыкавши подол.

На этом же на плотике

Спит уточка с утятами…

Чу! лошадиный храп!

Крестьяне разом глянули

И над водой увидели

Две головы: мужицкую,

Курчавую и смуглую,

С серьгой (мигало солнышко

На белой той серьге),

Другую – лошадиную

С веревкой сажен в пять.

Мужик берет веревку в рот,

Мужик плывет – и конь плывет,

Мужик заржал – и конь заржал.

Плывут, орут! Под бабою,

Под малыми утятами

Плот ходит ходенем.

Догнал коня – за холку хвать!

Вскочил и на луг выехал

Детина: тело белое,

А шея как смола;

Вода ручьями катится

С коня и с седока.

"А что у вас в селении

Ни старого ни малого,

Как вымер весь народ?"

– "Ушли в село Кузьминское,

Сегодня там и ярмонка

И праздник храмовой".

– "А далеко Кузьминское?"

"Да будет версты три".

"Пойдем в село Кузьминское,

Посмотрим праздник-ярмонку!" -

Решили мужики,

А про себя подумали:

"Не там ли он скрывается,

Кто счастливо живет?.."

Кузьминское богатое,

А пуще того – грязное

Торговое село.

По косогору тянется,

Потом в овраг спускается,

А там опять на горочку

Как грязи тут не быть?

Две церкви в нем старинные,

Одна старообрядская,

Другая православная,

Дом с надписью: училище,

Пустой, забитый наглухо,

Изба в одно окошечко,

С изображеньем фельдшера,

Пускающего кровь.

Есть грязная гостиница,

Украшенная вывеской

(С большим носатым чайником

Поднос в руках подносчика,

И маленькими чашками,

Как гусыня гусятами,

Тот чайник окружен),

Есть лавки постоянные

Вподобие уездного

Гостиного двора…

Пришли на площадь странники:

Товару много всякого

И видимо-невидимо

Народу! Не потеха ли?

Кажись, нет ходу крестного,

А, словно пред иконами,

Без шапок мужики.

Такая уж сторонушка!

Гляди, куда деваются

Крестьянские шлыки:

Помимо складу винного,

Харчевни, ресторации,

Десятка штофных лавочек,

Трех постоялых двориков,

Да "ренскового погреба",

Да пары кабаков,

Одиннадцать кабачников:

Для праздника поставили

Палатки на селе.

При каждой пять подносчиков;

Подносчики – молодчики,

Наметанные, дошлые,

А всё им не поспеть,

Со сдачей не управиться!

Гляди, что протянулося

Крестьянских рук, со шляпами,

С платками, с рукавицами.

Ой жажда православная,

Куда ты велика!

Лишь окатить бы душеньку,

А там добудут шапочки,

Как отойдет базар.

По пьяным по головушкам

Играет солнце вешнее…

Хмельно, горласто, празднично,

Пестро, красно кругом!

Штаны на парнях плисовы,

Жилетки полосатые,

Рубахи всех цветов;

На бабах платья красные,

У девок косы с лентами,

Лебедками плывут!

А есть еще затейницы,

Одеты по-столичному -

И ширится, и дуется

Подол на обручах!

Заступишь – расфуфырятся!

Вольно же, новомодницы,

Вам снасти рыболовные