— состав американских участников работы согласовывается с контр-разведкой США до начала взаимодействия с русскими, вся поступающая от русских информация должна пройти соответствующую проверку;

— при взаимодействии с русскими участниками работы “DGI” позициони­рует себя исключительно как частную организацию, никоим образом не связанную с правительством США;

—  в ходе двусторонних программ должно минимизировать информацию, поступающую от американской стороны: мы обеспечиваем финансирование, российская сторона —   информацию;

...“DGI” имеет в своем распоряжении московское представительство, являющееся полноценным инструментом для заключения контрактов с россий­скими исследователями и контроля ведущихся разработок. В “DGI” располагают отработанными механизмами оплаты предоставляемых россий­скими участниками работы разработок, разработанные схемы гарантируют своевременное поступление новой информации от российских парт­неров...”.

Что же это такое, как не самый настоящий отчет по организации военно-промышленного шпионажа?

По имеющимся данным, на отдельные проекты компанией “DGI” было затрачено до 30, 60, 100 и более тысяч долларов. Российские специалисты получали деньги наличными, перечислениями на открытые счета зарубежных банков. Доходы от неофициального сотрудничества физических и юридических лиц не декларировались и соответствующие налоги не уплачивались. Это обеспечивало обоюдное стремление к максимальной конфиденциальности “сотрудничества”.

Диалоговые проекты, упоминавшиеся в отчете “DGI”, предполагали сбор информации и через Интернет. Вспомним в этой связи об упоминавшемся уже информационном web-узле “Start”, созданном на базе локальных сетей Московского физико-технического института (МФТИ). В ноябре 1997 года на узле началась подготовка к созданию системы, которая обеспечила бы конструктивный продолжающийся диалог по всему спектру проблем российского военно-промышленного комплекса. В основу системы была заложена уникальная, непрерывно пополняющаяся база данных по оборонному потенциалу России. До недавнего времени информация о новых поступлениях информации на узел еженедельно распространялась по электронной почте среди более 200 абонентов из России, США, Германии, Англии и других европейских государств, стран СНГ.

Поставщиками материалов для узла “Start” зачастую выступают много­численные эксперты российских исполнительных и законодательных органов. Полученная от них информация подвергается систематизации и анализу, а затем — в порядке “информирования общественности” — закрытые ранее данные поступают в открытое обращение через СМИ и Интернет. После этого секретная информация превращается в “открытую” тематику, вполне офи­циально рассматриваемую на многочисленных конференциях, свободно отправляющуюся за рубеж.

Так, изданная в 1998 году при участии упомянутого выше “Центра по изучению проблем разоружения...” МФТИ книга “Стратегическое ядерное вооружение России” содержит специализацию предприятий, работающих на Российскую армию, список разработчиков систем вооружения, дислокацию пунктов базирования ракетных установок, подводных лодок, наземных комплексов и авиации. Здесь описан также порядок применения стратеги­ческой авиации и систем ПВО и ПРО. А в опубликованной Центром МФТИ работе “Сокращение ядерного оружия. Процесс и проблемы” вниманию читателей представлено расположение радиолокационных станций системы ПРО Москвы и указаны контролируемые ими участки, изложены текущее состояние военно-промышленного комплекса РФ и перспективы развития отечественных ядерных сил стратегического назначения. В обеих книгах разглашены сведения, имеющие гриф “совершенно секретно”, однако нам неизвестно ни об одном случае судебного преследования нарушителей государственной тайны.

Что до имеющего отношения к выпуску обеих книг Центра МФТИ, то его вполне можно назвать российским филиалом расположенного в Бостоне “Центра по проблемам национальной безопасности при Массачусетском технологическом институте” (Центр МИТ). Возглавляемая Теодором Постолом — кадровым сотрудником морской секции военной разведки США, эта органи­зация определяет задачи и направления деятельности Центра МФТИ, оказывает ему финансовую и информационную поддержку.

Итак, всеобъемлющий анализ ситуации подсказывает, что “взаимо-выгодное” военно-техническое сотрудничество России и США на самом деле не что иное, как своеобразный “роман” Красной Шапочки и Звездно-полоса­того Волка. Прав французский политолог Э. Тодд, называя США “хищником, вызывающим тревогу”. Такой же вывод следует и из знакомства с основными политикообразующими документами нашего заокеанского “партнера”. Они в буквальном смысле отражают волчий аппетит “сфер интересов национальной безопасности”.

Вот как, например, определило термин “национальная безопасность” в своем словаре министерство обороны США: в состав понятия включены как национальная оборона, так и внешние отношения США, которые должны обеспечиваться:

— военным или оборонным преимуществом над любым иностранным государством или группой государств;

—  благоприятными позициями на международной арене;

—   военным потенциалом, способным успешно противостоять враждебным или разрушительным действиям извне или изнутри, открыто или тайно.

Более полно разобраться в терминах, используемых в американских документах, нам поможет труд сотрудника Академии военных наук РФ Н. А. Мол­чанова “Термины и определения, используемые специалистами зарубежных стран при разработке проблем национальной безопасности”. Начнем с наиболее часто используемого и потому наименее понятного — интересы . В последнее время это становится все более модным, все чаще слышится с самых разных политических трибун. Как в действительности определяют свои интересы за океаном?

В соответствии с принятой “Стратегией национальной безопасности США в следующем столетии” (1999), под обобщающим термином “интересы США” определено глобальное лидерство и сохранение Америкой статуса желан­ного партнера всех государств, разделяющих американские ценности .

Эта концепция была подвергнута переосмыслению и доработке комиссией Харта — Рудмана, или “Комиссией по национальной безопасности США в XXI веке”. В новой редакции проведено четкое разграничение между интересами, связанными с выживанием нации, и интересами, имеющими меньшую приоритетность. Национальные интересы, таким образом, предлагается разделить на три категории:

А — интересы выживания (survival interests), то есть те, без соблюдения которых существование США в нынешнем виде прекратится:

— обеспечение территориальной целостности и суверенитета;

— безопасность и процветание США;

— независимость и сохранение существующих институтов власти.

Эти интересы ни в каком случае не могут быть предметом торга, для их защиты должны привлекаться все имеющиеся инструменты национальной мощи, в том числе и вооруженные силы.

Кроме того, чрезвычайно важным считается предотвращение контроля противниками США космоса и “киберпространства”. Столь же необходимым признано обеспечение преимущества в сфере промышленности и технологий, определяющих основу экономического и военного положения США в мире.

В — критически важные интересы (critical interests), то есть те, невоз­можность защиты которых может поставить под угрозу интересы выживания. В целях обеспечения защиты критически важных интересов от угроз может применяться также самый широкий спектр инструментов национальной мощи, включая вооруженные силы. В сферу данных интересов комиссией были включены:

— обеспечение безопасности важнейших глобальных систем —   энерге­тической, коммуникационной, транспортной и здравоохранения;

— недопущение появления враждебных сил, способных контролировать важнейшие воздушные и морские линии коммуникаций;