Как известно, в рамках исконной организации индоевропейцев лежит триада: жрецы — пахари — воины. Воины, представленные временно отделенным от остального общества юношеством, жили на границах племени. Именно эта пограничная общность будет вероятней всего в первую очередь интернационализирована в качестве совместных “стражей” большого “Юга”. Экономическая интеграция “пахарей” пойдет следом, создавая единое хозяйственное пространство и единые планируемые на интернациональном уровне народнохозяйственные комплексы. Что касается интеграции “жре­чества”, ведающего сакральными смыслами, то она будет происходить в форме все более интенсивного диалога конфессий, координации межконфес­сио­нальных программ воспитания и просвещения юношества, совместного отпора волне духовного нигилизма, идущего от атлантического “Центра”.

Нигилизм на наших глазах меняет свой смысл, превращаясь из стихийного процесса, заданного логикой секуляризации, эмансипации и культом чувственности, в сознательно используемое средство духовного разрушения противника. Не случайно те самые круги, которые постоянно указывают на угрозу мусульманского или православного фундаментализма, вполне спокойно принимают протестантский или иудаистский фундаментализм. Против “враждебного” фундаментализма мобилизуется пропагандистский фронт, равно как и всеразрушительная постмодернистская “ирония”, тогда как “свой” фундаментализм укрывается под защиту в качестве чего-то не обсуждаемого перед лицом “чужаков”.

Но именно поэтому дело отпора нигилизму становится не факультативным, а государственным делом отстаивающего свои права и интересы “Большого Юга”. Большое социальное государство интегрированного “Юга” не будет, вопреки идеологическим рекомендациям либерализма, нейтральным ни в социальном, ни в ценностном отношении. В социальном отношении оно будет “предпочитать” тех, кто несет основные материальные тяготы, одновременно нуждаясь в дополнительной социальной защите; в ценностном отношении оно будет предпочитать приверженцев великой монотеистической традиции, которая, как показывает новейший опыт, является, может быть, последним духовным прибежищем человечества, единственной страховой гарантией от возвращения в “инстинктивную” дикость и социал-дарвинистское варварство.

Все здесь написанное может всерьез испугать людей, испытавших на себе крайности государственного социального патернализма или партийно-государственной идеологической опеки. Но люди в реальной истории никогда не выбирают между “во всем устраивающими” или “во всем не устраиваю­щими” вариантами, между совсем плохим и оптимальным. Реальный людской выбор на нашей грешной земле, которой не дано превратиться в рай, пролегает между вовсе не приемлемым или приемлемым хотя бы частично. Деформация современного интеллигентского сознания в его нынешней “правой” фазе, как и деформация его в бывшей “левой” фазе, состоит в том, что сравнивают не реальности либерализма с реальностью социализма, а либеральную утопию с былой социалистической реальностью (как некогда “левые” сравнивали с капитализмом не реальный социализм, а “безупречную” социалистическую утопию). На фоне либеральной утопии мои прогнозы могут показаться слишком жесткими, чреватыми непосильными испытаниями для нынешних демобилизованных “юношей Эдипов” и неврастеников постмодерна. Но на фоне либеральной реальности — той, которую либеральные реформаторы уже уготовили людям, и в особенности той, которую они, судя по их поддакиванию мировому агрессору и его человеконенавистническим “глобальным инициативам”, уготовят человечеству завтра, предложенный прогноз обретает совсем другой вид и смысл. Вчерашние глашатаи “плюра­лизма”, “толерантности” и “общечеловеческих ценностей” сегодня заявляют о себе как партия безжалостных социал-дарвинистов, расистов и прямых подстрекателей глобальной гражданской войны с “неприспособ­ленными”.

Перед лицом этой реальности безжалостного глобального наступления на жизненные права простых людей во всем мире, на их право сохраниться в истории, а не стать жертвой сознательно организованного “естественного отбора”, логика выбора делается, увы, значительно более жесткой, чем можно было предполагать еще недавно. Либо “неадаптированное большинство” человечества заново мобилизуется, выработав эффективное средство самозащиты, либо его ожидает участь гетто в новой системе глобального апартеида. Причем не следует думать, что мобилизация, со всеми ее жесткими организационными технологиями, будет происходить только на блокированной периферии мира, на “большом Юге”. Сегодня опережающими темпами она происходит в господском стане, в либеральном “центре мира”. Достаточно посмотреть на то, как уже сегодня правители США мобилизуют американское население, лепя из него тупо-доверчивую, “всецело внимающую” и “беззаветно преданную” массу. В ход идут не только обычные средства пропаганды, но и невиданные еще в истории провокации, призван­ные создать атмосферу тотального страха и тотальной озлобленности. Таким образом, либеральная утопия, с ее ожиданиями безграничной толерантности и плюрализма, ни в каком из нынешних полюсов мира не находит реальных подтверждений. Ее реальное назначение — целиком пропагандистское, направленное на то, чтобы как-то оттянуть момент истины и притупить у людей чувство исторической реальности.

Автор задавался прямо противоположными целями. Он исходил из презумпции быстротекущей истории, которая нуждается в наших своевре­менных прозрениях, чтобы не стать безнадежно катастрофичной.

Александр ДРОЗДОВ

Откуда дует Норд-Вест?

Недавно высокопоставленный английский дипломат Роберт Купер заявил, что “в постмодернистском мире главное — привыкнуть к идее двойных стандартов... в общении между собой европейцам следует вести себя цивилизованно и законопослушно, но вот в отношении внешнего мира позволительно прибегать к более жестким мерам прежней эпохи: силе, упреждающим ударам, обману —   всему, что может пригодиться”. В своем эссе “Сила и слабость” политолог вашингтонского Фонда Карнеги для содействия всеобщему миру Роберт Каган (он же член созданного в 1999 году на “частные пожертвования” Американского Комитета по достижению мира в Чечне) достаточно откровенно прокомментировал эти слова: “...хотя Купер и адресовал свои доводы Старому Свету — он описывал не европейское будущее, а американское настоящее. Именно Соединенным Штатам выпала сложная задача маневрировать между двумя мирами, пытаясь следовать законам развитого цивилизованного общества, защищать их, продвигать —   и при этом одновременно применять военную силу против тех, кто отказывается подчиняться этим правилам. Соединенные Штаты уже действуют в соответствии с двойным стандартом Купера” .

Нам приходится отдавать себя ясный отчет в том, что как Советский Союз, так и современная Россия представляют собой не столько партнера Запада по внешней политике, сколько объект организуемого Западом воздействия “жесткими мерами прежней эпохи”.

“3 июля 1979 года американский президент Джимми Картер втайне от американской общественности и конгресса подписал секретную директиву о выделении полумиллиарда долларов на “создание международной терро­ристической сети, которая должна распространять исламский фунда­ментализм в Средней Азии и дестабилизировать таким образом Советский Союз”. Такое откровение позволил себе бывший помощник президента Картера по национальной безопасности З. Бжезинский (цит. по: http://www.rense.com от 27.10.02). ЦРУ США и английская МИ-6 напрямую способствовали появлению в мире “возбужденных мусульман”, направляя их в том числе и в подбрюшье России.

Вряд ли есть основания сомневаться в утверждениях З. Бжезинского, тем более что действия наших западных “партнеров” на Кавказе подтверж­дают их. Оседлав в аллюре борьбы за пресловутые “права человека” холку чеченского вопроса, Запад изо всех сил пытается перескочить Кавказский хребет. Уже не единожды прозвучала мысль о необходимости “принуждения к миру” России с помощью высадки в регионе международных сил — то есть, по сути, о прямом вмешательстве во внутренние дела РФ. Все отчетливей доносятся из Гааги угрозы привлечения к международному суду виновных в нарушении прав чеченских “джентльменов удачи”.