— Гвин, клянусь святой девой Марией, что он-то тут делает?
Корнуоллец гневно уставился на аббата Козимо и пару его телохранителей. Стук копыт, звеневших по мощеному участку возле ворот, перешел в мягкое цоканье, когда кони ступили на утоптанную землю внутреннего двора. Де Вулф слегка ткнул в бока Одина каблуками и двинулся вперед, чтобы послушать, о чем говорят вновь прибывшие и шериф.
— Я решил, что, возможно, было бы интересно посетить северную часть ваших земель, — пояснял Козимо тонким, высоким голосом. — Я раньше никогда не был в Англии и хочу посмотреть как можно больше, пока я здесь нахожусь. Кроме того, поскольку я не владею английским, мне гораздо приятнее как можно дольше пообщаться с людьми, говорящими на нормандском французском.
Услышав это довольно неубедительное объяснение, ехавший за шерифом Ральф Морин заметил:
— Если мы встретимся с пиратами, или правитель Ланди воспротивится нашей воле, то, возможно, нам придется с ними драться.
Тонкие губы аббата слегка раздвинулись в улыбке.
— Пусть это вас не страшит, сэр, я буду держаться в стороне от любых подобных приключений. — Поскольку папский посланник ранее уже ясно дал понять, что в любом его начинании за ним стоит безграничная власть Ватикана, шериф воспринял участие в походе аббата как неизбежность, и, поклонившись, учтиво пригласил его присоединиться к их кавалькаде. Джон прекрасно знал, что его шурин настолько связан с епископом Маршалом — еще одним из людей принца, — что никогда не ответит отказом кому бы то ни было из старших духовных лиц. Коронер также был уверен, что аббата, как и тамплиеров, больше заботила любая возможность того, что пропавший еретик может появиться на севере, чем желание полюбоваться ландшафтами Девоншира. По тем подозрительным взглядам, которые бросали на него аббат и тамплиеры, Джон также понял, что они думают, что он до сих пор связан с Бланшфором, — особенно после того, что выкинул Гвин возле кафедрального собора. Коронер предполагал, что они все еще подозревают, что ему известно о местонахождении рыцаря и что, возможно, он сам помог ему спрятаться.
Колонна снова пришла в движение, и компания Козимо пристроилась между последними рядами солдат и шестью тамплиерами. В самом конце колонны ехал коронер со своим помощником. Отряд выехал из замка и двинулся по главной улице, разгоняя на своем пути детей, собак и редких нищих. Большинство горожан бросали все свои дела, провожая любопытными взглядами группу вооруженных людей, поскольку в то относительно мирное время такое большое количество солдат и рыцарей, идущих походным строем по Эксетеру, было довольно редким зрелищем. Солнце едва взошло над горизонтом, когда копыта коней застучали по мощеной площадке под аркой Северных ворот, и отряд начал сорокамильный переход до Байдфорда.
Хотя герольд, или королевский вестник, мог в среднем, меняя лошадей, покрыть расстояние в пятьдесят и даже шестьдесят миль, движущийся в среднем темпе всадник проезжал около тридцати, поэтому отряд достиг Байдфорда, маленького городка на берегах реки Торридж, лишь к полудню следующего дня. Предыдущую ночь они провели в поместье вблизи Большого Торрингтона — солдаты разместились в двух амбарах небольшого поместья, принадлежавшего местному помещику Уолтеру ФицГамелину. Тамплиеры, а также де Вулф, Гвин и Ральф Морин, как бывалые воины, были вполне удовлетворены возможностью провести ночь на сене вместе с солдатами, так же, как и слуги аббата. Итальянец и Ричард де Ревелль воспользовались довольно неохотным гостеприимством ФицГамелина и остановились в доме хозяина. Владельцы поместий и жители деревень всегда с неудовольствием воспринимали неожиданные визиты представителей властей, особенно когда им приходилось кормить десятка два людей и лошадей без какой-либо компенсации. Впрочем, это не шло ни в какое сравнение с теми случаями, когда через поместье или деревню проезжали члены королевской фамилии или какой-нибудь важный феодал со своей челядью и свитой. Такие визиты могли полностью разорить небольшую деревню. Тем не менее местный помещик был обязан предоставить им свое гостеприимство, пусть даже и не по собственной воле.
То же самое относилось и к Ричарду де Гренвиллю в Байдфорде, но он, по крайней мере, заранее знал о приезде гостей и о том, что должен предоставить им определенное число своих рыцарей и солдат. Он получил свои земли или непосредственно от короля или через барона, епископа или аббата, и в качестве одного из условий был обязан оказывать помощь или предоставлять людей в случае военных конфликтов или иной необходимости.
Оказалось, де Гренвилль не особенно расстроил визит гостей. Его маленькая империя процветала, и, учитывая налоги и пошлины с порта, городских рынков и нескольких поместий, он мог легко прокормить шерифа и его спутников в течение нескольких дней. Кроме того, он не испытывал особо теплых чувств к Уильяму де Мариско, который был одним из его ближайших соседей, хотя остров и побережье разделяло около двадцати миль. Купцы и моряки за последние годы потеряли множество кораблей, а это плохо сказывалось на торговле. Хотя некоторые из этих судов стали жертвами самых разнообразных пиратов, от турков до валлийцев, де Гренвилль был убежден, что часть из них стала добычей жителей острова, и надежда на то, что властям удастся приструнить Мариско, побуждала его оказывать экспедиции всяческое содействие.
Когда отряд вошел в городские ворота, солдат разместили в сараях и пристройках, с внутренней стороны городских стен, а рыцарям и аббату предоставили помещения в большом деревянном строении у подножия главной башни, в которой проживал де Гренвилль со своей семьей.
Это был приятный, довольно веселый человек средних лет, у которого уже начало появляться небольшое брюшко. Красный нос и розовые щеки наводили на мысль, что он неравнодушен к вину и элю, что подтвердилось за трапезой, когда он начал с щедростью предлагать эти напитки гостям. Его жена, полногрудая пышная женщина, появилась лишь для того, чтобы поздороваться, после чего удалилась в свои покои, предоставив гостям возможность наслаждаться едой и напитками, хотя день еще был в самом разгаре.
— Для нас приготовлены два корабля, но отправиться в путь мы сможем только завтра утром, когда начнется прилив, сегодня же вечером во время прилива будет слишком темно, и мы не сможем подняться на борт — объявил де Гренвилль, когда они сидели за длинным столом, ожидая, когда подадут обед.
— Достаточно ли места на палубе, чтобы разместить весь отряд? — осведомился Ральф Морин. — Только у нас насчитывается сорок человек, а ведь с вами тоже будут люди.
Де Гренвилль, сидевший во главе стола, успокаивающе помахал оловянной кружкой.
— С нашей стороны будут шесть рыцарей, включая меня, а также с полдесятка солдат из замковой стражи. Эти суда легко смогут доставить нас к острову, поскольку лошадей мы оставим на берегу. Команда состоит из местных жителей, которые хорошо знакомы с этими коварными водами, и знают подходы к Ланди — по крайней мере, не хуже любых других моряков. Мариско не разрешает высаживаться на острове никому, кроме своих людей.
Они принялись за трапезу, продолжая обсуждение предстоящего плавания.
— Что вам известно о пиратстве в здешних водах, де Гренвилль? — поинтересовался шериф. — Вы, должно быть, слышали, что нам необходимо расследовать исчезновение целой команды из Илфракума и смерть одного из ее членов.
— Подозревать в этом можно кого угодно, — ответил правитель Байдфорда, вынув изо рта ножку каплуна. — Как бы мне ни хотелось думать, что здесь замешаны обитатели Ланди, следует признать, что есть и множество других подозреваемых. Существует целое пиратское гнездо на Сицилийских островах, и хотя бретонцы с Сент-Мало в основном действуют к югу от Корнуолла, они иногда перехватывают торговые суда из Бристоля, груженные богатой добычей. Кроме того, здесь бывают валлийцы из Свонси, Флэт-Холм и Портклэ, что вблизи Меневии, а также ирландцы из Вексфорда и Уотерфорда.
