От ее жестоких слов его губы сжались.

— Меня по-разному называли в жизни, Сара, но никогда — плохой новостью. Пейте кофе, пока он не остыл.

Она последовала его совету, а потом встала.

— Мне пора, — коротко произнесла она.

— Вам не нужно делать этого, — сказал он, тоже поднимаясь.

— Вы заслуживаете высшей оценки за настойчивость, — вспыхнула она. — Но я хочу уйти.

— Вам будет неприятно оставаться одной в коттедже.

Она презрительно взглянула на него.

— Можно подумать, что вас это беспокоит! Но я выдержу. Я буду оставаться там, пока не докажу, что он принадлежит мне.

Он склонил голову.

— Должен признать, что вы произвели на меня впечатление. Я не предполагал, что вы продержитесь там так долго.

— Это потому, что вы не знаете меня, — ответила она. — У меня очень упрямый характер, мистер Брент.

Он нахмурился из-за ее слов, но когда она попыталась сдвинуться с места, его руки опустились ей на плечи, останавливая ее неожиданно мягко, и в то же время не давая возможность пошевелиться.

Ее глаза широко раскрылись, и она взглянула ему в лицо.

— Какого дьявола вы делаете это? — Она намеренно произнесла это холодно и надменно, но молящие глаза говорили другое.

— Вы очень красивая и самая упрямая девушка, которую я когда-либо встречал, Сара. Вы можете свести мужчину с ума, вы знаете это?

Сара презрительно смотрела на него, стараясь скрыть волнение. Ни одна девушка не смогла бы устоять против такой лести. Но она не должна была поддаваться!

— Итак, я была права. Вот почему вы привезли меня сюда, — сказала она, чтобы сделать ему побольнее. — Зарубите себе на носу, я не хочу, чтобы вы меня целовали, дотрагивались до меня или делали что-либо другое со мной. Все, что мне нужно от вас, — коттедж. — Она говорила все громче и в конце почти кричала, ибо нервы ее были на пределе.

Он резко втянул в себя воздух, держа удар, но не отпустил ее; вместо этого давление его пальцев усилилось.

— Сара, зачем продолжать борьбу? Мы оба знаем, что в глубине души вас влечет ко мне. Почему бы?..

Сара попыталась вырваться, но безуспешно.

— Вы чудовищно самоуверенны, мистер Брент. Меня не влечет к вам и никогда этого не будет в будущем! Все, что я хочу, это уладить вопрос с коттеджем «Жимолость».

Когда он сжал ее плечи еще сильнее, Сара решила, что он собирается трясти ее, чтобы дать волю своему гневу, но он оставался неподвижным и молчал. Его глаза смотрели в ее: глубокий, горящий, гипнотический взгляд, который не позволял ей оторвать от него глаз. Она попыталась это сделать, но не смогла.

Сначала враждебность и злоба помогли ей заглушать влечение к нему. Ей хотелось ударить его, бороться с ним, кусаться, царапаться. Чувство врага заглушало все остальное.

Она опять начала бороться, но его руки соскользнули с ее плеч — одна на талию, другая между лопаток — и он плотно прижал ее к себе. Они были так близко, что она чувствовала ровное биение его сердца и совершенно сумасшедшее — своего. Его тело было твердым, сильным, а руки, как стальные обручи, охватывали ее. Не было никакой возможности вырваться.

Она посмотрела на него снизу вверх, собираясь протестовать, но не успела произнести ни слова, потому что их губы соприкоснулись. Этот поцелуй не был насильственным или грубым, как она ожидала, не был нападением; нет, он был нежным, мягким, чувственным, возбуждающим. Он звал, молил ее ответить. И ему удалось получить ответ.

Это было то же, что она испытала во сне, и даже больше. Как если бы он включил что-то в ней, и она пробудилась к жизни. Каждая частица ее тела стала чувствительной, она трепетала, горела, желала! Эта власть, которой он обладал над ней, была какой-то всеобъемлющей. Она не могла понять, как это происходило. Все, что она знала, это то, что ей больше всего на свете хотелось, чтобы он целовал ее.

Ее тело расслабилось, молчаливо соглашаясь на его желание, она бессознательно прижалась к нему, губы разжались, и его язык проник внутрь. Сара забыла все: где она находилась, почему, зачем, забыла, что Джеррет был ее врагом. Она отвечала на его поцелуй со страстью, какой раньше не знала, пугающей и манящей ее. Она никогда не целовалась так с Тони, никогда не испытывала эту всепобеждающую потребность, эту жажду отдаться. Она была потрясена этим, это шло вразрез со всем, что она знала и чем была до сих пор, и какой-то инстинкт в ней, протестующий против этой необычности, позволил ей освободиться.

— Никогда не пытайтесь повторить это, — прерывающимся шепотом произнесла она. Ее грудь бурно вздымалась, она прилагала все усилия, чтобы прийти в себя.

Губы Джеррета дрогнули в насмешливой улыбке.

— Мне почему-то кажется, что вы не настолько рассержены, как стараетесь выглядеть. Я чувствую, что вам понравился поцелуй, и что вы были бы не прочь продолжить, если бы не ваши понятия о благопристойности. Я не представлял, что вы такая скромница.

— Вы много чего не представляете обо мне. — Ее зеленые глаза сверкали злобой. Яростным жестом она отбросила с лица волосы.

— Будет интересно узнать.

— Вот этого вам никогда не удастся, — выкрикнула она. — Как только вопрос с коттеджем будет решен, вы меня больше никогда не увидите.

— То есть вы признаете, что коттедж «Жимолость» принадлежит мне? — Усмешка была по-прежнему на его лице, зля ее и вызывая желание ударить его.

— Я ничего не признаю, — отрезала она. Он продолжал улыбаться.

Как мог он оставаться таким спокойным и невозмутимым? Настолько полно владеть собой? Сара бросила на него последний яростный взгляд перед тем, как стремительно подойти к двери и распахнуть ее.

— Спокойной ночи, мистер Брент.

— Наступит день, когда вы назовете меня Джерретом.

— Никогда! — крикнула она. — Я ненавижу вас, вы еще не поняли это? Вы проклятие для меня, и чем меньше я вижу вас, тем лучше. В дальнейшем я буду общаться с вами через поверенного.

— Вы хотите распроститься со мной? — Он неожиданно нахмурился, его глаза потемнели.

— Конечно. — Она высоко подняла голову, ее глаза сверкали. — Это самое лучшее. Я не люблю, когда меня лапают незнакомые люди. У нас деловые отношения, которые возникли по не зависящим от меня обстоятельствам, и ничего больше. И я… я возмущена вашими попытками вести себя подобным образом.

— А мне казалось, что я заметил некоторое ответное чувство. — Он внимательно и немного грустно смотрел на нее. Возмутительная улыбка исчезла с его лица. — Более того, я ощутил его. Мне кажется, что вы испугались глубины своих чувств. Именно поэтому вы сейчас убегаете.

— Я не убегаю. — Она даже топнула ногой. — Уже поздно, половина первого, я хочу спать, я устала…

Но он не ошибался, будь он проклят! Он был слишком проницательным. Сжав кулаки, она стояла в дверях, бросая на него взгляды бессильной ярости.

— Когда вы вернетесь в коттедж, то обнаружите, что не способны уснуть. Ваш мозг будет слишком возбужден, перебирая снова и снова события этого дня. Ведь так?

— Откуда я могу знать?

— Это обычное явление, когда кто-нибудь сильно расстроен или возбужден, а с вами, похоже, произошло и то, и другое.

— Я не расстроена! — выкрикнула она.

— Тогда возбуждена?

— Разозлена, — бросила она, — взбешена! Какого черта вы все время улыбаетесь? Я что, очень смешна?

— Не смешна, а прекрасна, и особенно когда вы смотрите как разъяренная тигрица.

Его низкий проникновенный голос был наполнен нежностью и лаской, но Сара не желала поддаваться этому.

— Вы лицемерный ублюдок…

— Сара! — Он решительно прервал ее. — Дамы так не выражаются.

— Да разве я могу оставаться дамой в такие моменты? — воскликнула она. — Я не люблю, когда со мной так обращаются, и я…

Он снова остановил ее.

— Позвольте спросить, как обращаются? — Его тон стал неожиданно жестким.

— Как с собственностью, — гневно произнесла она. — Только из-за того, что вы напоили и накормили меня, вы считаете, что имеете право заниматься со мной любовью. Нет, все вы мужчины одинаковы! Вы эгоистичны и самоуверенны и думаете только о себе.